Зимослав опустил голову, переваривая услышанное. Но руки ее не отпустил.
— Ты теперь от меня откажешься, да? — убитым голосом спросила Варя. Улыбнулась: — Я понимаю, будущая королева не имеет права «на лево»… Но, может, ты согласишься хотя бы разок…
Зим поцеловал ее руку, костяшки кисти. И запястье второй.
— Мне очень жаль, что так вышло, — пробормотал он.
У Вари сердце упало. Он умудрился завеситься взъерошенной челкой так, что она не видела выражение его глаз. А голос был слишком тихий.
— Это ужасно. Первый раз для девушки — сакральное событие, — продолжал он.
Варя скривила губы, ощущая, как предательски кипят на веках горячие слезы — что ж, она этого ожидала. Спасибо и на том, что ее принц с нею разговаривает, а не сразу ушел, оскорблено хлопнув дверью. (И хорошо, что она не рассказала, что после первого раза были еще две попытки познать мужскую суть, уже полностью осознанные — и прекрасно запомнившиеся чувством жгучего разочарования. Впрочем, его высочество всё равно выигрывает в счете благодаря старательным служанкам).
— …Но я понял, почему ты торопишься. Обещаю, я сделаю всё, чтобы ты забыла об этом крайне неприятном событии из своего прошлого.
— А?..
Зимослав поднял голову, и Варя шокировано увидела, что у него тоже глаза на мокром месте.
— Пусть твой обидчик не из нашего мира, но, уверен, Великая Матерь найдет способ покарать его за небрежение к чистоте девичьего тела!
Объявил с чувством — и потянулся к ней, крепко прижал, оглушенную, к своей груди. И по волосам погладил, успокаивая.
— Ты не должна была чувствовать за собой вину. Теперь-то я понял, почему ты меня провоцировала на близость с самого начала.
— А?.. — только и вякнула Варя, не понимая, к чему он клонит.
Он же не спешил ее отпускать. Ее бюст пришмякнулся к его ребрам, соски затвердели и уперлись двумя кнопками «пуск». Ощущать голой кожей контраст между мягкостью и твердостью, жаром и прохладой было, мягко скажем, весьма волнующе.
— Ты показывалась передо мной в откровенных нарядах…
— Но ты не отводил глаза-то, будто всё в порядке! — возмутилась Варя.
— Жене позволительна любая вольность, когда супруги наедине, — парировал он.
— Будто стала бы я разгуливать без лифчика на виду у посторонних! — фыркнула она. Из объятий вырываться не подумала, наоборот, притиснулась плотнее, наслаждаясь. — И вообще-то ты сам первый начал!
— В каком смысле? — удивился Зим. Взяв ее за плечи, отстранился к Вариному неудовольствию, чтобы поглядеть в лицо.
Та скрестила руки на груди:
— Ты поселил меня в соседней комнате! А мог бы соблюсти приличия и выделить мне домик, чтобы Росана и остальные следили за моим моральным обликом.
— Но… в таком случае твое нездешнее происхождение быстро раскрылось бы, — находчиво отбил он выпад.
— Хорошее оправдание! — торжествующе ухмыльнулась Варя. — Но комнату ты приготовил для невесты заранее, еще не зная, кто я такая!
— Мне посоветовали, — буркнул он.
Варя сникла — действительно, Белокрас или Чуролют могли запросто намекнуть ему, что невеста ожидается с неожиданностями.
— Почему тогда не пришел познакомиться до цирка со свадьбой и похищением? — проворчала она обиженно. — Если ты знал обо мне.
— Да не знал я ничего, — стоял он на своем. — Едва заикнусь — все ухмыляются! Даже самые близкие. Спрашивать было противно. И страшно.
Тут уже Варя не устояла — повисла на нем, закинув руки на шею и прижавшись щекой к прохладной коже.
— Одевайся уже, замерзнешь, — муркнула она с легким сожалением, что ночь давно закончилась и пора покидать постель.
И с удивлением почувствовала руку на выгнутой по-кошачьи пояснице — кончики пальцев пробежались по позвонкам, даря нежную, невесомую ласку.
— Я сегодня никуда не тороплюсь. Вообще-то, давно мечтал проспать до второго обеда.
— У-у!.. — одобрила она.
— Мне нужна ясная голова, чтобы решать накопившиеся проблемы.
— Угу, — согласилась она.
— Может, если ты не передумала…
Варя на этот робкий намек ничего не сказала. Просто опрокинула жениха на подушки — и накинулась с жадными, пусть и не очень умелыми, поцелуями. Впрочем, в два счета он поменялся с нею местами и сам прижал ее к простыням. Только накидываться не спешил. Снова всмотрелся в глаза, с вопросом, будто даже с тревогой:
— Ты точно согласна?
Варя обняла ладонями его лицо, такое забавное в серьезности и легкой щетине. Пригрозила:
— Если еще раз спросишь — изнасилую! Лежу, понимаешь, перед ним вся готовая, битый час грудями сверкаю, а он еще сомневается!.. Блин, какие у тебя глазищи красивые… Может, снимешь, наконец-то, подштанники?!
Из своих шелковых шортиков она успела выскользнуть…
…После «сакрального таинства» Зимослав мгновенно уснул. Варя же была слишком взбудоражена, чтобы тратить время на сон. Понежилась немного, распластавшись на женихе, она вспомнила о совести и почти одинаковом нынче весе — и аккуратно скатилась, улеглась рядышком. И, лежа на животе и подперев щеку рукой, час напролет любовалась. Расплываясь в счастливой глупейшей улыбке.
Вот оно какое — женское счастье! И только чумной холостяк назовет его «простым». Ее личное счастье хмурилось во сне от упавшего на подушки солнечного луча. У ее личного счастья длинные густые ресницы обалденного фиолетового цвета. И едва розоватые бледные губы. И трепещущая жилка на шее. И белая вампирская кожа. Варя сглотнула слюну, словно перед нею явилось ведро ванильного мороженого…
Но совесть достучалась до разума. И Варя с сожалением выскользнула из «опороченной» постели «обесчещенного» жениха. И постаралась на время запереть картинки в дальнем уголке мозга, чтобы не плескались перед глазами без перерыва — как он нежно брал ее, столь властный и столь бережный. Как обращался с ее телом, словно с хрупкой драгоценностью, которую следует изучить миллиметр за миллиметром, руками и губами, прикосновениями и поцелуями…
Каким огненным золотом горели его глаза под густыми ресницами, когда он вошел в почти что священный транс поклонения женскому телу. Варя плавилась от одних лишь взглядов, кажется, только этого ей бы хватило для фейерверка чувств. Но ее будущий муж не скупился. И не спешил.
Он выпил ее, будто она сама была кристаллом амулета. И сам же наполнил заново. Сделал своей, запечатав поцелуями снаружи и…
Варя охнула от собственного бесстыдства — замечтавшись, выскочила на лестницу голышом! В одних тапочках. Решила, что в башне никто ее не увидит, и не стала вытаскивать из-под разметавшегося во сне Зима свою пижаму.
А снизу раздавались шаги. Всё ближе!
Кто-то торопился разрушить покой ее спящего принца.
И она уже не успеет спуститься к себе на этаж, чтобы скрыть от чужих глаз то, что случилось…
Делать нечего, Варя нырнула обратно в гостиную. И прислонилась спиной к двери, твердо намеренная не дать разбудить возлюбленного. Пусть даже Огнеяр явился доложить о конце света! А судя по топоту, это был именно Тихун.
В закрытую дверь вежливо поскреблись.
— Его высочество отдыхает, — шепотом прокричала Варя в щель между створкой и косяком.
— Угу, — невозмутимо отозвался помощник, явно сделав из ее присутствия определенные выводы, но промолчав. — Как проснется, передайте, что к нам едет ее величество.
— Ох ты ж!.. — вырвалось у Вари. — И скоро прибудет ее величество?
— Ее величество обеспокоена состоянием ее высочества. Полагаю, через полчаса приплывет.
У Вари сердце заколотилось еще сильнее. И мгновенно перестало волновать, что она стоит тут без одежды, зацелованная с ног до головы.
— Так! Спустись к выходу и карауль там, — приказала она.
— Угу.
— Никого не пропускай! Даже королеву! Даже если она придет с ее высочеством.
— Угу.
— Здоровье его высочества для нас несравненно дороже, чем душевный покой ее величества!.. Ну, чего стоишь? Иди уже!
— Вас слушал. Иду.
Варя с напряжением вслушалась в удаляющийся топот. И когда решила, что оный удалился достаточно, стремительно проскользнула за дверь. И запоздало подумала, что надо было утащить с собой хотя бы банное полотенце из ванной. На лестнице гуляли сквозняки…
