У меня никогда такого не было. Как будто весь остальной мир исчез и были лишь его губы, лихорадочно целующие меня, лишь его руки, исследующие все мои изгибы. Я потерялась в нём, растворилась на какое‑то время.
Не знаю каким образом, но сквозь туман наваждения пробилась мысль: «Он толкнул меня Толкнул!», и я вырвалась, отталкивая его.
Он посмотрел на меня расфокусированным взглядом и потянулся опять к моим губам, но я отшатнулась. Сердце бешено билось в груди и я старалась справиться с прерывистым дыханием. Он замер, напряжённо смотря на меня. Я же упёрлась руками ему в грудь и смотрела на него, как будто вижу впервые. Нечеловечески прекрасное лицо, чуть заострённые уши, крылья
«Он не человек», — я поняла особенно ясно, что он не только внешне отличается от меня, но и внутренне. Я для него как букашка, которую можно толкнуть, а можно и поймать. Я помню его лицо, когда я падала. С кристальной ясностью осознала, что в следующий раз он может меня и не поймать, и ни одна эмоция не потревожит его прекрасное лицо.
До того, как он притянул меня к себе, я заговорила:
Повелителя удивило, что в делегацию от кентавров вошла женщина. Он встретился со мной, чтобы узнать, как так получилось. Я сообщила, что являюсь подругой Ауэрии и мне она поручила встретиться с матерью мужа и девушками из её охраны, которые остались здесь. С каждым моим словом его взгляд становился более осмысленным. — Единственное что его интересовало, это как себя чувствует и здорова ли Кьяри. Повелитель пообещал открыть мне завтра портал в провинцию своего сына, где они сейчас находятся. Это всё, о чём мы говорили. А теперь сделай одолжение, оставь меня в покое и не приближайся ко мне. Я завтра уезжаю и могу пообещать, что мы больше не увидимся.
Как твоё имя? неожиданно спросил он. Пока я говорила, руки от меня он убрал, но до сих пор удерживал крыльями.
Зачем тебе? Записываешь в свою коллекцию всех, кого едва не угробил? Или наоборот тех, кто остался случайно жив после твоих игр? с горечью спросила я. — Мне например твоё не интересно. Я рассказала всё, что ты так хотел знать, а теперь оставь меня!
Какое‑то время он пристально смотрел на меня, а потом его крылья опали и он сделал шаг назад, освобождая мне путь. Не тратя времени, я ринулась в зал, игнорируя любопытные взгляды нескольких пар, что прогуливались по террасе. Плевать! Завтра я уеду, а скоро вообще вернусь домой, и этот мир может катиться ко всем чертям.
С вами всё в порядке? с беспокойством спросил Сэмюэльсон, увидев меня. Где вы были? Почему вы бледны?
Дышала воздухом. Там свежо, кратко ответила я. Какой смысл рассказывать о том, что произошло? Это лишь создаст проблем их миссии и вынудит реагировать на произошедшее.
Ходят слухи, что вам уделял внимание сам принц. Будьте осторожны с ним, у него плохая репутация.
В глаза не видела их принца! — Я издала нервный смешок. И даже видеть не хочу. Если у них придворные такие, то каков принц даже подумать боюсь.
Я наблюдала за дамами ирлингов. Тонкокостные, худощавые девушки и женщины. Симпатичные. Не видела ни одной с пышной грудью. Их крылья, в отличие от мужских, были присыпаны разноцветной переливающейся пудрой, которая мерцала в свете свечей.
А почему у женщин крылья цветные? тихо спросила я у Сэмюэльсона.
Новая мода. Супруга Цирбиса явилась в храме с радужными крыльями и все женщины как с ума сошли. Мы поставляем ингредиенты для изготовления мерцающей пудры. У нас её используют танцовщицы на празднествах. С новой модой намечаются крупные поставки.
Я даже не спрашивала кто такой Цирбис и так ясно жена какой‑то шишки отличилась и ввела новую моду. Мне удалось взять себя в руки и продержаться до конца приёма. В этом роскошном обществе я чувствовала себя не к месту. Хотя, меня приглашали на танцы, и я даже получила несколько предложений сопроводить меня завтра на прогулку, но отказалась под предлогом того, что завтра отбываю, и как надолго не известно. После сегодняшних событий гулять ещё с кем‑то из ирлингов я явно не рискну. Не знаю, вернулся ли он в зал, но я его больше не видела, и в толпе не мелькали пепельные волосы. Чему была определённо рада.
При первой возможности вернувшись к себе, я переоделась и отпустила слуг. Лишь забравшись в постель, и вспомнив всё, что со мной произошло, я неожиданно тихо заплакала. Как можно быть таким красивым и настолько бездушным?! Было больно ощущать себя букашкой, случайно встретившейся на его пути. Не удивительно, что он нас так воспринимает — с высоты птичьего полёта люди именно так и выглядят.
Перед глазами опять встало его нереально прекрасное лицо и моё падение. Интересно, если бы я отказалась отвечать, он бы меня ещё раз сбросил? Пусть первый раз он толкнул меня ненамеренно, но ведь не сделал и движения, чтобы уберечь от падения. Это не укладывалось у меня в голове. Успокаивала я себя лишь тем, что завтра уеду и его больше не увижу.
«Забуду как страшный сон», — сказала себе и с этой мыслью заснула.
* * *
Давно он не чувствовал себя так мерзко. Кто бы знал, что всему виной человечка! Он даже не обратил на неё должного внимания в первый раз. Так, бросил взгляд лишь вскользь, заметив, что она на него смотрит. Привыкший к вниманию женщин, он лишь скривился, когда ещё одна из них пала жертвой его чар. Таурониэль рассмеялся бы, если бы ему тогда сказали, что вечером он будет напиваться в одиночестве из‑за неё.
Привыкший быть в курсе всех дел, он всего‑то и хотел узнать, зачем отец с ней встречался. Разговор не задался и ранее смотревшая на него с обожанием девушка неожиданно начала дерзить. Тогда он решил её напугать. Обычно они поют как птички, стоит их немного оторвать от земли. И с начало всё пошло по плану, она действительно испугалась, а вот дальше начались неожиданности. Она испугалась высоты, а не его и впервые в жизни он выслушал брань из уст женщины в свой адрес, и при этом она доверчиво прижималась к нему. Второй неожиданностью стала реакция его собственного тела на неё. Да он чуть не рухнул, когда она просто подула ему на ухо!
И она позволила себе язвить на тему его ушей. «Локаторы!», — вспомнил он её выражение. Что бы это означало? Явно не комплимент. При дворе вообще никто не смел шутить на эту тему. Не то, чтобы таких не было, но после того как шутники умылись кровью, он отучил от этого остальных. С ним вообще связываться боялись, а тут какая‑то мышка дрожа от страха, находит в себе силы дерзить. Хвост она у него искала! Он не знал, злиться ему или смеяться, но самообладания она его лишила.
Таурониэля поразило, как она крепко прижималась к нему, доверчиво ища защиты в его объятиях. Неужели она не понимала, что находится в полной его власти?! Странные ощущения пронзили его в тот момент. Его боялись, его соблазняли, но никто и никогда в его объятиях не искал защиты. Что поразительнее всего, так это его чувства в тот момент обнимая девушку, он чувствовал себя защитникам и понимал, что не сможет причинить ей вред. И кому?! Человечке!
