— Ты чувствуешь эмоции моего отца, когда трогаешь ту карту? — тут же спросила я.
— Эмоции Рэйхарда? — удивлённо переспросил Тимер. — Нет. Эмоции может почувствовать только тот, для кого вышивалась карта. Да и то не всегда.
— А я почувствовала… — растерянно произнесла я.
По лицу мага скользнуло удивление. Но это всего на миг, и он улыбнулся.
— Первенец… Он вышивал её для своего первенца, — хмыкнул Тимер и, наклонившись, поцеловал меня в губы. — Дождёмся, когда император уедет из города, и снова к ней сходим. Это конечно нельзя назвать знакомством с отцом, но лучше, чем ничего.
Я кивнула. Посомневавшись несколько мгновений, я взяла вышитый отрезок с замком на севере и быстро вложила его в ладонь Тимера. Сжала пальцы мага и с надеждой посмотрела на его лицо.
А Тимер с удивлением смотрел на вышивку. Он осторожно провёл большим пальцем по стежкам и только потом поднял взгляд на меня.
— Я думал, тебе было там плохо, — глухо произнёс он.
— Иногда я скучаю по тем дням и даже по тому месту, — призналась я, покачав головой. — Ты знаешь, я думаю, горголы не так и плохи. По сравнению с императором или теми крестьянами, они мне даже милыми кажутся.
Тимер тихо засмеялся и присел на корточки у моих ног. Его глаза хитро блестели, а на губах играла едва уловимая улыбка.
— Сейчас я еще больше надеюсь, что он не придёт, — поделился он шепотом и поцеловал мою ладонь.
— Почему?
Тимер не ответил, но по тому, как изменился его взгляд, я и сама догадалась. Более того, я его настроение подхватила и проникалась теми же желаниями, от чего ожидание гостя показалось еще более долгим и утомительным.
Но, к счастью, в тот вечер император так и не пришел.
* * *
Императорский визит состоялся спустя четыре дня и прошел не так ужасно, как я ожидала. Гость расспрашивал только меня, и тема была совершенно безобидной — традиции, законы и природа моей родины. К Тимеру он практически не обращался.
Когда император ушел, а я, наконец, смогла прикоснуться к щеке Тимера, то она оказалась слегка прохладной.
— Всё в порядке. Не бойся, — улыбнулся он и поцеловал мою ладонь. — Императора не особо интересуют мои дела, так что, думаю, он не скоро поинтересуется нашими успехами снова.
— Надеюсь. Его внимание нам совсем не на пользу, — ответила я, обнимая Тимера за талию.
— Совсем, — кивнул он.
Дальше дни потекли в том же темпе, в котором текли и раньше. Мои тренировки начинались с самого утра и, как правило, продолжались до заката. Магия и единоборства проводились каждый день, а вот от уроков грамматики Тимер освободил меня практически полностью. Сейчас старая гувернантка приходила раз в восемь дней и не давала домашних заданий. Зато, теперь она всё чаще говорила со мной об этикете, внушая правильность и возвышенность здешних нравов.
Не смотря на сильную усталость, в целом я переносила такую нагрузку лучше, чем раньше. Тимер оказался прав — привыкнув, я начала справляться с поставленными задачами легче.
И вот, спустя много дней, когда ничего не предвещало беды, Тимер вернулся из императорского дворца горячим. Он успокаивал меня тем, что это ненадолго и он не сделал ничего рискованного, а неожиданно острая реакция клятвы должна пройти уже на следующий день.
— Что ты сделал, Тимер? — простонала я, помогая ему лечь на нашу кровать и быстро расстёгивая пуговицы на рубашке.
— Это не несёт прямой угрозы императору, — заверил он. — Я хочу достать рукописи эпоса.
— Тогда почему клятва реагирует? — смочив в воде платок, я приложила влажную ткать к раскалённой груди.
— Если я ошибусь и меня, императорского советника, поймают на попытке выкрасть рукопись — подозрения падут на самого императора, как на заказчика, — ответил он. — Это, конечно, не может быть ему полезным, но я не думал, что клятва среагирует на такую призрачную угрозу.
— Если так, то тебя будет лихорадить, пока император не одобрит твоё решение? — ужаснулась я.
— Не думаю. Скорее новые отдачи будут происходить каждый раз, когда я буду предпринимать новые шаги для выполнения задуманного. А когда рукопись будет в моих руках и интересы императора не пострадают — это закончится.
— И много еще шагов тебе нужно предпринять? — тихо спросила я.
— Не мало, — выдохнул Тимер, устало закрыв глаза, — Я распределю встречи с наёмниками так, чтобы они проходили с промежутками в несколько дней.
— Наёмниками?
— Я не смогу выкрасть рукопись сам. За ней отправится двое людей, специализирующихся на подобной… работе. Моя задача — раздобыть необходимую информацию и помочь со связями.
— Тимер, нам действительно так нужны эти рукописи? Ведь я уже пересказала самый важный отрывок… — он на мои слова никак не отреагировал. — Ты не можешь бесконечно сидеть на болеутоляющих. Возможно, они и облегчают твоё состояние, но мы не знаем пострадает ли твоё здоровье от такого количества откатов, — я придвинулась ближе и коснулась горячей щеки, надеясь, наконец, привлечь его внимание. — Это слишком опасно. Пожалуйста, брось эту затею.
— Нельзя. Возможно, в рукописях есть и другая полезная информация.
— Тимер…
— Лирэш, не нужно, — вздохнул он, подтягивая меня ближе и укладывая рядом. — Я в любом случае должен это сделать. Споры тут ни к чему.
— Так не честно! — возмутилась я. — Дай мне хоть шанс тебя переубедить. Мы должны взвесить все за и против. Я уверена, что никакая информация не поможет, если ты подорвёшь здоровье. Жар перегружает сердце. А у тебя сердце и так слабое, его нельзя испытывать!
— Ближайшие лет десять моё сердце будет крепче обычного. Выдержит.
— Тимер…
— Лирэ, я устал, — перебил он. — Мне нужно выспаться, а этот спор совершенно бессмысленный.
— Когда будет следующий откат? — глухо спросила я.
— Завтра уеду в Старый город, там встречусь с Кале и поставлю его в курс событий, он кое в чем поможет. Потом дня три буду заниматься только поручениями императора, а на четвёртый, уже встречусь с этими людьми… Думаю еще день, пока будет сильный озноб, проведу там. На пятый-шестой вернусь домой, — Тимер вздохнул и, прижав меня крепче, зарылся носом в мои волосы. — Прости, что оставляю тебя так надолго.
Я кивнула. Если он всё-таки решил это сделать, то лучше подальше от императора.
— Эти дни быстро пролетят. Ты и заметить не успеешь со своими тренировками, — пробормотал он, мягко прикасаясь горячими губами к моему виску.
— Ты еще не уехал, а мне уже плохо, — пожаловалась я тоскливо.
