Ознакомительная версия.
Братья, это сразу было видно, сбирались впопыхах, немногие успели одеться по всем правилам. Кажется, эльф был в домашних тапочках с розовыми помпонами. Последним возник благообразный старец, тот самый, который от лица всей братии вел переговоры с богом войны и по предположению Нрэна являлся лидером «круглого стола». Он единственный был облачен в безупречно-белую, искрящуюся, словно только что отглаженную рясу. Истошный перезвон, поднятый лжевоителем и взбудораживший Белый Совет, не стер с благостно-строгого лица покровительственной мудрой улыбки, однако Элия, «рассматривающая» воспоминание, явственно уловила жадный, настороженный проблеск в невинной голубизне очей.
Едва глава явился, возвышенная речь полилась из уст белого брата, сидящего по правую руку от начальника и игравшего роль рупора. Кажется, без ментальной диктовки, а то и полного подчинения, тут не обошлось, подумалось богине. Уж больно отсутствующее выражение было на лице соседа старца.
– Приветствуем тебя в чертогах света, Белый Командор, призвавший Белый Совет, ударив в колокол тревоги! – Кажется, Нрэна хотели пожурить за это, но упрек отскочил от каменного воителя, как каучуковый мячик от бетонной стены. – Явился ли ты с вестями благими о великой победе или скорбную весть о поражении принес?
– Я выполнил задание, – в меру честно ответил Элегор, ведь он действительно исполнил поручение принцессы, явившись на высший Уровень под личиной Нрэна и вступив в переговоры с Белым Братством.
Члены Белого Совета, успевшие оправиться от шокового вызова, одобрительно заулыбались, закивали. Кое-кто даже зашептался, сообщая собеседнику о том, что он, дескать, нисколько не сомневался в успехе предприятия, нужное поручение было дано нужному богу, как и предрекал пророк.
Чуть подождав, но все же секундой раньше, чем от него успели потребовать подробностей с головой Эйрана в придачу или сведения о месте захоронения останков служителя тьмы, Элегор выпростал руку из-под камзола и резко бросил на стол серебряную коробочку.
– Ваша вещь. То, что внутри нее, не опасно, это не более чем безвредная картинка, – снова правдиво высказался «воитель», стараясь, чтобы в голосе его было мрачное удовлетворение, а не ехидная издевка.
– Да пребудешь ты в свете, брат, – простер ладонь по направлению к тому, кого считал Командором Брианэлем, довольный старец, движением лишь одной морщинки на лбу показав неудовольствие от столь бесцеремонного обращения с бесценной реликвией.
– Я должен вернуть вам кое-что еще, – не выказав ни капли признательности, буркнул герцог, подражая бесцеремонности воителя, и обвел собрание тяжелым мрачным подозрительным взглядом. Особенно удачным штрихом явился зловещий золотой огонь сузившихся глаз на абсолютно каменной физиономии – Элия четко видела отражение Гора в очах испуганного эльфа. Маскировка оказалась столь удачной, что окружающие узрели только то, что хотел показать им герцог.
Элегор, повинуясь мощному «тычку» интуиции, выхватил из кармана медальон и, бросив его на пол, ударил подкованным металлом каблуком. Эмаль жалобно хрустнула, в воздухе повисло молчание. Белые братья были в полном шоке от совершенного кощунства. Вновь, словно искусный режиссер-постановщик, своевременно воспользовавшись создавшейся паузой, воитель заговорил, веско роняя слова:
– У созданий, собственные клятвы преступающих, о словах Устава забывших, лишь о выгоде своей пекущихся, нет власти надо мною, не было и не будет! Порываю я связи всякие с Белым Братством, в памяти моей ничто отныне на зов ваш не отзовется, и в Суд Сил обратиться намерен, буде вы снова меня призвать вознамеритесь, права на то не имея.
– Постой, брат, не суди сгоряча! Несправедливы упреки твои! – соединив ладони, встал со своего высокого стула белый старец и обратился с мягкими словами увещевания, словно журил любимое неразумное дитя, упрямо тянущее в рот грязный палец. – Причудливы Пути Света, непросвещенному разуму сложно постигнуть их!
– Может, и так, – насупился «Нрэн», скрестив руки на груди и не делая попыток поднять растоптанный медальон и раскаяться. – Только слишком извилисты ваши тропы, а мой путь прям. Не по дороге нам!
– Коль ты судил так, брат, значит, быть посему. Не в привычках наших понуждать к служению, выбор сей из сердечных глубин исходить должен! – откровенно соврал лидер Белого Братства, никогда не брезгующего методами принуждения, шантажа и прочими милыми хитростями, знакомыми им ничуть не меньше, чем Братству Тьмы, только используемыми исподтишка, более тонко. На самом деле, конечно, лже-Нрэн добил старца своим намерением обратиться в Суд Сил. Ну не любил орден связываться с Силами, толкующими дела Света так же прямолинейно, как Брианэль, и абсолютно не идущими на компромисс. Негласный Глава Совета испустил совершенно искренний глубокий вздох и, всем своим видом выказывая сожаление, констатировал, поглядывая на рукоять меча, торчащую из-за плеча бога:
– Теперь я и сам вижу, что наши пути расходятся! – Красноречивый взгляд старца почему-то остановился на светлых волосах бога. – Ступай же в Свете с нашим благословением. Если однажды ты поймешь, что ошибался, Братство с радостью примет тебя! Коль нет, зов наш не коснется ушей твоих, слово, данное в Свете, тому порукой!
– Отлично, – коротко бросил Элегор, развернулся на каблуках, окончательно дробя магическое опознавательное покрытие медальона в мелкую крошку, и шагнул к нише, из которой явился, туда, где должно было находиться окно в Межуровнье.
На этом демонстративном жесте оговоренные рамками заклятия воспоминания завершились. Боги разомкнули руки, как только последняя вспышка чар озарила их души откровением. Элегор потрясенно моргнул, переваривая исходящие от Элии практичное приятие его как равного и полезного друга, тепло симпатии, интерес и почти родственную заботу с примесью легкого раздражения его авантюрным складом ума, вызванного, впрочем, лишь опасениями за его жизнь.
– Спасибо, – поблагодарила богиня. – Ты исполнил условия сделки и Нрэна сыграл блестяще, он сам не сделал бы этого лучше.
– Пожалуйста, мне и самому понравилось наводить шорох на белых ублюдков. – Герцог потряс головой, словно жеребец, отгоняющий слепней, пытаясь переварить воспринятые эмоции. Он никак не ожидал такого, слишком привык к тому, что если дамочки не вешаются к нему на шею с намерением затащить в постель или женить на себе, то шарахаются как от зачумленного. Элия же, как неожиданно открыл для себя Элегор, на самом деле была его верным другом. Мужчина понадеялся, что в том сумбуре чувств, которые он испытывал по отношению к принцессе, она не обнаружит ничего настолько ужасного, чтобы переменить мнение. По спокойному лицу богини никак нельзя было прочитать ее мыслей.
Ознакомительная версия.
