У Кендрика отвисла челюсть. Впервые за все время своей жизни и не-жизни у него отняло речь. Внезапно на него навалилось столько эмоций, что он уже и сам не знал, что с ним творится. Удивление, восторг, паника и какое-то робкое чувство, которому он и названия-то не мог придумать.
— Ребенок? — повторил он, и голос его сорвался.
— Скажи, что ты доволен.
Кендрик посмотрел на свою любимую и почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Он встал и сжал ее в объятиях.
— Я боюсь тебя сломать, если обниму тебя так сильно, как мне хочется, — хрипло сказал он. — Ох, Женевьева! Мне просто не верится! — Он откинул голову назад и радостно рассмеялся. Затем поднял лицо любимой и поцеловал ее. Осознав, что Женевьева и дальше стоит возле него, он усадил ее в кресло и начал мерить кухню шагами.
— Конечно, с этого часа ты будешь отдыхать. Никаких утренних уроков конной езды и визитов в город. У меня нет абсолютной уверенности, что автомобиль отвезет и привезет тебя обратно в целости и сохранности. Чтение тебе не повредит, но я еще подумаю над этим вопросом. Вынашивание малыша — очень тяжелая задача для женщины, Женевьева, и я не намерен лишиться тебя из-за ребенка. Многие мужчины вынуждены еще раз жениться, потому что они теряют своих жен во время родов. Я семь столетий ждал тебя, и так просто я не сдамся.
Ройсу и Назиру придется съехать. Может, в деревню. Мы наймем няньку и кормилицу, чтобы ты не переутруждалась. И страже тоже нечего здесь делать, может, я даже запрещу им доступ во внутренний двор. Не желаю, чтобы их грубая речь и потасовки причиняли тебе неудобство. И детская! Нужно как можно скорей ее обустроить. Наверное, стоит нанять повара. Сомневаюсь, чтобы Уорсингтон смог обеспечить тебя необходимым питанием. Думаю, повар из Италии подойдет как нельзя лучше. Говорят, там у них дети красивые и здоровые. И больше никакого орехового масла. От него для организма один только вред…
— Кендрик?
— И с мороженым тоже пора заканчивать. Мороженое тебе категорически запрещается. Нет, дорогая, отдых и как можно меньше физических нагрузок. Не хочу, чтобы ты страдала из-за моего ребенка больше, чем это необходимо…
— Кендрик!
Он перестал вышагивать по кухне и посмотрел на Женевьеву.
— Да?
— Подойди ко мне.
Он опустился перед ней на колени.
— Да? — Все, что ни попросит его любимая, что только в его силах…
— Ройс и Назир останутся. Это тоже их дом, как и наш.
— Но…
— И тебе незачем нанимать повара. Этим ты обидишь Уорсингтона. Мне не нужен повар из Италии. Рыцари из стражи могут заходить, когда им захочется, если только они не станут подглядывать, как меня выворачивает в ванной. Мне от этого не по себе.
— Пусть только попробуют! — подскочил Кендрик.
Женевьева закрыла ему рот рукой.
— Я не смогу больше ездить на лошади, но мне придется делать упражнения, и ты мне в этом поможешь, даже если мне придется в сотый раз совершать прогулку вокруг сада. Я обещала Аделаиде, что раз в неделю буду заглядывать к ней после обеда и подменять ее в магазине. Я так и сделаю. — Она замолчала, чтобы перевести дыхание. — О чем ты еще говорил?
Кендрик поцеловал ее ладонь и обнял за талию.
— Наверное, кучу разной чепухи.
Она склонилась к нему и нежно поцеловала.
— Признайся, ты ведь счастлив?
— Очень. А ты?
— Ты же знаешь, что да.
— Почему ты мне раньше не сказала?
— Думала, что это простуда. Я была у доктора только сегодня утром. Он сказал, чтобы я вела прежний образ жизни, и все будет хорошо. — Она ласково улыбнулась. — Теперь наша жизнь станет, наконец, нормальной. Разве это не чудесно?
— Да, любимая, так и есть.
— Кендрик, твое печенье сгорит.
— Ну и пусть. У меня есть кое-какие планы… Может, пойдем в библиотеку?
— Выключи хотя бы духовку по дороге.
Кендрик так и сделал, а затем подхватил жену на руки.
— Миледи не будет возражать, если я займусь с ней любовью в библиотеке?
— Это доставит мне большое удовольствие, — ответила она, глядя на него сияющими глазами.
— А потом ты примешь хорошую теплую ванну и вдремнешь часок. Нет, перед сном следует перекусить. Тебе нужно набираться сил.
— Кендрик, у тебя задатки страшного зануды.
Он улыбнулся про себя, неся ее через зал. Он был полностью с ней согласен, но ничуть в этом не раскаивался. Ведь он жив-здоров, может, иногда и поворчит на свою леди, но в целом все так чудесно складывается! Женевьева родит ему дитя, и он будет заботится о них обоих.
— Кендрик?
Он поставил ее на пол и запер дверь библиотеки на ключ.
— Да?
— Знаешь, я тебя люблю.
Он улыбнулся, наклонился и поцеловал ее.
— Знаю. Я тоже тебя люблю.
— Как ты думаешь, вернется наша жизнь в нормальное русло?
Он прижал ее к себе и положил подбородок ей на макушку.
— Да, любимая, так и будет.
Женевьева обняла его и крепче прижалась к нему. Кендрик закрыл глаза и улыбнулся. С сегодняшнего дня только счастье, любовь и радость — день за днем, ночь за ночью…
Ах, какие чудесные дары преподнесла ему жизнь!
Если судить по количеству людей, собравшихся в большом зале, должно было быть очень шумно. Вместо этого там царила тишина, которая время от времени прерывалась скрипением стула или тяжелым вздохом. Люди, и телесные и бестелесные, уж как придется, с замиранием сердца ожидали известия, и каждый молился о том, чтобы известие было хорошим. Всю ночь терпеливого ожидания сверху доносились то сдавленные крики, то воцарялась мертвая тишина.
Внезапно все услышали звук шагов на лестнице, и в зале появился взъерошенный, но радостный Уорсингтон.
— Мальчик, — провозгласил он с выражением такой гордости на лице, как будто он сам зачал и родил этого ребенка.
— Уорсингтон!
Услышав свое имя, слуга снова исчез из поля зрения.
Собравшиеся в зале не знали, вздохнуть ли им с облегчением или продолжать возносить молитвы. Миссис Аделаида тихо расплакалась.
Прошло всего несколько секунд, и на лестнице снова раздались шаги. Появился Уорсингтон, с еще более растрепанным видом.
— Второй мальчик! Леди Сикерк родила его светлости двух сыновей.
— Уорсингтон!
Все присутствующие вскочили на ноги и начали ходить по залу. Двое детей? И снова крики? Все затаили дыхание, когда Уорсингтон появился в третий раз.
— Еще один ребенок. Мальчик. Да поможет мне Бог, если будет еще один!
Слуга бросился наверх, споткнулся и растянулся на полу. Миссис Аделаида, привыкшая ко всякого рода катаклизмам после того, как под ее крышей в течение месяца находился Назир, взяла дело в свои руки и быстро очистила зал от посторонних. Пора было приниматься за приготовление укрепляющих блюд для леди Женевьевы. Как только поднос с едой унесли наверх, миссис Аделаида привела в чувство Уорсингтона и сообщила, что ему придется заботиться только о трех мальчиках.
