требуется заступничество. И уж всяко не от мужчины. Помочь — помогут, коли скажет, а сами не полезут.
— Это объясняет, почему ее к колдуну одну понесло, — поморщился Дмитрий, искоса глянув на виновато понурившуюся на этих словах девушку. — Хотя мне странно это видеть. Ну ладно, она хозяйка, с человеком она справится. Но колдуну-то что может противопоставить?
— Вот как раз на колдуна поперед хозяйки лезть — этого точно можно от местных не ждать. Отряд с пулеметом — может быть, а колдун — дело хозяйское. Ну что ты на меня глазами сверкаешь? Хозяйка — она для местных хозяйка в первую очередь, и во вторую тоже. Это очень верное слово, начиная с медведя — хозяина тайги и заканчивая правами и обязанностями. Хозяйка решает, чему и как быть на земле, судит да рядит, но она и порядок наводит, и защищает. А что она при этом еще и девчонка совсем молоденькая, так об этом хорошо если десяток человек в городе задумываются, и они бы с колдуном вряд ли помогли. Тем более когда наша самостоятельная хозяйка ни с кем, кроме шаманов, не разговаривала и никого не предупредила, — Джия бросила на Анну насмешливый взгляд, который та, однако, встретила ответным мрачным. — Вот для тебя она в первую голову слабая девушка, которую оберегать надо, ты и оберегай. И не сомневайся, наши это только поддержат. Не в обиду Ане, но серьезный мужик в роли хозяина им больше по душе придется.
— Вообще, я в дела Анны и города лезть не собирался, — нахмурился он. — Одно дело со всякими опасными вещами помочь, это само собой, а с остальными обязанностями она, по-моему, прекрасно справляется. Я думал по инженерной части вспомнить навыки…
— Ну это мелочи, разберетесь, — отмахнулась ведьма, хотя улыбалась слишком многозначительно и явно имела по этому поводу что-то на уме. — А трупы все в морг отвезли, — продолжила без паузы, и гости не сразу сообразили, о каких трупах речь. — Отец Але передавал, что он вас там дождется, заодно недужных в больнице посмотрит. Ну чего вы всполошились? Десять минут погоды не сделают, ешьте спокойно.
Но увещевания мало помогли, обоим было неловко оттого, что там люди ждут, пока они прохлаждаются. Так что завтрак, он же обед, кончили быстро, еще быстрее переоделись и вскоре уже распрощались с гостеприимной ведьмой.
Лошади были сытыми и отдохнувшими, Гранат вышагивал бодро и охотно, поднимаясь в рысь при малейшей возможности, и Зорьке, чтобы не отставать, приходилось бодрее перебирать ногами.
— Где ты такого хорошего коня взяла? — спросил Дмитрий.
— Так у нас же тут конезавод небольшой имеется, Ларин Сергей Макарович его хозяин, — пояснила Анна. — Недалеко, вон там, в десятке верст. В Хинге ярмарка большая проходит два раза в год, хозяин завода туда гоняет продавать, охотно берут, лошади и впрямь справные. Не для модного столичного выезда, конечно, а вот кому верхом по нашим горам и лесам разъезжать — те даже в очередь записываются. Думаешь взять нормальную лошадь?
— Думаю, — кивнул он. — Я на эту согласился только потому, что брал на несколько дней, постоянно на ней ездить — умаешься, надо будет вернуть. Если бы не твой шаман, я бы и не сомневался…
— А что шаман? — удивилась Анна.
— Говорит, кобыла уже жеребая, и жеребенок хороший будет, в отца. Я ему поначалу не поверил, но после всех последующих событий… Жалко отдавать.
— Конечно, жалко, — поддержала Анна. — Поговорим с Лариным, он наверняка предложит хороший вариант. Ждать, пока жеребенок подрастет, глупо конечно, но, может, он куда мамку пока пристроит.
— Хорошо бы, — задумчиво кивну он. — И в Рождественск кого-то отправить бы, раз мне выезд закрыт… За колдуна этого и убийство Шалюкова отчитаться, бумаги его вернуть, вдруг там что ценное. Деньги как-то в местный банк перевести, и так еще, по мелочи…
За разговором об этих простых, понятных и важных вещах они добрались до больницы — большого двухэтажного здания на краю города, больше похожего на богатую усадьбу. Высокие светлые окна, белая штукатурка, портик с колоннами, лепнина… Вокруг шумел просторный яблоневый сад, а к парадному входу вела усаженная лиственницами аллея.
Анна развеяла сомнения спутника, рассказав, что здание действительно поначалу полагалось усадьбой одного богатого промышленника, но в Шнали он не прижился и в конце концов просто передал совершенно пустое и недоделанное строение городу, а город в лице деда Анны нашел ему подходящее применение.
Морг занимал несостоявшийся винный погреб, там располагалась холодная, а вот прозекторская и кабинет врача — над ним, с отдельным механическим подъемником, чтобы не таскать мертвецов по коридорам больницы. Рядом имелась и небольшая больничная часовенка, в которой нередко отпевали умерших.
Священника и доктора застали чаевничающими в кабинете — тихом, сумрачном, но уютном, пропахшим бумажной пылью и хлоркой, и запахи эти очень причудливо смешивались с ароматом сада, которым тянуло из окна. Большой стол, несколько стульев и множество высоких шкафов, забитых книгами и папками. На столе имелась накрытая чехлом пишущая машинка и лампа с красивым стеклянным абажуром — матово-белым, разукрашенным яркими сказочными птицами. Здесь же стоял и небольшой примус — источник горячей воды для чая.
Стульев оказалось достаточно, и места за столом тоже, так что новых гостей, не слушая возражений, усадили, выдали им по чашке и только после этого заговорили о деле. Начал, конечно, хозяин кабинета.
— Я надеюсь, вы нам расскажете, что там произошло? Я, признаться, заинтригован, давненько у меня не случалось разом столько работы… И это в плюс к тому, что Джия намедни передала. Но то хоть ясно, трупы в большинстве старые, небось с войны остались. Однако все равно — задачка. Я же не судебный врач, поди пойми, отчего тот или иной помер.
— Столько — это сколько? — уточнил Дмитрий.
— Один пожилой мужчина явно погиб под ногами мамонтов, ему размозжило голову, раздробило плечо и ногу, на живот тоже наступили… В общем, собрали с трудом. Как и остальных. Четверо мужчин от мамонтов пострадали уже посмертно, они были зарезаны. Скелет женский, старый, частью в труху перемолот, но что могли — собрали. Там уж не поймешь, что с ней случилось и отчего бедняжка умерла. Ну и нежить, конечно. И тоже занятная, к слову. Никогда не видел ходячего кадавра лошади. Притом еще
