- Так что же мне делать, тетушка? – спросила я. Как было бы хорошо переложить принятие решения на плечи другого!
Но тетушка хитро улыбнулась, ее морщинистое лицо в свете огня напоминало кору дуба.
- Поверь, кроме тебя никто не знает верный путь. Его знаешь только ты. Ну а теперь, милая, иди спать. Я тоже устала с дороги. Иди.
Я поцеловала ее морщинистую руку и отправилась к себе.
Утром нужно было уезжать вместе с капитаном Уилкором к ущелью. После завтрака я попрощалась тепло со всеми, кто оставался в крепости Инивара. Маэстро Фермин вышел со мной из крепости, чтобы проводить до лошадей.
- Я не видела тетушку Генриха за завтраком, - вспомнила я вдруг. – Передайте, что я не хотела ее будить. Она вчера была усталой с дороги.
- Тетушку короля? – уточнил маэстро Фермин, немного бледнея.
- Да. Она приехала вчера. Мы поговорили, а потом я пошла спать, - я взяла перчатки у служанки и начала их натягивать на руки.
- Это невозможно ваше величество. Я совсем забыл из-за несчастья с королем сказать вам вчера, что пришло сообщение о ее кончине.
- Это ошибка, маэстро Фермин. Она вчера была здесь, - возразила я.
Но маэстро так странно смотрел на меня, что я не стала больше настаивать. Вот увидит тетушку в крепости, сам все поймет. В этой суете каких только конфузов не случалось.
Некоторое время мы шли к лошадям молча.
- Вот если бы нам повезло, и пошел дождь, когда будем вызволять Генриха, - мечтательно произнесла я. – Без него я не могу применить магию воды.
Маэстро Фермин помог мне сесть на коня, но удержал поводья.
- Ваше величество, - серьезно сказал он. – Вода повсюду.
В этот момент заиграл рожок к выступлению, и изобретатель отпустил поводья, помахав мне на прощание.
Я думала о его словах всю дорогу. Вода, если задуматься, действительно есть повсюду. В воздухе, в горах, в земле, в людях… Но умею ли я извлекать ее или взаимодействовать с ней в такой форме?
К вечеру мы прибыли к ущелью. Горы теперь были не где-то вдали, как в крепости Инивара, а нависали над головой огромной и безмолвной угрозой. Мы передохнули несколько часов в крепости Астая, сменили лошадей, подковали их специально для похода, переформировали отряды и тронулись в путь по ущелью.
Мое сердце билось тревожно и часто. Жив ли Генрих? Успею ли я спасти его? «Выбери верить и иди вперед», - повторяла я про себя слова тетушки Генриха всю дорогу, как молитву.
Забавно, что именно отряд капитана Уилкора, состоящий из альбионцев, пошел спасать короля Франкии. Жаль, что Великий Жрец не успеет прибыть с войском. Как, наверно, испугается маэстро Фермин, когда столкнется с тетушкой Генриха…
Такие разные мысли иногда крутились в голове, когда я пыталась отвлечься. Но потом неизменно возвращалась снова к Генриху: жив ли он? Успею ли я?
И главный вопрос: смогу ли? И существует ли выход из положения без потери короля и королевы?
Мы приближались к выходу из ущелья. Мое сердце то замирало, то пускалось вскачь. Попасть в плен к Рахману в случае необходимости вместо короля. А дальше… Я надеялась, что Генрих примет правильные для Франкии решения, а не бросится вызволять меня.
- Генрих, Генрих, Генрих, - слышалось в каждом ударе сердца.
Я никогда не прощу себе, если не смогу спасти жизнь короля.
Руки в теплых перчатках все равно заледенели, и я стала сжимать и разжимать пальцы, стараясь согреться. На мне было синее платье из теплой шерсти под цвет глаз и накидка из серебристого меха. Всю дорогу я с надеждой поглядывала на вечернее небо: может, пойдет дождь? Тучи на небе были, но не тяжелые, возможно, по эту сторону гор дождя вообще не бывает.
Меня нагнал капитан Уилкор.
- Действуем по плану? – спросил он.
Я кивнула. Я знала, что мой личный план им не понравится, но я выбрала путь без сомнений. А потому держала его при себе. Им я озвучила другой. Идеальный. Но ведь все могло пойти не так в любой момент. Я не была уверена, что смогу долго и точно руководить водой. Оставалось только молить богов, чтобы они не отказали мне в силе.
Когда мы вышли из ущелья, биение моего сердца резко остановилось.
Вокруг нас, повсюду, где только хватало взора, до горизонта, стояли войска с красными глазами в прорезях шлемов.
Рахман находился на возвышении, у его ног на коленях стоял Генрих со связанными за спиной руками. А рядом находился палач с мечом.
Я сделала медленный вдох, почувствовала, как расширяется грудная клетка, и затем медленный выдох. Сердце билось неспокойно и испуганно. Но я слушала теперь только ритм своего дыхания.
Боги, молю вас. Спасите моего короля.
Наконец, со всех сторон раздался голос Рахмана:
- Вас слишком много.
Я засмеялась.
- Это всего лишь отряд, который прислал мой отец Франкии. Альбионцы не соглашались отпустить меня сюда одну. Они защищают свою королеву. И потом… нас не так много, как вас.
- Вы готовы сдаться?
- Да, - сказала я.
- Нет! – крикнул король. Он как будто постарел на много лет. Уверена, что Генрих, увидев войска Рахмана, понял то же самое, что и я. Нам оставалось лишь сражаться до последнего, чтобы умереть с честью. Не более того.
- Тогда подойдите и вручите мне договор, - велел Рахман.
Я спустилась с лошади. Сжала в руке договор, который никто не подписал, и пошла медленно навстречу Рахману. Я шла и чувствовала, как магия поднимается жаркой волной от копчика, позвонок за позвонком, до самого затылка, как расходится в стороны, по рукам и ногам. Я шла и дышала, готовясь к удару.
Не доходя до Рахмана, я разжала пальцы, и бумаги упали на покрытую пеплом землю. Я закрыла глаза на мгновение, а когда открыла, то увидела воду повсюду.
Капитан Уилкор, для которого брошенные бумаги стали сигналом, бросился со своими людьми в бой. Едва лошади начали бег, земля по моей воле покрылась коркой льда. Даже в выжженной земле оставалась влага. Воздух тоже конденсировался, повинуясь моим движениям. Рахман громовым голосом приказал своим войскам идти в атаку. Войска бросились друг на друга, но его люди не были готовы ко льду. И повалились в кучу, скользя на замороженной земле. Задние ряды слепо перли вперед, повинуясь приказу, а передние оказывались затоптанными. Копыта животных скользили. А мое войско было подковано с шипами, они не мчались на полосу льда, лишь вступили на нее и начали сражение, прорываясь к королю.
Я увидела, как Рахман отдает приказ палачу.
Вокруг короля по моей воле вырос толстый ледяной каркас, а палач, сделав шаг, поскользнулся и упал. Рахман метнул в меня огонь, но воздух полон воды. И пламя погасло, не долетев.
И тут полил сильный дождь. Это скучились облака над нами, и я обрушила ледяные наконечники стрел на Рахмана и его войско. Ему пришлось отступить от эшафота, его войска дрогнули, начали беспорядочное отступление, повинуясь, видимо, мыслям хозяина.
- Я все равно одержу победу! – налетел на меня вопль горячим дыханием.
Возможно, Рахман. Но не сейчас. Во мне бушевала неведомая до того мощь водяной магии. Тело вибрировало от той силы, что проходила через меня. Я дышала, направляла, и вода послушно превращалась то в лед, то в пар, обжигая противника, то в капли…
Пока ледяные стрелы отгоняли прочь Рахмана и его войско, я бросилась к эшафоту. Растопив защиту над королем, я достала из-за пояса кинжал и разрезала веревки на его руках. А потом не выдержала, обняла:
- Живой, ты живой…
Меня трясло от радости и переизбытка магии, но Генрих вдруг больно схватил меня за руки и откатился вместе со мной в сторону. На то место, где мы только что находились, палач обрушил удар меча.
Генрих оттолкнул меня от себя, вскочил и, когда палач замахнулся, чтобы ударить его мечом, бросился к нему, перехватил руки, вывернул меч и ударил тяжелым набалдашником в лицо палача. Тот рухнул на эшафот, обливаясь кровью.
