ушла, Тёрк ушёл — значит вы вместе. И всё. Сдался. Я даже на нить не смотрел. А ведь я обманул тебя, чтобы обвязаться, потому что боялся потерять.
Усмехнувшись, Рэтар повёл головой, всё ещё держа Хэлу одной рукой, вытер лицо рукавом второй руки.
— И мне надо было делать дело, потому что слова ничего не значат. Слова лишь слова. Но я оказался слабым и трусливым. И я не могу этого исправить. Себя и то, как я поступил. Я хотел просить о ещё одной возможности сделать иначе. Начать снова. Потому что ты моя родная. Ты часть меня. И я никогда не прощу себе того, что натворил. Но я просто прошу тебя позволить мне быть рядом.
Хэла мотнула головой, поцеловала его и это было так нужно. Всё это время она так по нему тосковала — её сушила сила магии, убивала повязь, но и невыносимая тоска по Рэтару. Она без него тоже не могла. А ещё так боялась возвращения в безумие, которое было с ней столько лет, с которым она столько времени как ей кажется боролась. А в этом мире отпустило, тут стало так спокойно, словно она бесконечность искала своё место и нашла. Нашла рядом с этим человеком, что он там сказал — кровь не обманешь?
— Это “да”? — тихо выдохнул Рэтар ей в губы, потому что его тоже выворачивала тоска по их близости, а сейчас от одного поцелуя стало совсем невмоготу.
— Разве я могу сказать тебе “нет”? — улыбнулась Хэла.
— Можешь. Можешь, Хэла. Должна. Вот что угодно мне не должна, а это говори. Когда надо.
— Сейчас надо? — нахмурилась она, улыбаясь.
— Нет, — ответил Рэтар, поддаваясь, — давай потом.
— Потом, — кивнула Хэла и… ох, проснулись её черти.
Снова до дрожи во всём теле, потому что не чувствовали друг друга слишком долго.
Она не тревожила своё безумие, а он изводил себя сначала потерей, а потом виной.
И им ещё очень долго это исправлять. Безумно долго. Но вот сейчас, как в первый раз.
Но Хэла привыкла, что он всегда был голоден, она привыкла, что он всегда был с ней на острие в близости и это отзывалось в ней бурей, накрывало с головой и всегда без возможности спастись.
Уж сколько времени она ждала, что от прикосновений и от поцелуев перестанет пробивать нещадно, но каждый раз било, каждый, чтоб её, раз. А сейчас вообще на мгновение показалось, что они умерли оба, потому что на истерике и он и она, потому что изголодались друг по другу, потому что очень близко были к тому, чтобы похерить жизни друг друга.
Но и любили ведь действительно очень сильно…
— Я на нём не полечу, — упрямилась Хэла, через два дня, стоя возле фергана. — Давай, я перепрыгну, а ты полетишь?
— Хэла, не трать силу, что ты, как ребёнок, это не страшно, правда, — возразил Рэтар. — Ты не боишься животных, они тебя любят и поверь ферганы намного смирнее тоор.
— Серьёзно? — фыркнула она. — Только проблема в том, что с тооры лететь до земли не так далеко, как с этой штуки!
— Ты же мне доверяешь? — спросил он.
— Тебе да, ему нет, — кивнула ведьма на фергана.
Рэтар обречённо качнул головой. Хэла вздохнула.
— Если мне будет очень не по себе, то я нас с неё телепортирую, ясно?
— Что?
— Перемещу, — пояснила ведьма.
— Хорошо, — согласился Рэтар.
И да, лететь ей не понравилось, потому что холодно, потому что стрёмно, потому что она самолётам не доверяла, а тут — самолёты были прекрасны.
Но вот у Рэтара прям в жопе заиграло детство. Он радовался как детё малое, она таким видела его в воспоминаниях его отца и, ладно, была готова терпеть эту жесть, лишь бы мальчику было хорошо.
Фара была огромна и потрясала невероятным многообразием людей, животных и разноплановых зданий. А рынок!
Он был посередине города, словно с него всё началось — типа везде с крепостей, а тут с базара. На нём была просто тьма всего и наверное, если бы Хэла не была девочкой из девяностых, то её можно было бы этим рынком поразить до глубины души.
Но ладно-ладно — он был офигенный. Можно представить как в одном месте продают еду, потом оружие, потом одежду, потом зверьё всякое, потом обувь, дальше зелья, порошки, магические предметы, украшения. Просто глаза разбегались.
Они оставили птицу далеко за городом и она переместила себя и Рэтара поближе к Фаре. Его, кстати, не пробрало — ну кто бы сомневался в том, что желудок у него стальной, как и нервы, да и всё остальное. Не поддеть ничем, ну, ничем, кроме вот Хэлы.
— Вон, смотри, башня виднеется, с крышей цвета ранры, — показал мужчина на самую высокую постройку. Красивую и действительно внушительно высокую для этих мест. — Это корта тёмных магов Фары. Таких корт совсем немного, но эта сейчас самая сильная. Ещё тут есть корты ведьм, между прочим.
— Правда? — Хэла повела бровью. — Может кинуть тебя и к ним пойти работать?
— Я не могу…
— О, нет, не начинай, прошу тебя, — взмолилась ведьма, понимая, что он сейчас начнёт снова говорить о праве выбора и так далее и тому подобное. — Просто скажи “нет, женщина, никуда ты не пойдёшь!” Всё! Хорошо?
Рэтар смотрел на неё с пару секунд озадаченно, потом рассмеялся.
— Хорошо, — согласился он.
— А где драты?
— Вон, — он показал на массивное тёмно-зелёное здание, видневшееся впереди.
— Мы туда идём? — спросила ведьма.
— Нет. Они нас сами найдут. Думаю хватит самое большее пары дней. Но скорее всего мы будем в окружении уже к вечеру.
— Что делаем до вечера? — оживилась Хэла.
— Для начала купим тебе одежду, — ответил Рэтар.
— А чем тебе не нравится моё платье? — одета ведьма была в платье, которое ей подарила мать Элинки в благодарность за то, что вылечила её ноги.
Серое платье, сшитое специально для чёрной в Зарне, было слишком жарким для Налута, да и для Фары. Пришлось его отложить. Да и сам феран говорил ей, что серое платье надевать не стоит.
У себя на берегу ведьма ходила в нижней сорочке цвета ранры. Но если выбиралась в город надевала подаренное платье. Простое, обычное, скромное. Она-то считала это платье просто замечательным — лёгкое, цвета миндаля, длиной выше щиколоток, рукава свободные. Единственно — было сейчас ей велико, потому что она жутко похудела, но широкий пояс спасал дело.
Однако понятно, что Рэтара это платье раздражало. С одной стороны феран очень старался не командовать, но оно было старым, дешёвым платьем
