Черт, почетный эскорт Максу не нужен.
— Уйду. Потому что с одной рукой спуск ты не осилишь.
— Спусх? — Игрок улыбнулся, и тут же застонал, — У меня для тепя новость, ты тоше не осилишь. Бес меня.
— Леха.
— Макш.
Обычное красноречие изменило другу, вернее в его планы снова вмешалась боль. Макс видел широкую щель в верхней челюсти, в которой не хватало как минимум трех зубов. Под ботинками заскрипели доски смотровой площадки, той самой не очень удачно расположенной.
— Подъем не спусх. Без меня слетишь.
Макс схватился за перила перегнулся и посмотрел вниз, прикидывая, где лучше перелезть. За его спиной друзья что-то говорили. Натка доказывала Лехе, что в ее комнате ни один следопыт с собаками его не найдет.
Грошев никак не мог понять, что же его смущает, почему он чувствует, что время уходит. Нет, не так. Он знал, что оно уже ушло, с того самого момента, как они выбрались из трещины.
Завизжала Корсакова. Макс обернулся. Несколько бойцов стояли на площадке, Светку уже положили лицом вниз, как и Сеньку. Настя успела врезать тому, что приблизился к ней, но ей заломили руку за спину, вынуждая опуститься на колени. Афанасьева подняла ладони и легла сама, не дожидаясь приказа.
— Ната!
Игрок бросился к девушке, но его остановил автоматный ствол. Миниатюрная девушка отступила, и под прицелом медленно опустилась на землю. Раздался глухой звук удара, вскрик и Самарский упал, со светлых волос потекла кровь. Стоящий над ним солдат вытер приклад о траву и снова взял автомат на изготовку.
В мыслях Макса вдруг что-то переключилось, словно канал с погодой сменился биржевыми котировками. Он понял, что было не так. В любой другой день отсутствие людей можно было бы объяснить, но не сегодня. Как сказал в лаборатории Соболев, если бы не письмо, он гонял бы мяч. Стадион как раз на пустыре за столовой, но до них не доносилось ни звука, ни криков ликования, ни разочарованных стонов трибун. По дорожке не бегают девчонки с лимонадом, не спешат парни с пивом и носилками, для пострадавших или излишне ярых болельщиков. Сегодня суббота, и курсы играют друг против друга, третий против четвертого. Полуфинал, а это не пропустил бы ни один студент. Значит, их заставили пропустить, значит, они знали…
— Што…
— Замолчи, — скомандовал Грош.
— Умный совет, — на площадку вышел Цаплин.
— Так и знал, что это вы.
— Плохо, — Серьезно ответил Илья, — Я стал предсказуем, старею, наверное.
— Ваши ребята в отличие от СБ не стреляют сразу. После того как убили Сухарева и ранили гвардейцев, это вы перекрыли дорогу передовому отряду службы безопасности, там у бункера. Не отрицайте. Мы зачем-то нужны вам живыми, а им мертвыми.
— Обыскать, — отдал приказ Цаплин, и ближайшая пара солдат двинулась вперед.
Макс сделал отступил и уперся спиной в перила.
— Потише, — Игрока тоже оттеснили к краю, солдат деловито охлопывал его карманы.
Грош подумал о рюкзаке, о содержимом и о словах Марьи Курусовны. Цаплин возьмет его с поличным. Что если желание сохранить подозреваемому жизнь всего лишь стремление поставить хоть кого-нибудь на плаху пред светлы императорские очи?
Грубые руки прошлись по джинсам до щиколоток спереди, потом сзади. Солдат не приказал Максу развернуться и положить руки на голову, он сделал это прямо так, стоя лицом к лицу. Грошев знал, сегодня может случится все что угодно, но это выходило за рамки любой фантазии. Незнакомый солдат мял его задницу на смотровой площадке. Так и хотелось сказать, гадость, но терять зубы из-за несдержанности глупо. Боец закончил с одной ногой и вернулся к талии. Макс услышал щелчок и дернулся, слишком он был похож на звук затвора.
— Понрафилось? — спросил Игрок и тут же и получил в бок.
Солдат кивнул Илье. Парень нахмурился, потому что бойцов не интересовал рюкзак, но вместо облегчения мысль принесла тревогу. Цаплин подошел, ближе. Черты лица мужчины затвердели, став резче, уголки губ опустились придав ему сходство со старым псом. Имперским псом.
— Не разочаруй меня, парень, — прошептал он, и отступил в сторону.
Макс поднял глаза, чувствуя, как ледяная рука страха касается позвоночника. Напротив стояли двое с винтовками. Мысли разом исчезли, ни одна не задержалась. Затвор клацнул уже по-настоящему.
Первый выстрел, и первая алая роза расцвела на груди Игрока. Вторая на его собственной. Грош услышал хрип, а потом звуки перестали иметь значение. Ощущение было такое, словно его лягнула лошадь. Парень понятия не имел, каково это, но представлял удар копытом именно так. Следующая вошла под ребра. Странно, но он думал, будет больнее. А это вполне можно было терпеть. Правда, наверное, недолго.
Кто-то закричал. Он едва узнал голос Лисы, в этом тягучем беспомощном вое. Грошев ощутил третий удар, чуть ниже ключицы, и удивился что все еще может чувствовать. Он подался назад и понял, что падает. Переваливается через перила и летит.
Упругий ветер ударил в лицо. Макс рухнулл в бездну, у которой казалось нет дна. Но полет прекратился намного раньше, чем он мог надеяться. Многим последние минуты кажутся бесконечными, они даже успевают вспомнить прошлое и переосмыслить его. То ли жизнь у Гроша была короткая, то ли переосмысления не требовала, но все закончилось быстро.
Рывок и парень — заорал от боли. Ему показалось, что кто-то вытащил из спины позвоночник. Парня потащило в сторону и ударило обо что-то. Макс понял, что, зажмурившись, продолжает орать, и закрыл рот, стараясь просто дышать, сосредоточившись на простом и повседневном действии. Вдох — выдох.
— … ать… да нах… шоб вам!
Он открыл глаза. Мертвые так не матерятся. Или Леха будет первым. Перед лицом подрагивала деревянная балка. Несколько секунд ему потребовалось, чтобы понять, дергается не темное дерево, а он сам. Парень болтался под настилом площадки, как елочная игрушка на веревочке. Грошев обхватил бревно руками и огляделся. Игрок держался соседнюю опору. К его ремню со спины был прикреплен страховочный трос. Другой конец был перекинут через балку над их головами.
Грош заставил себя коснуться влажного пятна на груди, ожидая взрыва боли, который отправит его в небытие. Но ничего не произошло. Да боль была, примерно как от свежего синяка. Он поднес к глазам пальцы, понюхал, мотнул головой и вытер руку о майку.
Игрок повторил его действия и уже открыл рот, чтобы прошепелявить очередную глупость. Макс уловил краем глаза движение и встретился взглядом с мужчиной в серой форме. Солдат прижал палец к губам, а потом указал вниз. Там на далеком склоне лежали два тела, одной в черной форме, другое — в джинсах и футболке. Боец шевельнулся и Грошев услышал знакомое клацанье, он держался на таких же страховочных тросах, что и студенты. Макс понял, что сделали ребята Цаплина, закрепляя карабин на его ремне. Убили его, не убивая.
