Темнота вокруг него набухает, тянет во все стороны призрачные щупальца.
Чувствую в стопах сильную дрожь, а потом и без того огромные расщелины начинают медленно увеличиваться.
Я должна была заподозрить, что призрачный Влозо, которого не видел никто, кроме самой Амелии, это Пожиратель.
— Что ты наговорил ей? – игнорирую его слова об Анвиле. Уж от кого-кого, а от древнего ублюдка я советов точно не просила.
— Это неважно, маленькая королева. Ты меня утомила. Последний шанс – ты или она?
— Я, - слышу собственный голос и судорожно пытаюсь придумать, что делать.
Однозначно выбор между мной и Амелией не стоит, как таковой. Но и сдаваться сейчас, после всего, что прошла и вытерпела?
Дрожь под ногами утихает, а смердящие трещины перестают расползаться, хотя теперь они больше походят на кинжальные дыры в саму Преисподнюю.
— Твою руку, упрямая королева.
Он стоит вплотную ко мне – фигура, чьи очертания все время меняются в чернильном мареве, неизменным остается только прикрытая капюшоном голова. И веет от него даже не холодом, а чем-то куда более жестоким и неизменным. Чем-то, что может забрать не жизнь, а душу. Поглотить ее, поработить, сделать частью себя.
Очень-очень пытаюсь стоять прямо и хоть отчасти выглядеть смелой, но на деле наверняка выгляжу побитой отчаявшейся псиной. И дело вовсе не в наготе. Дело в том, что его воля и мощь действительно меня подавляют.
— Руку! - так громогласно, что трещины вокруг нас взрываются потоками ядовитой желчи.
Протягиваю руку и понимаю, что она дрожит.
— Наш мир будет прекрасен в своей ярости, маленькая королева.
Он тянет ко мне руки… не руки – искореженные черные лапы с огромными кривыми когтями, с которых свисают нити белесой слизи.
Коготь замирает над моей ладонью.
Касается кожи.
И это точно удар током. Разряд пробивает меня с головы до ног, выжигает все мои внутренности, превращает кровь в сухой пепел. Я вижу – вижу обрывки его воспоминаний. Чувствую всю ту боль, что терзает поглощенные им души. Это даже не Преисподняя – это конвейер вечных страданий, где у каждого своя тюрьма, своя свита палачей, свой бесконечный вопль ужаса.
И все они сейчас смотрят на меня.
Кто-то с состраданием.
Кто-то с предвкушением.
Я и сама не успеваю обдумать свой порыв. Просто делаю так, как подсказывает отчаяние. Впиваюсь пальцами в лицо Пожирателя. Давлю, что есть силы туда, где должны быть глаза.
Это мой разум!
Мой мир!
Пальцы проваливаются глубже.
Удар когтистой лапой наотмашь – и я отлетаю на несколько метров назад, грохаюсь спиной о твердый камень.
— Поздно, - рокот его голоса звучит сразу везде, заполняет весь мир. – Думаешь, ты способна причинить мне вред?
Пожиратель откидывает капюшон – и я вижу бледное осунувшееся лицо сильно изнуренного человека. И у этого человека нет глаз. Больше нет глаз – вместо них пара черных провалов, из которых толчками вытекает нечто белесое и склизкое.
Сплевываю кровь и все равно поднимаюсь на ноги.
— Это мое сознание. Мой мир, - повторяю, точно заведенная. – Ты здесь никто.
— Я. Твой. Мир.
И мир раскалывается, схлопывается в себя, точно сверхновая, обрушивается в зловонную пучину удушающих миазмов. Остается лишь небольшой клочок земли, где стою я и Пожиратель. А там, во мраке зловония, вздыхает нечто огромное, что я уже частично видела в прошлые свои кошмары. Оно везде, оно заполняет темноту – и там, в темноте, ему все равно тесно. Оно голодно – и этот голод не утолить.
Вот он, Пожиратель, в своем истинном виде.
— Ты поняла, - густой тягучий голос заставляет мое тело дрожать от боли, потому что каждая моя клеточка будто резонирует с ним – хочет быть с ним, рвется к нему. – Ты увидела.
Это невыносимо.
Падаю на колени.
— Так и должно стоять слуге подле своего бога.
Опираюсь на руки, дышу с огромным трудом. Уже не схаркиваю кровь, но с губ тянется длинная алая нитка.
«Это мой мир!» - тупо повторяю, забившись в дальний уголок собственной разума.
Мне не хватает сил чтобы даже выпрямить спину.
Как с этим можно бороться?
Он слишком силен.
— Это… - сжимаю в кулаках каменное крошево. – Мой… - кашляю долго и отчаянно, выхаркивая и кровь, и выгоревшие внутренности. – Мир…
— Сильная маленькая королева, - его слова снова придавливают меня к земле, почти расплющивают по ней. – Гораздо сильнее, чем я думал. Хорошо. Мы не ограничимся этим миром.
Вспышка.
Свет.
Далекий и едва различимый.
Его не должно быть здесь.
Ему не место здесь.
Но он есть. И это не видение, не игра в клочья разорванного сознания.
Далекий, где-то под самыми небесами.
И еще вспышка. Так же высоко, где и не увидеть. Но я чувствую две искры в бесконечном океане мрака.
И бесформенная тварь в темноте вздрагивает, а потом выбрасывает ко мне тысячи щупалец, накрывает, опутывает, сминает.
Кричу.
Вою.
Скулю.
— Ты – моя… - наполненный злобой голос на живую вскрывает череп и лезет туда ядовитыми когтистыми пальцами.
— Нет… - шепчу беззвучно.
Что-то падает рядом – и часть щупалец тут же отваливается, исчезает во мраке за пределами единственного клочка земли.
Снова удар – и исчезает еще часть щупалец.
Но я все еще на коленях, все еще придавлена неподъемной тяжестью чуждого сознания.
— Мамочка, вставай, - теплая маленькая рука касается моего плеча.
Это солнце, это смех, это такие родные объятия, это цветы, это ощущение мягкой травы под босыми ногами…
— Би, мы здесь, мы с тобой, - сильная ладонь на другом плече.
Это уверенность, это сила, это возможность почувствовать себя слабой, это теплота, это защита…
И я поднимаюсь. Медленно, точно вековое давно пересохшее дерево, что уже забыло, каким стройным и сильным было в юности. Со скрипом едва не рвущихся сухожилий, со скрежетом трущихся друг о друга суставов.
Тяжело. Почти нечем дышать. Но я не могу сдаться. Не теперь, когда за моей спиной такая поддержка, когда они отдают мне всех себя.
С трудом отрываю от себя присосавшиеся щупальца и отбрасываю их в темноту.
Но темнота возвращается. Стискивает со всех сторон, пытается сдавить, уничтожить.
Живой Пожирателю я больше не нужна.
— Ты боишься, - щерюсь в темноту.
Отлично знаю, что он и увидит, и услышит.
Что-то зреет у меня в груди, ширится, согревает теплыми мягкими лучами. Это то, что все еще способна дать я, а еще это то, что дают мне мои самые любимые люди.
Не знаю, как они попали сюда, но это совершенно неважно. Потому что они оба живы – знаю это точно.
Это невероятная энергия, невероятная мощь.
И я выпускаю эту мощь на свободу, отдаю ее полностью и отдаюсь ей сама.
Меня поднимаем над землей.
Я – источник.
Я – проводник.
Не могу пошевелиться. Это такое напряжение, как будто до предела натянуты все мышцы, как будто я – струна. Еще мгновение, еще дуновение ветра – и меня разнесет на миллион мельчайших частичек.
Свет брызжет во все стороны, тянется далеко за пределы единственного островка земли. И темнота отступает, мечется, бьется в попытках укрыться.
— Я не причиню тебе вреда, - слышу в голове – далеко не такое сильное и властное, как недавно. – Не трону Артанию. – Он боится, он бьется в попытке уйти, но теперь уже не может, потому что это мой мир! - Не трону весь этот мир. – Паника, исходящая ужасом паника создания, которое давно решило, что никто и ничто не в состоянии ему противостоять. – Отпусти…
— Не тронешь, - соглашаюсь я.
Предсмертный вой существа, чья потенциальная мощь многократно выше и моей, и нас троих, и, пожалуй, всех магов разом нашего мира, становится почти осязаемым. Но больше он не способен причинить мне вреда. Потому что это мой разум, мой мир. И потому что я не одна.
Глава семьдесят четвертая: Изабелла
Глава семьдесят четвертая: Изабелла
