в паспорте ничего не изменит.
– Да, не изменит, – кивнул он. – Ева, ты для меня уже больше чем просто жена. Но, я же древний, старомодный тип, я хочу, чтобы всё было, как надо. Чтобы не только я понимал, но и все знали – ты для меня не просто женщина, с которой я сплю. Соглашайся! Твоих навестим, расскажем про свадьбу… Думаю, они будут рады таким новостям. Надо мне с мамой твоей ещё раз познакомиться. Так как, станешь женой моей перед Творцом и людьми? Чтобы вместе и навсегда, в горе и в радости… Хочешь?
Последние слова уже прозвучали как клятва или заговор. Шутить и паясничать расхотелось, мурашки по телу побежали.
– Хочу, да, – кивнула она, – «вместе и навсегда» – это звучит отлично…
***
– Ты знаешь, что у нас во Владике есть филиал небольшой?
– Да, слышала, – кивнула Ева, не понимая к чему этот вопрос.
– Белов сегодня попросил перевести его туда, – спокойно доложил Эрих.
– И что ты ему ответил? – замерла Вита.
– Что не вижу причин отказать в его просьбе.
– Хорошо, – кивнула Ева.
И вдруг поняла, что это действительно хорошо. Как будто свалился с плеч тяжкий груз. Не будет видеть их с Эрихом – забудет всё быстрее. И ей станет спокойнее. Всем так будет лучше. Всем.
***
Его поцелуй заканчивается стоном. Движения замирают.
Сердце Евы мечется в груди, кажется, вот-вот разлетится на осколки, взорвется яркой вспышкой сверхновой. Дрожь пробегает по телу. А душа вырывается куда-то в открытый космос и парит там, сияя, словно солнце.
Эрих шепчет что-то… Но смысл никак не достигает её сознания.
– Это месть за синяки, да, фея моя? Ева… Ева… Посмотри же… Ты светишься, душа моя!
Она приоткрывает затуманенные эйфорией глаза и уже через мгновение вскрикивает от ужаса. Пытается вскочить, но Эрих прижимает её своим телом, удерживает, шепчет успокаивающе:
– Тише, тише, тише! Чего ты так испугалась? Всё хорошо, всё хорошо. Я с тобой! Тише…
Она замирает, перестаёт метаться. Лишь взгляд затравленно перебегает с собственного обнажённого тела на его лицо. В светлых глазах сияют золотые огни. Но это лишь отражение. Её отражение.
– Эрих, что со мной? – она не узнает собственный осипший от страха голос.
Он наконец-то отпускает её, понимая, что первая паника прошла.
Ева садится в постели, смотрит на свои руки и грудь, ничего не понимая. Её тело сияет расплавленным золотом, так, словно внутри под кожей горит яркий огонь, словно она стеклянный фонарь, и внутри неё зажгли свечу. А тонкие изящные пальцы сейчас венчают загнутые, как у кошки, коготки, твердые и острые, хищные и опасные, золотые, но испачканные чем-то красным.
– Что это такое? – снова вопрошает она.
Свет становится бледнее, но всё ещё мерцает местами, словно по её венам течёт не кровь, а лава.
– Думаю, в тебе просыпается твоя сущность фейри, – Эрих тоже ошарашен, но включает режим «всем сохранять спокойствие». – Ева, ты человек только наполовину. И вот это… Это тоже ты! Не надо так пугаться. Просто ты всю жизнь от своей сути бежала, ты к ней не привыкла, и сейчас, она проявляет себя вот так резко, непривычно. Но это нормально. Просто нужно принять это, как должное. И не пугаться так…
– У меня когти! А ты говоришь, что это нормально? – страх проливается слезами.
И он мгновенно стискивает её в объятиях, качает как ребёнка.
– Это временно, душа моя… Ты научишься держать это всё под контролем, и всё будет хорошо! Обещаю, что помогу. Вот ты у Шона не видела когти, а они у него тоже есть…
И тут Ева припоминает поединок с метаморфом на берегу: а ведь тогда рыжий ирландец тоже преобразился до неузнаваемости…Точно! Он тогда тоже слегка светился. И когти она вспомнила.
Так вот, что это было тогда – истинная сущность фейри.
– Эрих, я не хочу в монстра превратиться, – жалостно хнычет она, уткнувшись в его плечо. – Я боюсь себя.
– Ну, какой же ты монстр, глупышка моя! Ты же фея моя, любимая, красивая, теперь ещё и золотая…
– Почему я стала меняться?
– Способности развиваются, сила растёт, так я думаю, – рассуждает он. – И та часть, которая фейри, пробуждается. Ей интересно стало… Смотри, ты уже сколько всего умеешь, люди так не могут. Просто ты обычно это волшебное под контролем держишь, не выпускаешь. А сейчас… момент подходящий был… Секс отключает контроль, ты забываешься… И вот, фейри показывает себя во всей красе.
– Я боюсь, – жмётся она к нему.
– Ну чего ты боишься? Это же ты. Просто ты… вот такая многогранная! Надо попробовать выпускать фейри осознанно, тогда вы подружитесь, и тебя это пугать перестанет. Хочешь в гости к Шону? Он тебя поучит, как этим управлять.
– Я точно не стану чудовищем? – вздыхает она.
– Ева, ну, ты же не упырь какой-нибудь! Ты чего! Всё хорошо.
Она обнимает его. Что-то липнет к пальцам, на которых уже, к счастью, бесследно исчезли когти. Кожа её стала обычной. Растаяло золотое свечение.
Ева смотрит на свою ладонь в недоумении, не сразу понимает, что это… такое красное…
Глаза снова распахиваются в ужасе.
– А ну-ка повернись!
Он вздыхает, не двигаясь с места. Но Ева сама уже заглядывает за плечо Эриха. Глубокие красные борозды на его спине сочатся багровыми ручейками.
– Господи, это я сделала? – слезы снова выступают на глазах. – И чем я лучше упыря, скажи!
Только теперь она поняла, что он имел в виду про «месть за синяки» – да она чуть кожу с него не содрала.
– Подумаешь, оцарапала немного в порыве страсти… – Эрих утешающе гладит по волосам и щеке. – Я же не сержусь. Не бойся, до свадьбы заживёт…
Но ей совсем не до шуток. Это новое, непонятное, непривычное – оно пугает дико, до дрожи.
– Эрих, я себя боюсь, – признается она, опустив глаза.
Он поднимает нежно за подбородок, ловит взгляд, говорит спокойно и твердо:
– А я тебя не боюсь. Я. Тебя. Люблю.
Улыбка озаряет его лицо.
– Даже когда ты светишься и до крови царапаешь мне спину…
Она улыбается в ответ, хотя слёзы ещё не высохли толком.
– Можно, я в душ? – он небрежно машет головой, делая вид, что всё
