Но унижаться я не собирался и спокойно, гордясь своей невероятной выдержкой, сказал:
— Что привело тебя в мой дом?
— Необходимость.
Конечно же! То, что он был здесь, подтверждало, что необходимость перевесила весь его страх передо мной. Прийти сюда, в мой дом, мимо оскалившейся охраны, и требовать со мною встречи! …Должно быть, ему это было очень нужно.
Борясь с огромным искушением одним укусом вырвать его горло и, наконец-то, утолить свою мучительную ревность, я жестом указал на кресло и сам сел в такое же напротив — мгновенно, заставив Кайла вздрогнуть. Я не стал скрывать злорадную ухмылку — от его отточенных рефлексов охотника мало что осталось.
Придерживаясь за подлокотники, точно оберегая больную спину, он осторожно опустился на сидение. Почти старик, подумал я с презрением, но тут же оборвал себя. Важней другое. Что привело его сюда?
Повисла пауза. Нахмурившись, он посмотрел на меня, как обычно, раздражающе-прямо, пристально, как никто другой из людей не мог, и было ясно — он решался на что-то очень тягостное.
— Видишь ли, Кристоф, дело в том, что Диана скоро останется одна…
Он болен? Странно, его запах чист — для своего возраста он в отличной форме. Но, может, речь не о болезни… Он, что же, не в состоянии обеспечить ее на склоне лет? Пришел просить о помощи меня? Нет, вряд ли, его визит не выглядит униженной мольбой.
Но я, конечно, помогу ей, …когда она останется одна. Вот только как мне удержаться, чтоб не помчаться к ней, …когда она останется одна? Ведь будет только хуже — увидеть, как время разрушило ее, подталкивая ближе к краю жизни…
И я бессилен!
Во всем — не то, что дать ей вечность, …хотя бы удержать на эти годы, …хотя бы вымолить прощение — бессилен… Я до сих пор не в состоянии смириться…
— Скажи, Кристоф, как ты живешь?
Мне показалось, я ослышался. Он, что же, выжил из ума? Решил покончить жизнь самоубийством?
Даже непроизнесенные, эти вопросы в моих глазах были так очевидны, но он, игнорируя их, вдруг спросил со странной настойчивостью:
— Ответь — нашел ли ты кого-то, заменившего Диану?
Он издевается? Точно, старик сошел с ума. Ну, что ж, бывает…
Нашел ли я? Прошли годы, прежде чем я смог признаться даже самому себе, что она была для меня всем. Обычная человеческая женщина, любовь к которой началась наваждением, а закончилась сумасшествием — манией вернуть ее во что бы то ни стало… как вещь… вот почему я до сих пор в руинах.
Неужели он думает, что я признаю это?
Понимающе кивая — как будто слыша мои тягостные мысли — Кайл вздохнул. Но тут же подался вперед и остро глянул мне в лицо.
— Просто скажи — да или нет?
— Нет, — процедил я сквозь зубы, с трудом держа себя в руках. Ради нее.
Сейчас одним рывком я сверну ему шею, а потом буду жалеть. А, может, и не буду.
Он снова кивнул и полез в карман.
Это могло бы насторожить меня прежде (не то, чтобы я не был в состоянии сломать его руку в любой момент, остановив ее движение)… Но в последнее время я часто думал о смерти — о том, что она значит для людей …и какой будет для Дианы. И потому лишь смотрел на его руку с отстраненным интересом, думая, уклоняться от выстрела в упор …или нет.
Не знаю, ждал ли я оружия, но того, что он достал, не ждал определенно.
Он молча протянул мне фотографию.
Глядя на нее, я, неподвижный, слушал, как внутри моего стального, отлаженного до совершенства тела все сжималось от невыносимой боли — сильнее и сильнее, пока в целой вселенной не остались только этот снимок и моя боль.
— Не знал, что у вас …дочь, — как я ни старался, мой голос выдал муку: это была одна из тех немногих вещей, что я не мог — иметь детей.
Я не знал.
Мог узнать, конечно, но понимал, что если буду пристально следить за их счастливой жизнью — сойду с ума. Поэтому, я посылал своих ищеек раз в год с одним вопросом: «Жива ли Диана?».
И запрещал докладывать что-либо еще.
Прилагая неимоверные усилия, чтобы голос мой не дрогнул, я добавил:
— Она так похожа на нее.
И от этого было еще больнее — молодая женщина на фотографии была копией Дианы в те годы, когда она была со мной — лицо, фигура, водопад волос и дерзкий, яркий взгляд. В объятиях Кайла, она нежно прижимала его изрытое морщинами лицо к своему, сияющему красотой, и счастливо улыбалась прямо в объектив.
Он не только отобрал у меня любовь — бесценное сокровище, но к ней в придачу еще и получил мою недостижимую мечту. Мне нестерпимо захотелось убить его в эту же секунду.
Крови! Только вкус его крови мог бы мне сейчас помочь! И хруст костей его ломающейся шеи под стальными пальцами моей руки. И его предсмертное хрипение… Как же удержаться?!.
Он, без сомнения, видел свою смерть в моих глазах, но был на удивление спокоен. Его лицо не несло и тени страха — лишь решимость и …обреченность.
— У нас с Дианой нет детей, Кристоф. Она бесплодна, — теперь, как будто поменявшись местами со мной, он пытался и был не в состоянии скрыть свою муку.
Я не мог понять. Что за…?
— На фотографии со мной Диана.
Я вновь всмотрелся в снимок. Монтаж? Зачем?
— Нас сняли мои друзья четыре дня назад — в день нашей годовщины, — его глаза, голос, и, главное, запах, подтверждали это.
— Она …хорошо выглядит, — ком в горле мешал мне говорить, — она сделала…?
Но он прервал меня на полуслове:
— Ты никогда не задумывался, Кристоф, почему ее кровь столь целебна для вас? Она обладает огромным потенциалом к регенерации, как ты знаешь. Например, твои побои зажили без следа на Диане всего за пару недель — обычный человек отходил бы месяцами и остался бы калекой на всю жизнь, …если бы не умер сразу, — голос Кайла потемнел от ненависти. — Вспомни, как вы доили ее кровь литрами, а она не умирала. Ты сам говорил мне: «Она особенная — она выдержит!». Говорил, но не понимал, насколько это было правильно. И я не понимал…
Что он имел в виду? Да, конечно же, я знал, как сильно отличается она от остальных людей. Все в ней — от запаха до крови — было особенным. Она сама была такой…
Но тут голос Кайла вмешался в тоскливые воспоминания, ломая лед моей застывшей жизни:
— Прошло почти семнадцать лет, пока я понял, что она не меняется.
Воздух со свистом ворвался в мои легкие. Я, потрясенный, по-другому взглянул на фотографию в моих руках.
Не замечая рождения сверхновой внутри меня, Кайл продолжал:
— Конечно, это не такой уж и большой срок. Некоторые женщины с хорошей генетикой и тщательным уходом за собой могут обмануть такое время. Но, Кристоф, она его не обманывала. Даже сейчас, спустя тридцать лет она все такая же, какой я увидел ее впервые.
