Прекрасно, у него есть встроенная способность детей грамматически разбирать приказы и искать лазейки. Просто здорово.
– Да уж. Почему бы тебе просто не сесть там? Это займет немного времени.
Он не двигался. Очевидно, у меня нет власти, которая есть у Майкла. Оказавшись поближе, глаза Джереми на выглядели черными, они темно–коричневые с янтарной радужкой. Они бы хорошо смотрелись на лице с человеческой мимикой, а так они напоминали мне стеклянные глаза куклы. Я люблю все наводящее страх, как любой уважающий себя гот, но этот мальчик реально меня пугал.
– Ты приятно пахнешь, – сказал он.
– Ну хоть не обедом, – пробормотала я и размотала еще один отрезок серебра. Секунда Майкла, за которую он должен вернуться с инструментами, слишком долгая. Мне пришлось спросить себя, что произойдет, когда я уберу последнее серебро, и Джереми решит, что я пахну потрясающим ростбифом с кровью. Хотя нет смысла спрашивать. Ничего хорошего.
Джереми вдруг переместился, и его холодные руки легли поверх моих, отреагировав, начал зарождаться инстинктивный крик... но это было не нападение. Он наклонился вперед, прижался лбом к железной решетке и сказал:
– Они идут. Ты должна сейчас же спрятаться.
Дерьмо. Я дернулась назад и споткнулась, потянув последнюю серебряную проволоку на этом пруту; она резко свернулась в тугую катушку, как самая дорогая в мире слинки (прим.пер. игрушка–пружина), пока я осматривалась в поиске места, где бы спрятаться. Единственным очевидным местом было под трибунами, и пришлось сильно согнуться, чтобы влезть, но лучше боль, чем смерть – мой девиз. Я пролезла через узкую щель и припала к земле в темноте. Майкл, думаю я, где ты? Потому что это не сулило ничего хорошего, совсем.
Сначала я услышала голоса. Слова были приглушены, но по интонации ясно – они были недовольны по поводу пропавшей дверной ручки. Я слышала скрип металла, как они пробирались внутрь, и немного переместилась, ища точку обзора, выглядывая между планками мест.
Мистер Бетти был одним из мужчин, что почему–то не удивляет меня; он по–прежнему носит бейсбольную биту, размахивая ею как дубинкой. Рядом с ним был прилизанный, худой мужчина в темной свитере с воротом и темных брюках; он выглядел как со страниц GQ, и при других обстоятельствах я бы подумала, что на него приятно смотреть, но не сейчас. Не тогда, когда я вижу, как он гремит клеткой Джереми, проверяя замок, и говорит:
– У тебя были посетители, не так ли, Джереми?
Джереми ничего не сказал, просто уставился на мистера Прилизанного холодными, мертвыми глазами. Мистер Прилизанный не выглядел обеспокоенным, как должен был, он пожал плечами и повернулся к Бетти.
– Гарри, провести тщательную зачистку. Я хочу, чтобы всех поставили на ноги и проверили каждый угол. Если они увидят чужака, я хочу, чтобы тело самозванца бросили прямо здесь, живое или мертвое, все ясно?
– Ясно, босс, – ответил Гарри. Он звучал довольным назначением и пошел, размахивая дубинкой. Когда он вышел, пришел другой парень... и он был массивным. Это был несомненно охранник/большой парень карнавала... он был семь футов по крайней мере, и широк, как грузовик. Ношение белой майки гарантировало, что каждый может увидеть стероидные выпуклости его мышц. У него бритая голова, много тату с женщинами с чрезмерно большой грудью, малоприятные глаза–бусинки. Не слишком умный, но много значит, и судя по состоянию майки, личная гигиена не высоко в его списке.
Я полезла в карман моих штанов и достала телефон – в беззвучном режиме – и отчаянно напечатала Майклу: ГДЕ ТЫ? ПРОБЛЕМА! Я прикрыла экран с одной стороны, чтобы никто не заметил свечение под трибунами, но никто не смотрел в мою сторону, кроме Джереми.
Скинхед подошел к решетке и врезался в нее гигантским предплечьем. Джереми не дрогнул и не отскочил, что заставило Скинхеда засмеяться. Его голос вообще не соответствовал внешности – высокий, как мой.
– Ваша крыса выглядит голодной, босс, – сказал он. – Есть кто–нибудь, чтобы покормить его?
– Позже, – ответил их босс. – Прямо сейчас у нас большая проблема, потому что к Джереми заглядывали друзья, не так ли, Джереми?
Джереми стоял и смотрел на него долгие, безмолвные несколько секунд, а затем он улыбнулся, и клянусь Богом, я чувствовала, как вдоль моего позвоночника формировались острые маленькие кристаллики льда. Это не была обычная ужасающая улыбка вампира... эта была полна того, что я не понимала.
А потом Джереми сказал:
– Она находится под трибунами.
И я не смогла сдержать вдох. Я попятилась... но здесь не было никаких скрытых выходов, Скинхед улыбнулся и направился в мою сторону. Боже, почему он это сделал? Разве что идиот не понимает, что мы приехали, чтобы помочь ему?
Нет, конечно, он понимал, осознала я... но ему не просто наплевать. Он был в огне, и ему нравилось смотреть, как горит кто–то еще.
Я снова молниеносно напечатала Майклу: "911!!!!!", что не имело особого смысла, так как он еще не ответил на первое сообщение с просьбой о помощи. Что–то было не так, и не только с Джереми... Здесь все было неправильно. Абсолютно неправильно.
У меня был пистолет, и это не выходило из моей головы. Шейн не только дал его мне, он вынудил меня много раз сходить с ним в тир, практиковать стрельбу по мишеням, практиковать сбор и разбор в темноте; он даже проверил меня (с пустым пистолетом) в пустом доме, где он выскочил из шкафа на меня, чтобы увидеть, что я буду делать.
Я закричала и выстрелила в него шесть раз, теоретически, в лицо. Он был доволен.
Все это прекрасно и хорошо, но сейчас я столкнулась со стрельбой в настоящую плоть и кости. В мистера Скинхеда, который выглядел так, словно мог пережевать пули малого калибра и выплюнуть бронебойные; это явно не его первое пистолетное родео. Одна хорошая вещь: он не пролезет в узкую щель, в которую я вклинилась... но он вполне может вытянуть трибуны, что он и начал делать с резким металлическим скрежетом протеста скрипящего металла. Он остановился и посветил фонарем в зазоры, пока он не перекинулся на мое бледное лицо.
Он улыбнулся, или по крайней мере я думала, что он это сделал из–за направленного света прямо мне в глаза.
– Привет, дорогуша, – сказал он. – Позволь мне помочь тебе выбраться оттуда. Знаешь, там много всего. Черные Вдовы и Коричневые пауки–отшельники, змеи, скорпионы...
Я даже не думала об этом, но теперь это звучало отвратительно... очень ядовитые пауки, о которых он говорил, как тени, скорпионы злобные и ползут, куда захотят, и змеи могли бы ползать здесь, чтобы остыть. Черт. Теперь я даже не хочу отползать назад. Я могу иметь дело с вампирами. Жуткие твари в темноте – ну уж нет.
