А ведь бассейн был великолепен. Он представлял собой огромный прямоугольник, выложенный плиткой цвета аквамарина, с ручной росписью по бортику; роспись изображала резвящихся рыбок. С одной стороны бассейна имелась встроенная джакузи, с другой — фонтан и каскадный водопад. Под тентами стояли аккуратными кругами дорогие шезлонги и стеклянные столики. По краю бассейна выстроились кушетки, заваленные подушками.
Кики скинула халат и достала из сумки защитные очки. Халат и сумку она бросила на ближайшую кушетку. И наконец направилась к самой глубокой части бассейна.
Этим вечером бирюзовая вода была освещена сверху так же хорошо, как и снизу. Словно потайные фонари, скрытые в нишах лампы бросали таинственный зеленоватый свет сквозь спокойную воду, а на поверхности играли и танцевали лунные лучи, вдыхая жизнь в это спокойствие и придавая сходство с океанским простором.
Когда Кики в последний раз видела отражение луны в океане, она как раз была в объятиях…
Кики судорожно вздохнула и быстро обуздала свои мысли. Она не была готова к внезапно нахлынувшим болезненным воспоминаниям. За прошедшие девять месяцев она обнаружила, что память способна сыграть плохую шутку, и научилась удерживаться от воспоминаний, ввергавших ее в водоворот боли, остававшейся все такой же острой… она позволяла себе вспоминать лишь отдельные моменты, по одному зараз, и только тогда, когда специально к этому готовилась: А сегодня она не была готова, и желание снова увидеть Дилана застигло ее врасплох.
Кики потерла глаза, решительно говоря себе, что она совсем не плачет. Она продолжает жить своей жизнью. Потом она подняла голову и посмотрела на луну.
— Надеюсь, ты меня видишь, — сказала она. — Ты права; я это сделала. Я сильная.
Легкий ветерок коснулся девушки, пощекотав ей шею, потом промчался над бассейном, и поверхность воды покрылась легкой рябью.
Кики улыбнулась.
— Спасибо, Великая Мать, что не позволяешь мне забыть о магии, что по-прежнему живет во мне.
На душе стало легче, Кики надела очки и глубоко вдохнула. А потом грациозно прыгнула в воду. Работая ногами, она повернула к поверхности и поплыла через бассейн, мерно взмахивая руками.
Кики вспоминала, как были поражены ее друзья и родные внезапно возникшей у девушки любви к плаванию. Когда рана в плече достаточно зажила, первой просьбой Кики было отвезти ее к воде — к любой воде, — чтобы она могла поплавать.
— Но, дорогая, ты ведь никогда не любила воду! — воскликнула тогда ее мать, смущенная необычной просьбой дочери.
— И ты никогда не умела хорошо плавать, — добавил отец.
Но Кики настаивала, и с разрешения лечащего врача она начала плавать в бассейне под руководством физиотерапевта.
Теперь Кики стала отличной пловчихой; ее физиотерапевт заявил, что у девушки большие способности ж плаванию. Тогда Кики рассмеялась, а потом, гораздо позже, когда она была одна и лежала в постели, эти слова заставили ее разрыдаться.
Продолжая отсчитывать взмахи рук, Кики оттолкнулась от бортика, чувствуя, как тело начинает понемногу расслабляться. В воде Кики всегда чувствовала себя в безопасности. Лир был прав; вода принимала ее в отцовские объятия… даже если она плавала всего лишь в бассейне, построенном людьми. И Кики всегда болезненно стремилась к убежищу, даруемому водой. Гибель С-130 стала главной новостью тех дней, особенно после того, как журналисты узнали, что Кики спасли дельфины, а Шон воскрес из мертвых. К ужасу Кики, репортеры со всего мира охотились за ней и всем хотелось услышать ее «личное мнение о трагедии». Видимо, фраза «оставьте меня в покое» вообще не входила в лексикон журналистов, их этому не учили.
Кики оставалось лишь надеяться, что репортеры не будут так же назойливо приставать к Шону. После того как их подняли в вертолет, Кики его не видела. Ее отправили в военно-морской госпиталь в Италии, и она сразу попала под нож хирурга. А Шон очутился на военно-воздушной базе в Германии. До Кики лишь изредка доходили какие-то вести о нем — она знала, что Шон полностью поправился и что врачи называют это истинным чудом.
Но ее терзало чувство вины за то, что он чуть не умер. Она даже послала ему открытку… один раз. Кики отправила ее в его военную часть в Талсе. И до сих пор морщилась, вспоминая ту чушь, что написала тогда… она неловко благодарила его за то, что он поменялся с ней местами, и приносила совершенно неуместные извинения. Шон не ответил, да Кики ничего другого и не ожидала.
Кики сбилась с ритма и постаралась выбросить из головы мысли о катастрофе. Стояло полнолуние, она была одна, ее окружало надежное пространство воды. И этим вечером ей только и нужно было, что взмахивать руками, работать ногами и дышать… грести, дышать, грести, дышать…
Когда она подняла голову над водой для очередного вдоха, ей показалось, что в лунном свете мелькнула какая-то тень. Облако, разочарованно подумала девушка. Прогноз вроде не обещал дождя, но летом в Оклахоме погода менялась слишком часто. Кики удвоила усилия. Если ей придется слишком быстро выйти из бассейна, то она, по крайней мере, будет уверена, что неплохо поработала.
Какой-то звук донесся до нее сквозь плеск воды, но сначала Кики не обратила на него внимания, решив, что это просто отзвук далекого грома. Но звук оформился в слова:
— Сержант Канади!
Кики стиснула зубы и остановилась поблизости от мелкого края бассейна. Мужчина стоял в нескольких ярдах от нее. Сквозь мокрые защитные очки Кики смутно видела, что он высок и худощав. Но снимать очки девушка не пожелала.
— Что надо? — резко спросила она.
— Вы сержант Канади? Сержант Кристина Канади?
Голос мужчины показался ей смутно знакомым, и Кики решила, что это, видимо, один из тех репортеров, что доставали ее в последние несколько месяцев, выпрашивая интервью.
— Послушайте, вам тут нечего делать!
— Я просто спросил, вы ли Кристина Канади. Та Кристина Канади, что попала в авиакатастрофу.
— Я не желаю разговаривать с…
Она резко замолчала, рассмотрев его наконец. Да, он был высок и худощав, он был даже слишком худым. На нем были поблекшие джинсы и свободный пуловер. Над правым нагрудным карманом была пришита эмблема. Лунный свет коснулся ее, отчетливо обрисовав голову индейского вождя… это был хорошо знакомый девушке значок подразделения F-16 в Талсе.
У нее похолодело в животе.
Его волосы были подстрижены по-военному коротко, он был чисто выбрит… Розовый выпуклый шрам тянулся от линии волос к левому глазу, потом вниз, через красиво очерченную скулу, и исчезал за ухом.
