— Что ты хочешь? Что я должна отдать за него?
«А что заставляет тебя думать, будто я вообще его тебе отдам? Он мой. Я честно получила его. Мертвые не покидают мое Царство».
Я напрягла мозги, пытаясь припомнить каждую историю и миф, которые я когда либо слышала.
— А как же Орфей? Ты позволила ему забрать Эвридику.
«Но в конце концов она так и не покинула это место. Орфей не был достаточно уверен в себе. И Эвридика осталась».
— Кийо тебе не нужен, учитывая, как много душ я отправила тебе в последнее время.
«Но предназначались ли они действительно мне? Или это был лишь твой способ покончить с ними?»
— Для тебя есть разница?
«Возможно и нет. Но теперь у меня на еще две души больше, и я не собираюсь отдавать их».
— Тогда сделай мне одолжение, — умоляла я.
«Одолжение?» — похоже Персефона во всю развлекалась. — «С чего бы мне его делать?»
— За мою верную службу. И потому что у нас много общего. Я поймана меж двух миров, как и ты, и не думаю, что у меня есть способ избежать этого. Теперь я всегда буду разрываться между ними.
Я дотронулась до татуировки бабочки на своей руке — половина черная, половина белая. В точности, как у Персефоны, проводившей половину своего бытия в качестве богини весны и половину, как правительница Царства Мертвых. Прямо как я — наполовину человек, наполовину джентри. Наполовину любящая, наполовину убийца. В «Лебедином Озере» Одиллия — черный лебедь, а Одетта — белый, но обе роли исполняет одна и та же балерина.
Персефона молча смотрела на меня, пока я отчаянно пыталась сообразить что-нибудь еще.
— Ты говорила этот мир отражает то, что мы сами привносим. Любовь я тоже принесла. Неужели это ничего не стоит?
Она задумалась.
«Как посмотреть. Например, откажешься ли ты от своей любви? Пожертвуешь ли ее мне? Пообещай, что никогда больше не приблизишься к нему, это и будет твоей ценой за любовь».
Я посмотрела на безжизненное тело Кийо, представляя, каково это будет — никогда не увидеть его снова. От этой мысли в душе что-то оборвалось, но с ответом я не колебалась.
— Да. Даю слово.
С минуту Персефона пристально вглядывалась в меня, затем Кийо исчез.
«Готово».
— Ты отправила его душу обратно? Он выживет?
«Если его тело в скором времени исцелится, тогда — да, он выживет».
Богиня не сводила с меня пристального взгляда, и до меня дошло, что я не получала никаких гарантий относительно своего собственного возвращения. И кстати, я больше не чувствовала связи с собственным телом.
«Ты здесь в ловушке здесь», — подтвердила она мои мысли.
— Я уже поняла. Ничего страшного. Так и должно быть. — Я не лукавила. Жизнь Кийо значила для меня гораздо больше моей собственной.
Глаза Персефоны, постоянно меняющие цвет, становясь то голубыми, то черными, то снова голубыми, не отрывались от меня. Но затем она вздохнула.
«Возвращайся. Возвращайся к своей двуликой жизни. Однажды мы снова встретимся с тобой, и тогда ты останешься».
Ее пальцы коснулись моего лба, и по мне пронеслась жгучая боль. Мое тело растворилось, обратившись в дух с черными крыльями, и я почувствовала, как меня выталкивает из этого мира. Но прежде, чем я полностью ушла, Персефона снова заговорила.
«Береги свою любовь. Я возвращаю тебе твое слово», — в ее голосе звучала усталость и легкая грусть.
Секунду спустя, я очнулась в своем теле, ловя ртом воздух и задыхаясь, так как я едва не вернулась с того света.
Почти два дня прошло, прежде чем я набралась уверенности в своих силах, чтобы встать с постели. После моего возвращения в тело из земель смерти, в памяти сохранились лишь обрывки воспоминаний. Как заволновался народ, как Шайя держала меня на руках, а Дориан звал лекаря. Но, что лучше всего, боковым зрением где-то сзади я уловила движение Кийо.
Меня разместили в одной из многочисленных гостевых комнат Дориана. Она была поменьше его спальни, но обставлена так же богато, как и все остальные. Несколько раз мне приходилось прилагать усилия, чтобы не упасть обратно в постель. Ния, всё время суетившаяся поблизости, была не так во мне уверена.
— Вам не стоит… вам следует спать побольше…
Я скинула с себя длинную рубаху, в которую была кем-то одета, переодеваясь в свою недавно постиранную одежду.
— Если я посплю ещё немного, то умру, а я уже и так близка к этому. Где Дориан? Мне нужно поговорить с ним.
— Уверена, он навестит вас, ваше величество.
Я вздрогнула от упоминания титула.
— Нет. Просто отведи меня к нему.
Невзирая на все её протесты, чувство долга не позволяло ей не подчиниться приказу. Она провела меня по лабиринту коридоров, где я ощутила на себе любопытные взгляды различных обитателей. С моего первого визита я успела стать здесь чем-то вроде части обстановки, обычной и незначительной. Теперь же люди рассматривали меня с тем же выражением любопытства, что и в первый раз.
Мы нашли Дориана снаружи, в одном из садов, гуляющим с небольшим пушистым щенком. Рядом, между ними суетился Муран, они безуспешно пытались уговорить щенка лечь и перекатиться. Щенок только сидел и смотрел на двух мужчин, виляя хвостом.
Дориан заметил меня первым, его лицо расплылось в широкой улыбке. Лекари славно потрудились и над ним — у него не осталось ни следа от ожогов.
— Королева Евгения, приятно видеть вас в добром здравии.
Муран чуть не перекувырнулся в подобострастном поклоне.
— В-Ваше Величество.
— Нам нужно поговорить, — без предисловий заявила я Дориану. — Наедине.
— Находиться с тобой рядом мне всегда в радость. Ния, забери от меня этого неразумного зверя. И собаку тоже забери. — Мы помахали им руками.
Оставшись наедине с Дорианом, я резко спросила:
— О чём, чёрт возьми, ты только думал?
— Так много всего, что тебя касается, что я даже не знаю, с чего начать.
— Нет, знаешь. Ты сделал меня королевой царства Эсона.
— Теперь это твоё королевство, дорогая.
Я ходила по траве взад-вперёд. Была середина дня, свежего и солнечного.
— Я не хотела этого. Ты не имел права поступать так со мной.
— Что сделано, то сделано. Кроме того, если бы я этого не сделал, кое-кто мог бы нас опередить. Неужели ты хотела бы видеть на троне свою очаровательную младшую сестрёнку?
Это меня отрезвило. Всесторонние поиски не выявили никаких следов Жасмин. Казалось, она просто растворилась в разгаре битвы с йешинами.
— Отдай королевство кому-нибудь другому. Должен же быть выбор получше, чем Жасмин или я.
— Отдать? — Дориан засмеялся своим удивительно мелодичным смехом, одного его было достаточно, чтобы посчитать весь этот мир большой шуткой. — Земля признала тебя. Поздно отказываться. Она твоя навсегда… ну, по крайней мере, до твоей смерти. Или передачи наследникам.
