"Что ж, ей можно плакать. Тем более, за них двоих. Иначе, какой вообще смысл в этом чертовом единении?!", с некоторой долей юмора решил Михаэль, губами собирая слезы счастья и облегчения со щек Сирины.
Эпилог
Однако в этот момент, нарушая расслабленную и почти беспомощную радость Мастера, над всей равниной замерцало странное темное марево. Казалось, оно стягивается со всех сторон, будто слетаясь пылью с камней пустыря, и клубится, кучиться в воздухе.
Михаэль зарычал, пытаясь перевернуться, спрятать Сирину, защитить ее, подмяв под себя. И услышал синхронное, грозное и яростное рычание друзей, только поверивших в то, что имеют право расслабиться.
Каждый из них готов был до последней капли крови в теле, до последнего судорожного сокращения мельчайшей мышцы в теле, сражаться за себя и любимых.
Однако к удивлению Вечного, Рина попыталась выползти из-под него, постаралась освободиться от крепкого захвата рук Михаэля на ее теле.
Марево пылинок над ними нарастало.
Он не мог сейчас говорить, пытаясь разобраться, что, дьявол все раздери, в этот раз не дает им покоя! И потому только грозно рыкнул, надавив сильнее.
Но Сирина все равно продолжала сопротивляться.
Не сразу, но все же до настороженного, выискивающего источник этой опасности, сознания Михаэля достучался ее тихий и напряженный голос.
— Пусти, Михаэль. Это Кали, — его рык стал еще яростней. — Нет, Михаэль, — Рина попыталась его утихомирить, очевидно, поглаживая по затягивающейся груди. — Она сейчас нам не угрожает, — увидев, что уговоры не действуют, его любимая едва не замолотила кулачками по груди Михаэля.
Это, наконец-то, заставило его обратить внимание на ее слова. В конце концов, Рина, несмотря на то, что всего несколько месяцев занималась магией, больше его понимала в этом.
— Ты… уверена? — прорычал он, едва находя в себе силы хоть немного отстраниться.
В конце концов, он только-только выдернул Сирину с того света. Куда его любимая попала по вине той самой Кали.
— Да, Михаэль.
Она выбралась из-под защиты его тела и попыталась выпрямиться. Впрочем, это Рине не удалось. И перекаты рыка Михаэля стали громче, когда он наблюдал за тем, насколько слаба его любимая.
Пошатываясь, Рина оперлась ладонями о землю, но так и не смогла встать с колен. И Мастер, при всем своем желании, не мог помочь любимой в этом.
Они оба нуждались в крови.
В чертовски огромном количестве крови.
Но сейчас было не до того.
— Мне нравится, когда ты так смиренна, ведьма, — бесплотный голос богини прошелестел над ними, почти сдирая плоть с костей. Михаэль ощущал, как трещит, натягиваясь кожа на его теле. — А вот твой возлюбленный так и не научился смирению. И даже то, что он почти потерял тебя, его не образумило, — несмотря на смысл слов, голос Кали не казался гневным.
Хотя, что Михаэль мог знать об интонациях богини смерти?
— Мы усвоили твой урок, Кали, — почтительно ответила Рина. Но было видно, что она не сломлена, и не покорена.
— Мне следовало бы наказать тебя за то, что ты сделала, Сирина, — бесплотное воплощение Кали перетекало серым облаком над ее головой.
И это бесило Михаэля.
Однако он сомневался, что сумеет сейчас хоть чем-то защитить свою любимую, вздумай Кали воплотить в жизнь свои слова. И потому Михаэль сделал только то, что был в силах — он постарался смирить себя. Очень постарался. Чертовски очень, чтоб его черти порвали!
Михаэль застыл в шаге от Рины, практически в такой же позе, как она.
— Неплохо, Мастер, — Кали заметила его старания. И хрипловатый смех богини разнесся над равниной, заставляя друзей падать на колени позади их спин. — Я почти поверила, что ты усвоил хоть что-то из всего, что случилось с вами.
Михаэль заставил себя промолчать, ощущая внутри, как об этом умоляет его любимая.
— Я приняла твою жертву, ведьма, — богиня вновь переключила все свое внимание на Сирину, судя по всему. — Тем более, что твоя прародительница так давно испытывала мое терпение и уверенность в разумности Мастеров, которыми старуха так долго вертела в своих интересах, — Кали… хмыкнула.
Михаэль приказал себе не удивляться.
— Я рада, что ты довольна, Кали, — впервые за все это время, тихо проговорила Сирина, и Вечный не мог не отметить, что смирение дается ей несравнимо лучше, чем ему самому.
— Да, я довольна, ведьма, — еще раз проурчала богиня, перекатываясь сумеречным облаком почти над ее головой. — Однако, теперь ты будешь делать это часто, — Кали усмехнулась, Мастер мог бы поклясться. — Ты с теми, другими, — часть пылинок взметнулась, словно бы Кали указала на девушек, сидящих поодаль не земле. — Вы будете возрождать память обо мне. Я хочу, чтобы все вспомнили мое имя, — голос богини стал грозным. — Слишком долго я пребывала в небытие. Теперь вы — будете моими жрицами, — она рассмеялась, вновь наполняя тела вампиров дикой болью. — Кто лучше подойдет для этого, чем вампиры, не так ли, моя ведьма? — продолжала смеяться Кали. — И тогда, если я буду довольна вашим служением — вы сможете спокойно существовать, не зная моего гнева. Как тебе такая сделка?
Глупо было даже на миг предположить, будто бы им в самом деле давался выбор.
Михаэль не являлся глупым. Но такое условие не казалось ему сложным, если речь шла о безопасности Рины. Да и каждый из его друзей, наверняка, уже мысленно согласился с этим условием. Даже сомневаться не приходилось. А потому — он не видел причин отказывать богине в такой "просьбе".
— Вот и хорошо, — не нуждаясь в оглашении их мысленного согласия, прошелестел голос Кали над головами друзей. — Рада, что мы нашли взаимопонимание, — голос исчез, осыпав их на прощание мелкой и колкой пылью камней этой пустоши.
Но, несмотря на такую шутку Кали, Михаэль почувствовал радость. Добравшись до Рины, он крепко прижал ее к себе, наблюдая, как так же сильно сжимаются руки каждого его друга на своей любимой.
Такую цену они готовы были заплатить. Он видел это в зеленых глазах Сирины.
С радостью и без сожаления или угрызений.
Что поделать, Кали права, у вампиров меньше моральных метаний.
Они, как никто готовы были трудиться во славу богини смерти.
Конец.
