— Да, обещаю.
— Я провозглашаю тебя королём всех вампиров и оборотней, которые вошли в клан Моциону. Я провозглашаю тебя главой клана Моциону. Я провозглашаю тебя единственным наследником павшего рода Монтеану, — произношу и одеваю на голову Стана корону, и он поднимается на ноги.
— Да здравствует король Станислав Моциону!
Яркие улыбки, звон бокалов, аплодисменты… шум угасает, оставляя после себя тишину.
— Что ж, мне уже пора, — я подкатываю чемодан к машине.
— Я буду скучать, Флорина, — Стан обнимает меня, и я закрываю глаза, наслаждаясь этой минутой. — Я буду скучать по тебе, сестрёнка.
— Я тоже. Ты в любой момент можешь приехать ко мне. К нам.
Я отстраняюсь, и Стан кладёт ладонь на мой ещё плоский живот.
— Я приеду. Обязательно. Береги себя и его. Мне точно будет не хватать червей в трусах.
Смеясь, я машу Саву и его семье, а затем сажусь в машину. Пора ехать домой.
Полёт до Аляски становится снова заминкой в моей жизни. Я смотрю в иллюминатор, поглаживая свой живот, и улыбаюсь.
— Спасибо за всё. Я отпускаю тебя. Покойся с миром, — шепчу я, закрывая глаза и отворачиваясь от иллюминатора. Пора попрощаться с теми, кого я оставила в воспоминаниях. Но они достойны того, чтобы ты узнал о них, мой друг.
Да, ты, наверное, хочешь знать, как прошли эти два месяца. Сложно. Но я расскажу тебе по секрету, потому что больше никто не должен знать, что на самом деле случилось в ту ночь.
Два месяца назад
Тишина. Это всё, что я слышу. Тишина внутри и снаружи моего тела. Тишина. Такая медленная, такая тягучая, такая острая. Тишина.
— Томас… Томас, — я ползаю по краю обрыва, пытаясь вслушиваться в происходящее. Но я ни черта не слышу.
— Томас, пожалуйста, выпрыгни откуда-нибудь. Ты же не мог… — я не в силах даже произнести в голове это слово. Оно ужасное.
Я словно до сих пор не понимаю, что произошло. Вот Томас стоял напротив меня, а затем он швыряет меня подальше от Русо и сам исчезает вместе с ним, прыгнув с обрыва.
— Флорина?
— Томас… он… он плавает, — шепчу я, потирая нос. Его так щиплет, не могу. Я продолжаю ползать, ища хотя бы какую-нибудь подсказку.
— Томас… ну же, давай. Томас? Где ты? Ты же не прыгнул, да? Ты же… ты… бросил его туда, а сам где-то близко. Прошу… Томас… Томас… ответь, — я встаю на колени и вглядываюсь снова и снова безмолвную черноту под собой.
— Флорина, кажется, что Томас утащил вместе с собой Русо вниз. Они там, — тихо бормочет Стан, показывая на проклятое озеро.
— Нет. Это чушь. Это чушь, ясно? — рявкаю на него и встаю на ноги. — Я осмотрю периметр. Он здесь. Он точно не прыгнул, я бы почувствовала. Я…
— Флорина, — мне перекрывает путь Сав, раненный и покрытый кровью с головы до ног. — Томас погиб. Он знал, что умрёт.
— Ты несёшь абсолютный бред! Он жив! Я бы почувствовала! Что в этом непонятного?! Я бы почувствовала! Я бы ощутила потерю! Он же мой… он мой! А когда погибает… мой… он мой, — я стучу себя кулаком в грудь. Мои приоткрытые губы трясутся, и на них капают солёные слёзы.
— Боже мой, — выдыхает Стан. — Чёрт, Флорина… это шок. Ты в шоке.
— Он жив! — возмущаясь, кричу я. — Он жив! Вы ничего не понимаете! Он жив! Он бы не бросил меня! Он обещал, что будет бороться! Он обещал! Я бы почувствовала горе, если бы он ушёл! Мы связаны с ним! У нас получилось связаться брачным узлом, понятно?! Он мой! Он мой, и никак иначе! Я бы почувствовала! Я бы почувствовала, да? Я же… боже… господи… Томас!
Мне перестаёт хватать воздуха. Я задыхаюсь, хватаясь за горло. Я царапаю его когтями, шипя и чертыхаясь! Внутрь меня словно кислоты налили. Я не могу… я… моя грудь… её разъедает изнутри!
«Томас!» — кричу я. — «Ответь! Томас».
Но в ответ снова тишина.
— Так, Сав, разберитесь с телами. Надо всех сжечь. Просто бросайте их в кучу и сжигайте. Никого не подпускайте сюда, понятно?
— Да… но…
— Сав, быстро!
Я падаю на колени, панически осматривая озеро. Томас… он же обещал. Он… Я тоже обещала.
Решительно поднимаюсь на ноги и вытираю нос ладонью.
— Ты следующий, — поворачиваюсь к Стану. — Ты следующий, понял меня? Переименуй клан в Моциону, и найди моё завещание. Я написала его давно, перед приездом сюда. Мой адвокат…
— Так, — Стан хватает меня за руку, крепко сжимая её. — И что ты собралась делать? Ты же не думаешь, что я дам тебе прыгнуть за ним. Я знаю, что у тебя на уме. Нет, Флорина. Нет. Томас умер не для того, чтобы и ты погибла. Ты не можешь…
— Я могу, — злобно рявкаю. — Я могу. Это мой выбор. Там Томас, и я его люблю. Ты хоть знаешь, что это такое? Нет. Я пока не могу ощутить весь спектр этой боли, но уже из меня вырвали нечто важное. Пока я оберегаю себя от того горя, которое грядёт, и оно смертельное. Вспомни Рома. Вспомни, сколько слёз он пролил. Вспомни, как быстро он начал стареть и умер внутри. Я не хочу так жить. Это не жизнь. У меня нет причин, чтобы так жить. Томас там, и я или пойду к нему, или достану его оттуда.
— Это невозможно, Флорина. Русо мне рассказал про это озеро. Он сказал, что из него выхода нет. Это клетка для нас, смертельная клетка.
— Я уже в ней! — выкрикиваю я. — Я обещала себе, что лягу рядом! Я лягу рядом с любимым! И я сделаю это! Мы или вместе дышим, или лежим рядом!
— Ты не понимаешь. Первым, кто был обращён, стал отец Томаса. Это озеро очень глубокое, раньше оно было больше, но на нём произошла битва. Оно было покрыто льдом, и он треснул. Все провалились под лёд. И людей было настолько много, что они просто забили это озеро до отвала. В этой воде они гнили, гнили и снова гнили. Но только один выбрался через несколько месяцев. Отец Томаса. Почему и как никому не известно. Но когда отец Томаса вернулся, то он уже изменился. Русо требовал у своего лучшего друга сказать, где это случилось. Но тот собирался бежать, потому что испугался. Мать Томаса узнала об этом месте и привела сюда Русо. Он бросил её первой в озеро, которое воняло гнилью, и через некоторое время женщина вышла из него уже обращённой. Она возненавидела Русо, которому было плевать на всё. Поэтому отец Томаса и Русо перестали общаться и затаили друг на друга злобу. Туда мог войти только человек, Флорина. Только человек. И не факт, что он бы вышел оттуда. Многие не вышли, по словам Русо. И ты не выйдешь. А вампиров оно убивает. Оно забирает то, что дало нам. Оно…
— Это разве важно? — качаю головой и отцепляю от себя пальцы Стана. — Я пойду туда за Томасом. Вернусь, хорошо. Не вернусь, тоже хорошо. Но я не оставлю его в темноте и мраке одного. Он всю жизнь провёл там. Он сидел в этих чёртовых ямах столько, что ни один вампир бы не выдержал. Я должна пойти к нему. Должна вернуть ему свет. И я пойду, нравится тебе это или нет. Я пойду. Ты не имеешь права запрещать мне идти к любимому, чтобы быть с ним рядом и найти покой для него. Нет, Стан. Нет. Я пойду.
Я делаю шаг назад, глядя в глаза Стана. Его лицо всё покрыто царапинами и кровью. Он с болью смотрит на меня, прикрывая глаза, и по щеке скатывается слеза.
— Ты должен меня отпустить, Стан. Я люблю тебя. Я всегда буду любить тебя. Но Томаса я буду любить вечность и намного сильнее. Прости.
— Подожди… хорошо-хорошо. Но, давай, я обмотаю твою талию верёвкой. Если ты не выплывешь… не вернёшься через десять минут, то я верну тебя. Хотя бы так… дай мне тоже шанс на успокоение. Дай мне шанс знать, что я сделал всё, чтобы спасти тебя. Пожалуйста, Флорина.
— Хорошо, — киваю я. Стан уходит всего на пару минут и возвращается. Он обматывает мою талию верёвкой и крепко завязывает.
— Если нужно будет вытащить тебя, подёргай верёвку, и я пойму. Если ничего не случится, то я сам вытащу тебя.
— Прощай, Стан. Спасибо тебе за всё. Ты король, помни об этом. Рома гордится тобой. Я передам ему всё, что случилось. И скажу, что мы выиграли.
— Но…
Я уже не слушаю его, а прыгаю. Я лечу вниз, и моё тело погружается в вязкое болото. Меня моментально начинает засасывать. Непонятная жижа начинает забивать мою гортань и нос. Кожа горит огнём, словно меня жарят на вертеле. Боль настолько сильная, что даже дышать больно.
