— Матушка, мы даже музыки не знаем! — воспротивился Рихард, а мне так всё едино — вальс так вальс.
— Сейчас — сейчас… — и отойдя на пару шагов от нас, леди Лайнвуд стала напевать какую‑то мелодию цветкам, украшавшим колонны. Так вот откуда идут эти прекрасные звуки!
— Дорогой, подойди ко мне, я тебя поведу! И — и-и раз, два, три…
Они порхали по залу, словно два клиновых листка, подхваченных осенним ветром… Так, будто ими управлял не рисунок танца, а сама Создательница, рождая новых прекрасных существ… Вихрь из белой ткани платья графини то и дело взмывал вверх, а ноги Рихарда мелькали так быстро, что чёрными точками плавали перед моими глазами… Каждое касание их ног о каменный пол рождало новый цветочный узор, словно магическое перо художника писало танец вслед кружащейся паре.
— Ну, вот, теперь ваша очередь! — чуть отдышавшись, изрекла графиня. — И еще, дорогой, не забывай, ты — маг, и маленькие хитрости тебе позволительны!
Подмигнув, леди Лайнвуд грациозно присела на диван.
Меня тут же обняли горячие руки герцога, и я встретилась с его глазами.
— Кьяра, здесь нет ничего сложного! Просто… верь мне! — и понеслось. Вернее, мы понеслись, следуя сказочной мелодии из иного мира.
Иногда, мне казалось, что это не я кружусь в невероятно захватывающем танце. Мои ноги лишь слегка касались пола, а ладонь только на мгновение расставалась с рукой Рихарда. Почему?! Потому что я так и не смогла отвести взгляд от его глаз. Я утонула в них… в этом удивительном синем сиянии. И вот уже наши губы встретились в нежнейшем из нежных поцелуев.
— Смотри! — шепнул герцог, вновь сжимая мои чуть дрожащие пальчики.
Подняв голову, я увидела, что надо мной раскрылось прекрасное ночное небо, и звёзды таинственно мерцали, будто приветствуя новую меня. Ту, которой я хотела стать, ту, которой по праву бы гордился Рихард.
Очнувшись, я поняла, что в зале Орхидей мы остались одни. Графиня покинула нас. А я даже не заметила.
— Вот и всё… — моё ухо опалило жаркое дыхание мужчины.
— Спасибо. Это… было прекрасно! — восторг переполнял мою душу, наполняя тело томительным ожиданием… чего?! Может быть, чуда?!
— Нет, это ты — прекрасна! Моя… герцогиня! — поцелуй, но другой, горячий, жадный ожёг мои губы, как только я выдохнула заветные слова:
— Я… люблю тебя, Рихард Дахрейн!
— А я… люблю тебя, моя лесная девочка!
* * *
Я проснулась посреди ночи. Что‑то терзало меня, не давая покоя. Беспокойство гнало прочь из комнаты, из тёплой постели, от любимого мужчины, спящего рядом. Что это?! Очередной кошмар?!
Схватив лампадку с магическим огоньком внутри, я вышла за дверь, натягивая шёлковый халат одной рукой. Не знаю почему, но меня нестерпимо тянуло на площадку Западной башни. Еще раз оглянувшись на дверь герцогских покоев, я взмолилась Сумраку:
— Милый, пожалуйста, мне просто нужно подышать воздухом! И я скоренько вернусь назад. Обещаю.
Не сделав и десятка шагов по коридору, я увидела, что передо мной выросла лестница, без сомнений ведущая в Западную башню.
— Спасибо! — тихо поблагодарив замок, я стала подниматься вверх.
Холодный ночной ветер встретил меня печальной песней. Горы же хранили извечное молчание.
В отличие от гостьи, которую я уж точно не ожидала встретить здесь.
— Ох, леди Кьяра! Я так рада, что вы всё‑таки пришли! Я и не думала, что призыв сможет вас привести ко мне!
— Элжбет?! Что ты здесь делаешь?! — удивилась я.
Экономка сидела на коленях, удерживая в руках какой‑то странный предмет, напоминающий поварёшку. Перед ней, тут же, стояла горелка, над которой был подвешен котелок. И поверьте мне, из него нестерпимо воняло.
— Я… ждала вас!
— Ммм…, мадам Маркем, а вам не кажется, что для ужина несколько поздновато или это… завтрак?! — скривилась я, ощущая зловоние.
— О — о-о, простите! — и посудина была тут же снята с магического огня. Котелок был накрыт крышкой и уже не так привлекал моё внимание, в отличие от поднявшейся экономки. — Это уже ни к чему… Нам надо поговорить!
— Аммм… а до утра это не подождет?! Мы же с вами будем уточнять приготовленные блюда, разве нет?! — поразилась я столь странному поведению женщины.
— Боюсь, что нет! — Элжбет была явно чем‑то расстроена, что не могло укрыться от моего магического взора и обострённых чувств. Сосредоточившись, я поняла, что причиной её печальных дум была я. Я?!
— Хорошо… — вздохнув, я присела на широкий парапет башни. — Что стряслось на этот раз?! Сбежала повариха, и угощения для гостей просто нет?! Или Данкель выпил весь запас вина?! А что?! Я знаю, он может!
— Миледи… возможно, вы мне не поверите, но… вы должны бежать! — Элжбет явно нервничала, то и дело сжимала в руках передник.
— Бежать?! Куда и…а — а-а… зачем?! — зевнув, я ожидала ответа.
— Не куда, а откуда! Отсюда! Из замка! — меня схватили за руку. — Вы не понимаете, здесь вы в опасности! Вы можете умереть! Нельзя ждать! Бегите немедленно, пока Он не объявил вас своей!
— Та — а-ак! Успокойтесь! — разжав влажные пальцы экономки, я воззвала к её здравомыслию. — С чего мне убегать из Сумрака накануне праздника, моего выхода в свет?! Опасность?! Думаю, Рихард справится со всеми и всем, кто или что будет мне угрожать! И кто, Он?!
— Он! Герцог, он и есть ваша погибель! Поверьте, я надеялась, что вы станете спасением этого места — и Элжбет обвела рукой вокруг себя, — но он замыслил тёмное, страшное даже для… него! Боги не прощают такого!
— Чего?! — спросила я, понизив голос. Чисто для драматизма ситуации, каюсь.
— Поработить весь мир! — провозгласила тронувшаяся умом экономка. А как еще это назвать?! У Рихарда так дел невпроворот с герцогством, по площади самым крупным в королевстве, зачем ему мир?! Тем более, когда он будет занят еще и мной!
— Да вы что?! Правда?! — ахнула я и бочком стала продвигаться к ступенькам, ведущим вниз.
— Да, леди Кьяра! И для этого ему нужно ваше сердце! — заговорщицки прошептала Элжбет.
— Он хочет похитить моё сердце?! — так, еще пару шажков, и я у цели. Жаль, конечно, Элжбет. Хорошая женщина она, но видать с головой у неё давно не в порядке. Надо сказать Рихарду, нельзя же ей и впредь доверять хозяйство.
— Да, сердце! Он вырежет его для… Неважно, я всё вам объясню по дороге! Мы должны спешить! Я собрала вам всё необходимое, оно спрятано в амбаре за конюшней! Вы должны пойти со мной, чтобы…
— Да?! А может всё же утром?! — попытка не пытка!
— Нет, сейчас! Вы должны пойти со мной! Я рискую жизнью, чтобы вы смогли… — глаза Элжбет лихорадочно блестели. Она, откровенно говоря, беспокоила меня, особенно её огромное чувство вины по отношению ко мне, которое терзало ей сердце. Я ощущала это, как и страх, угнездившийся где‑то глубоко в её душе.
