Чтобы «пробудить» кровь и усилить ее «голос» требовалось немного чар, заученный с детства текст заклинаний и ритуальные порезы на груди и руках. Не сложно, хотя и не приятно. Под действием магии четэри идентичные раны должны были открыться у всех, кто связан кровью с инициатором ритуала. И не важно как именно зародилась эта связь: в результате брачного обряда, клятвы на крови или чего-нибудь типа меток, поставленных галурой на шее мужчины. Спустя какое-то время, как и рассчитывал Смерть, на теле девушки возникли стигматы*. Он знал об этом наверняка, ибо их связь с Маей многократно возросла, что и послужило сигналом для поиска девчонки.
Портал открыть, используя ее метку, как маячок, Хранитель даже не пытался. Мало того, что сил на такое мероприятие не хватало, так еще и место, куда он намеревался пробиться, являлось на редкость… непроходимым. Как удалось проникнуть на территорию Мастера Дэ Арацельсу, для Смерти так и осталось загадкой. А жаль! Расспроси он тогда друга более настойчиво, глядишь, что-нибудь да и вышло бы сейчас. Хотя… с магическим резервом, которого едва хватило на провидение простейшего ритуала — вряд ли. Так и попал самый старый Хранитель Равновесия в туманные объятья круга забвения, где лишился как материальной, так и ментальной опоры. А зачарованная пелена продолжала нашептывать ему о прошлых днях, пытаясь успокоить (или усмирить?) его уставшее тело и полную метаний душу. Такая далекая и чуждая жизнь вновь встала перед глазами, будто все это было вчера.
Красный Харон по прозвищу Смерть никогда и никого не любил, кроме своей младшей сестры Эрис. Да и это чувство было сложно назвать любовью, скорее, забота и восхищение той, кого он после гибели родителей вырастил и воспитал. Она носила имя пламенного цветка и напоминала это дивное растение не только нравом, но и внешностью. Алая кожа, небольшие рога и просто изумительные черные косы до самых щиколоток. Девочка-огонь, девочка-порыв, девочка-мечта. И только ей, пожалуй, он готов был спустить некоторые провинности. А Эрис росла и хорошела день за днем. Из милой девчушки она как-то незаметно превратилась в красивую женщину. От кавалеров не было бы отбоя, если б не одно веское обстоятельство — ее единственный брат.
Он не слыл садистом, не любил пытки, но его жестокость в принятии судьбоносных решений имела широкую известность. Подчиненные боялись его и уважали, хотя больше все-таки боялись, ведь любая провинность, вызвавшая недовольство хозяина каралась… да-да, именно смертью. Без суда и следствия, по легкому взмаху руки или едва уловимому движению черной, как ручьи за пределами Харон-сэ, брови. Впрочем, кого-то он мог и помиловать, если подобное проявление «милосердия» было ему выгодно. Сильный, молодой, умный и расчетливый воин-маг, воспитанный в жестких традициях собственного народа — он одинаково комфортно чувствовал себя как за столом рабочего кабинета, так и на поле битвы с обнаглевшим соседом, посягнувшим на его территорию. Сколько их было этих горе-завоевателей? Поначалу много. Как только весть о смерти отца разлетелась по округе, земли юного Сэмирона стали лакомым кусочком, который, как полагали другие Хароны и безземельные Харры*, можно легко захватить. Ошиблись. И расплатой за эту самую ошибку стало море крови и смерть… Смерть виноватых, смерть невинных, смерть всех, кто просто попал под руку краснокожего четэри. А потом настали времена затишья: вооруженный нейтралитет с одними соседями, торговые связи с другими, вступление в союз с третьими… Жизнь текла своим чередом год за годом, век за веком. А Сэмирон, получивший прозвище Смерть, правил твердой рукой в своем Харон-сэ, территории которого заметно увеличились за последнее время.
Он уважал сильных противников, имел властных друзей, заботился и оберегал свою младшую сестру и… никому не доверял, кроме нее, наверное. Лишь ей он готов был подставить спину, будучи уверенным в том, что не получит удар под крыло. И потому, наверное, так тяжело оказалось пережить предательство Эрис. Чего ей не хватало? Деньги, драгоценности, роскошные наряды… любой каприз своей огненной малышки Сэмирон выполнял практически без возражений. Она была самым дорогим для него существом, его частью, его гордостью и отрадой. И как он недоглядел, как не заметил в родной сестре коварного врага? Или его там и не было?
Внезапная догадка была столь ошеломляющей, что задремавший, было, Хранитель очнулся. Резко вскинул голову и осмотрелся. Белым бело вокруг… Ну и демон с ним! Не меняя направления, Смерть продолжил свой полет в неизвестность сквозь прохладную дымку сонного тумана. Мысль, родившаяся во сне, продолжала крепнуть, обрастая все новыми доказательствами своей правоты.
Кому было нужно подвести Сэмирона к смертной черте?
Кто имел достаточно силы и власти, чтобы соблазнить Эрис на подобное вероломство? А если б она отказалась — принять ее облик и всадить тот отравленный ядом кинжал ему под ребро. Слишком точный удар, выверенный… он убивал медленно и неотвратимо, не давая шансов на выживание, но давая время на заключение сделки с…
Эра!!!
А ведь он убил предательницу-сестру. Убил потом, обойдя законы Карнаэла, запрещающие встречаться с родственниками. Бывший Харон подстроил ей и ее жениху несчастный случай и наслаждался, глядя, как уходит жизнь из ее тела. А она смотрела на него удивленными глазами и что-то шептала… тихо-тихо… он не расслышал.
Боль и злость, волной накатившие на затуманенный чарами разум, подействовали не хуже ледяного душа. Стиснув зубы, мужчина зарычал и… увеличил скорость. Не может же этот проклятый туман вечно стоять у него на пути. Чары, сновидения, искушение забытья — он преодолеет все, потому что он не только красный Харон, но и старший Хранитель Равновесия, которому доступна сила связанного с ним корага.
И тут же, как по заказу, в голове вспыхнуло новое озарение. А все эти изменения, что претерпел его жестокий и властный характер за годы службы… уж не под влиянием вышеупомянутой связи они произошли? Раньше Смерть думал, что просто слишком очеловечился, живя бок о бок с шестью стражами, набранными из людей. Когда-то давно он воспринимал их расу как разумных животных, а женскую половину считал симпатичными и забавными куколками, которых можно держать в своем доме, кормить и одевать, а еще использовать в любовных играх и просто для услады глаз и слуха. Некоторые рабыни были очень талантливыми и обладали чудесным голосом. Ему нравилось за ними наблюдать… как за милыми зверушками, развлекающими хозяина. Нравилось их целовать и ласкать, видя в глазах страх и смирение, а иногда и всплеск ответной страсти. Когда же судьба в образе Хозяйки Карнаэла столкнула его с магами из других миров и поставила всех их на один уровень, пришлось привыкать смотреть на людей, как на сослуживцев, а в последствии и как… на друзей. Самых близких, самых верных, таких, каких никогда прежде у Сэмирона не было. И он, действительно, привык, изменил точку зрения и пересмотрел свои цели. А еще… он изменился сам. Стал мягче, спокойней, мудрее и, что самое странное, перестал испытывать тягу к кровопролитию. Не то, чтобы его пугала кровь, просто теперь ему казалось, что смерть — не единственное решение проблем, и даже не самое правильное. Иногда он сам себе напоминал болото: тихое, но опасное. И только сейчас провел параллель с болотным корагом, которого подселили в его тело во время Обряда Посвящения.
