ухо, торчащее из-под седых прядей.
-Я прошла три испытания. Я – Невеста Мрачнейшего.
Губы едва шевелились, всем весом навалились апатия и усталость. Айден исчез, но тупая боль в сердце осталась. Я вновь ощущала себя преданной и разбитой: испытания-то я прошла, но путешествие не окончено. Бог сна и смерти, мирно дремлющий в замке, уже заждался меня. И только один невысказанный вопрос терзал меня.
-Ты сказала, что знала моего деда. Откуда?
Вопрос застал Пифию врасплох. Она попятилась, скидывая с плеч цветастую шаль и становясь похожей на растрепанного пестрого попугая. Шаль развернулась передо мной, покачивая тяжелыми кистями, и я оказалась очарована ее узором. Широкая спираль сворачивалась, чтобы в самой сердцевине распуститься огненным цветком.
-Знала, знала, - засуетилась, запричитала Пифия, отворачивая лицо, - но недолго. Очень недолго. Давно это было…
Семеня, Пифия по кругу обходила свои владения. Шаль мелькала перед моими глазами, как будто она пыталась меня зачаровать, заставить забыть о вопросе. Я загостилась, но Пифия не знала, как намекнуть, что пора уходить. Ее суровый облик никак не вязался с тем, как она нервно двигалась, заслонялась от меня шалью. Танцуя, ее руки перепархивали с места на место, дотрагиваясь до многочисленных статуэток диковинных, угловатых животных и пузатых бутылей, наполненных разноцветными жидкостями, мягко светящимися в полумраке.
Я терпеливо молчала, ожидая внятного ответа, хотя становилось понятно, что Пифия отвечать не спешит. Она старательно отводила мое внимание от чего-то очень важного. Я огляделась украдкой, обшаривая взглядом все полки, сундуки и прочий хлам, которым хижина была забита до отказа. Да где же?
Даже то, как Пифия вертела шалью, оттягивая внимание на малозначительные, но любопытные вещи, такие как сухая ветка дерева с живыми, распустившимся цветами; тонкокостный змеиный череп, издававший едва слышное шипение и еще много всякого, - не смогло меня переубедить.
Кто ищет, тот всегда найдет, и искомое обнаружилось довольно быстро: за рамой зеркала,
покрытого глубокими трещинами, от которых отражение дробилось, появляясь лишь кусками. Пожелтевшая от старости черно-белая фотокарточка, на которой был изображен вполоборота юноша, расплывшийся в улыбке. Эти смеющиеся глаза, запечатленные на карточке, я узнала бы где угодно.
С годами морщин на молодом, цветущем лице прибавилось, буйные кудри улеглись и
посеребрились, но глаза остались все теми же, как и в далекой, беззаботной юности.
-Дедушка Лео, - прошептала я, принимая это за добрый знак. Надо было идти дальше, в замок. Пересечь долину Харвингаст, чтобы поставить точку в путешествии, которое растянулось на долгие-долгие недели. В какие-то моменты мне казалось, что я давно забыла, почему согласилась прийти сюда и встретиться с Таллом. Но нет, память о дедушке и родителях, ответственность за миллиарды других жизней, лежала на мне, и я не собиралась никого подводить. Слишком много дорог уже пройдено, слишком много ошибок совершенно, чтобы взять и повернуть назад. Одно я знала наверняка – в свой мир я вернусь совершенно другим человеком.
Мальчишка с фотографии улыбался мне, широко и искренне, как будто читал мысли. Интересно, подумала я мимоходом, так ли выглядел дедушка, когда впервые встретился с Айденом той дождливой ночью?
Заметив, что ее сокровище обнаружено, Пифия оскорбленно зашипела, заслоняя фотографию своим телом.
-Нахалка! Я пустила тебя в свой дом, я помогла тебе!
-Передать ему привет, когда вернусь? – пошатываясь от слабости, но твердо уверенная в своем решении идти вперед, я встала. От подобного предложения Пифия растерялась: на бледных щеках появились яркие пятна, когти впились в плотную ткань шали, в которую Пифия куталась в надежде на защиту. Шумно сглотнув, она пробормотала недоверчиво:
-Как будто он меня помнит.
Глядя в глаза, подернутые молочно-белой пленкой, я дала себе зарок: если вернусь живой и невредимой, обязательно передам дедушке привет. Хотя бы в благодарность за спасение Айдена.
То ли выражение лица Пифии, то ли глубокий встревоженный голос, но меня не покидала
уверенность: что эта история куда более значительная, чем на первый взгляд.
Быть может, Пифия говорила что-то еще, но я уже не слушала. Дедушкина улыбка на старой фотографии убеждала меня, что я все делаю правильно. Если я – Невеста Мрачнейшего, то дорога у меня одна. Во дворец Талла.
Пифия молча смотрела, как я ухожу: пересекаю порог, оглядывая гнезда птиц-кровопийц, которые изрядно потрепал ураган. И не пыталась меня остановить.
Буря, пронёсшаяся по долине Харвингаст, оставила после себя лишь тишину. Дождевую воду поглотила иссушенная земля, потрескавшаяся от жажды, а тучи медленно расходились, давая совсем чуть-чуть света. Это звезды победно мерцали, радуясь тому, что грозе не удалось сорвать их с небосклона.
-Ну, пошла, - я обернулась через плечо. Пифия, с непроницаемым, суровым лицом, застыла на пороге и комкала в руках шаль.
-Кто же знал, - хмыкнула она, словно выныривая из темной бездны, в которую был обращен ее внутренний взор, - что человеческая девчонка сможет вынести столько потерь и испытаний. Ты спрашивала, вижу ли я будущее?
-Вы не ответили.
-Мне был дан великий дар в момент рождения, множество столетий назад. Моей платой за этот дар стали глаза. Никогда не увидеть свет солнца, никогда не отследить полет птиц… Зато я вижу, как началась эта история. И предвижу, как она закончится. Желаешь ли ты узнать?
Какое заманчивое предложение! Мудрая Пифия давала мне выбрать: хочу ли я приоткрыть туманную завесу над будущим? Но, взвесив все за и против, я приняла решение.
-Нет. Ничего же все равно не изменить, верно?
-Мудро. Удачи тебе, девочка, она тебе пригодится.
Я улыбнулась и ступила на дорогу, ведущую к замку. Петляя, она вилась через долину Харвингаст, чтобы привести меня к самому сердцу этого мира.
***
Очертания замка на горизонте, поначалу нечеткие и размытые, моим единственным ориентиром. Я ощущала себя Элли, которая шагает к Изумрудному городу по дороге, мощенной желтым кирпичом.
Я не сводила с замка глаз, раз за разом прокручивая в голове каждую минуту своего пребывания в мире из дедушкиных сказок. Как будто с лица сорвали вуаль, заслонявшую обзор, и теперь я видела все отчетливо и ясно.
Дедушка сочинял сказки, чтобы развлечь пугливую, вечно хнычущую внучку. Девочку со светлыми хвостиками, на которую только у него хватало времени. Он усаживал ее на колени и рассказывал истории, каждый день – новую, и ни один вечер не обходился без сказочного ритуала. Кто-то из знакомых, узнав об этой традиции, посоветовал написать книгу для детей, но дедуля Лео наотрез отказался. Говорил, что ему достаточно одного, самого верного, слушателя.
Годы шли, а сказки не иссякали. Откуда дедушка
