«Томас! Томас, ответь. Томас! Иди на свет!»
Я барахтаюсь в густой жиже, касаясь чего-то. Я пытаюсь дёргать ногами и руками, чтобы выплыть, но это просто невозможно. Я погружаюсь всё ниже и ниже. Мои глаза разъедает настолько, что я ничего не вижу. Ничего. Озеро меня сжирает прямо за секунды. Я как будто растворяюсь, становлюсь всё меньше и меньше…
«Флорина…»
Я прислушиваюсь, превозмогая боль. Моё сердце бьётся так сильно, что сейчас кажется остановится. Кровь заливает мой рот, гниль проникает в лёгкие. Мне хочется вздохнуть, но дышать нечем. Я толкаю чёртову вязкость, ударяя по чему-то. Кажется, это человек… или дерево, или что-то ещё. Я не знаю. Но мне удаётся сдвинуться немного вперёд, погружаясь вниз.
«Томас, прошу… дай мне знак. Где ты? Я… у меня мало времени. Вернись… Томас, я люблю тебя. Прошу… не оставляй меня. Ты обещал бороться. Ты обещал, что всегда будешь идти на свет. Иди. Я здесь. Иди ко мне. Давай… Томас, пожалуйста».
Моё сердце болит. Мои руки и ноги едва шевелятся, но я двигаю ими. Нельзя останавливаться. Жижа становится ещё более горячей и кислотной. Она проедает мою кожу, добираясь до мозга, кажется. И его взрывает от боли.
«Томас!» — кричу я.
«Флорина… ниже… я пытаюсь… я… умираю… уходи… я уже…»
Я снова касаюсь кого-то своим телом и отпихиваю от себя. Я пытаюсь плыть, сцепив зубы и ничего не видя. Я двигаюсь, кажется, чёртову вечность. Боль становится всё сильнее и сильнее, и я кричу от неё. Я кричу мысленно, потому что мой рот забит… боже…
«Флорина… я…»
Его голос стихает, и меня постигает паника. Нет. В отчаянье я хватаюсь за эту чёртову жижу и карабкаюсь по ней. Я точно натыкаюсь на человека. Я щупаю его пальцами, чувствуя, что мои руки становятся больше похожи на кости. Головы нет… не то. Я ползу, пробираюсь ещё дальше. Я уже не помню, зачем пришла сюда. Почему я здесь?
Томас.
Мои мысли начинают путаться. Сознание медленно останавливает свою работу, как и всё тело. Но я изо всех сил тянусь куда-то… я не помню… я… хватаюсь за длинные волосы, которые путаются между моих пальцев. Не вижу…
«Томас, ну же… ты обещал. Ну же… Томас…»
Левой рукой касаюсь кого-то ещё, и моё сердце вспыхивает от боли и начинает стучать чаще. Слабо, конечно, но чаще, чем секунду назад.
Нашла. Я тянусь рукой, но Томас словно ускользает. И тут моих пальцев касается что-то острое. Оно хватает меня за запястье, пытаясь притянуть к себе. И в этот момент меня дёргает наверх. Я двигаю рукой, цепляя кость руки. Я тащу её на себя. Сопротивление нещадное. Я ору во всё горло внутри своего сознания от боли и отталкиваюсь ногами. Ещё раз… ещё… а потом всё становится тёмным. Улыбаясь, я обнимаю полускелет. Одно обещание я выполнила.
Чистейший кислород заводит мои лёгкие, и из моего рта вырывается поток грязи. Меня переворачивают на бок. Кажется, что рвота никогда не остановится. Мой желудок сводит спазмами, перед глазами всё алое. Меня выворачивает наизнанку.
— Вот так… вот так, Флорина. Давай выплёвывай всё.
«Томас», — шепчу я.
«Да, любовь моя. Давай. Очищай себя. Давай».
После ещё одного толчка из недр желудка я обессиленно падаю на спину, тяжело дыша. Открываю глаза, а перед ними просто мутно. Я моргаю, когда в мой рот течёт кровь. Такая вкусная, такая знакомая.
— Всё в порядке. Она возвращается, — произносит Томас.
— Боже мой, я из-за вас, кажется, поседел полностью, — шепчет Стан.
— Дайте ещё крови. У нас есть…
— Нет, Сав, только моя кровь. Она быстрее восстановится.
Я моргаю снова и замечаю первые лучи нового дня. Они такие красивые. Я перевожу взгляд на Томаса, и моё сердце бьётся чаще.
Облизывая губы, сажусь на земле, Томас придерживает меня за талию. Он выглядит иначе, кажется, что моложе и абсолютно здоровым.
— Спасибо, что показала мне путь к свету, — шепчет Томас, впиваясь в мои губы. Я с той же страстью отвечаю ему, а потом отталкиваю.
— Почему мы так воняем? Я хочу принять душ. Меня сейчас снова стошнит, — морщусь я. — Ты такой… слизкий… гадость.
— Мило, — фыркает Стан, появляясь в поле моего зрения. — Ты, чёрт возьми, умерла, и не прошло пяти минут, как ты воскресла, а уже требуешь душ. Я просто ненавижу тебя. Убил бы.
— Ты меня любишь, — тяну я. — И мы всё же были мертвы?
Томас помогает мне подняться на ноги, и я вижу озеро, оно такое чёрное, теперь знаю, каково оно на вкус. И я знаю, что там творится. Оно питается тобой, а потом силу, которую забирает у живых, передаёт другим, даруя им второй шанс. Но нас оно не забрало. Мы выбрались.
— Почему? — непонимающе шепчу я.
— Русо не раз говорил, что в реку не входят дважды. Мы вошли туда раз и смогли выйти. Русо не сможет. Он уже был там однажды. Оно поглотило его мгновенно, словно ждало обратно. Я не знаю, как это объяснить. Но когда я прыгнул, то замер там, испытывая боль. Я пытался подняться, но оно зажало меня. А вот Русо… он начал таять в моих руках. Я держал его крепко. И… хм… это кажется, его волосы, — Томас показывает на мою руку. Между пальцев застряли пряди чёрных волос.
— Фу. Боже, какая мерзость, — визжу я и очищаю руки, бросая в сторону волосы. Меня передёргивает от отвращения.
— Выходит, что второй раз мы не будем там больше купаться? — с надеждой спрашиваю я.
— Нет. С нас хватит одного раза. И моё видение… меня же там не было. Я должен был умереть.
Я со злостью бью Томаса в грудь.
— Ты чёртов урод! Какого хрена ты туда прыгнул? — возмущаюсь я.
— Я должен был. Должен. Это был единственный шанс его убить. Русо ухватился за меня, и он бы не отпустил. Поэтому я готов был умереть. Я его укусил, чтобы ослабить сильнее. И не злись на меня, мы выиграли, — Томас широко улыбается.
— Почему ты так молод? Тебе раньше было на вид около тридцати пяти. Сейчас ты выглядишь на десять лет моложе.
— Ты тоже.
— Правда?
— Да.
— Круто, — улыбаюсь я, а потом замечаю шокированные лица Сава и его семьи, как и Стана. — Ладно, кажется, у меня немного мозги повредились. А что с остальными?
— Они сожгли всех, кто погиб. Остальные выжившие отправились в замок прибираться и подчищать всё. К сожалению, замок сгорел.
— Хм… печально… наверное. Это важно? Как бы там было много трупов, и они нам не особо-то и нужны. А книги… подождите, а книги?
— Думаю, что пришло время для новых законов и нового клана, Флорина.
— Клан Моциону.
— Верно.
— Ты жив! Вы живы! — Сав словно отмирает и подбегает к нам. Он обнимает Томаса и смеётся. Затем целует меня в щёку. — Вы живы!
— Ага. Ты в порядке?
— Я? Да я… беру отпуск. Мне нужен отпуск от всех вас. Ненавижу вас, — Сав злобно отталкивает меня и обнимает свою плачущую жену. Она что-то говорит одними губами, вроде: «Боже мой… живы… это хорошо». Ну, это моя догадка. Хотелось бы.
— Они все думают, что Томас мёртв? — хмурясь, спрашиваю я.
— Да, но мы вернёмся…
— Нет, — я категорично мотаю головой. — Нет. Томас для них мёртв. А я потеряла силы. Потеряла все свои силы и стала человеком.
— Зачем? Флорина, ты королева, — Томас непонимающе смотрит на меня.
— Нет, я не королева, у них есть король. Это Стан. И клан будет Моциону в честь Рома. А ты обретёшь свободу, — я беру руку Томаса и прижимаю её к своим губам. — Ты снова станешь свободным. Больше никакого насилия, никаких войн. Мы спрячемся. Мы с тобой уедем на Аляску и будем тихо жить. Поколения сменятся, и когда нам наскучит, мы вернёмся, как члены клана Моциону. У нас будут дети…
— Это уже есть, — Томас улыбается и кладёт ладонь на мой живот. — Уже есть.
— Что? — Я недоумённо перевожу взгляд то на Томаса, то на его руку.
— Ты беременна. Я понял это, когда Русо держал тебя на мушке. Я почувствовал это. Ты беременна. У нас будет ребёнок. И я буду злиться какое-то время на тебя за то, что ты прыгнула в это озеро и чуть не убила нашего ребёнка. Да, я буду. И вероятно, буду мстить тебе.
— Она ненавидит червей в трусах.
