Он берет мою руку в свою и целует костяшки пальцев, как целомудренный рыцарь из сказки о лорде Блэке, который клянется в верности бессмертной Алиссанте, хотя знает, что они никогда не смогут быть вместе.
Я беру его за руки и встречаюсь с ним взглядом.
― У тебя честь короля, Бастен Боуборн. К счастью, я достаточно бесчестная для нас обоих.
Я целую его со всей страстью своего сердца.
Резкий вздох вырывается из него, когда он на мгновение отстраняется, прохлада его дыхания успокаивает мою горящую кожу, и тут же снова врезается в меня.
Его ладонь обхватывает мою поясницу, переплетая его шрамы с моими. Его рот поклоняется мне с силой сотни молитв, оскверняя меня тысячей грехов. Мы сливаемся, и, словно в свободном падении, устремляемся вниз, в странный мир, полный чудес и опасностей, но пока мы держим друг друга в объятиях, я знаю, что мы сможем пережить любое падение.
Глава 28
Вульф
Созвездия сменяют друг друга, медленно шествуя по темному небу, отмечая проходящие недели. Утро сливается с вечером, каждый день ― это изнурительная работа по восстановлению города после нападения волканцев.
Со всего восточного Астаньона прибывают целители, как поцелованные богом, так и обычные, чтобы ухаживать за ранеными. Слуги счищают со стен арены кровь и следы волшебного огня. Половина армии Золотых Стражей отправляется рыть могилы. Другая половина стоит на страже вокруг городских стен на случай нового вторжения.
Каждый день я провожу рядом с Райаном. С ним постоянно находятся три телохранителя, столько же ― с Сабиной. Мы сопровождаем его, когда он навещает раненых в опиумных притонах Валверэев, превращенных в госпитали. На встречах с капитанами армии. Много раз он встречается с Серенит, чтобы подготовиться к предстоящему переезду в Старый Корос.
Дни тянутся долго, город погружен в печаль. Райан, в свою очередь, может утопать в недостатках, но неумение прощать не входит в их число. С тех пор как я заслужил прощение на Турнире, он советуется со мной. По вечерам мы вместе занимаемся спаррингом, чтобы выпустить пар. Он включает меня в планирование переезда в Старый Корос. Ему нужны люди, которым он может доверять.
Он рассчитывает на меня, как ни на кого другого, ― и это чертово извращение. То, что мой роман с его невестой ― всего лишь мелкая рябь для него, ― мрачное отражение его семейных устоев.
Я живу ради редких, наполненных светом моментов, когда вижу Сабину рядом с Райаном. С тех пор как она дала имя единорогу, перемены между ними похожи на день и ночь. Мы с Райаном облокотились на перила вокруг манежа и наблюдаем, как Сабина на Торре изящно передвигается среди соломенных манекенов, изображающих волканских солдат. На ней длинные перчатки, защищающие руки от острой гривы, и брюки, чтобы лучше держаться за его бока. Ее волосы заплетены в бессмертную косу, но несколько свободных прядей развеваются по ветру, когда она и зверь грациозно скачут с одного конца на другой.
Когда разнеслась весть о том, что она приручила единорога, чтобы победить войска Волкании, астаньонцы от Саленсы до Старого Короса сразу же приняли ее как свою будущую королеву. Но они не знают, что она родом из того же вражеского народа.
Если они узнают об этом, то могут ополчиться на нее.
Назвать ее шпионкой.
Предательницей.
Я сделаю все, что потребуется, ― попрошу, украду, убью, чтобы этого не случилось.
― Назад, ― командует Сабина, и Торр без труда меняет направление, рассекая кольцо по диагонали. ― Теперь отступаем.
Он останавливается в то же мгновение, а затем шагает в обратном направлении с опущенным рогом в оборонительной боевой стойке. Воистину, это чудо, на которое стоит посмотреть. Он ― гроза во плоти. Мощный, как стремительный водопад. Завораживающий, как бездна космоса.
И все же я смотрю только на Сабину.
Когда она едет верхом, ее лицо светится изнутри ― щеки покрыты румянцем, глаза сияют. Нежный смех срывается с ее губ, когда она и Торр плавно движутся вместе. С тех пор как я ее знаю, я могу по пальцам одной руки пересчитать, сколько раз я видел ее искреннюю улыбку. До сих пор в ее жизни преступно не хватало радости, и она по-прежнему сталкивается с бесчисленными проблемами.
Но сегодня?
Сегодня ее улыбка настоящая, как полевой цветок.
У меня перехватывает дыхание, я замираю, очарованный ее счастьем, как будто могу запечатлеть ее счастливый образ в своих чувствах. Если бы была возможность, я бы запечатал этот момент в бутылку и смаковал его всю жизнь.
― Когда-нибудь, маленькая фиалка, ― шепчу я тихонько, чтобы Райан не услышал. ― Я найду способ сделать так, чтобы твоя улыбка сияла так же ярко каждый день твоей жизни.
― Смотри, Райан! Смотри, Вульф! ― Она расставляет руки в стороны и, используя только пятки, направляет Торра в обратную сторону, пробираясь между соломенными манекенами ― ни одна лошадь не сможет этого сделать.
Ее волосы летят ей в лицо, и она со смехом выплевывает их изо рта.
Я бросаю взгляд на люк над головой и спрашиваю Райана:
― Когда ты позволишь ей тренироваться с открытым люком при дневном свете?
― Когда я буду уверен, что она не захочет немедленно испепелить меня огнем фей, ― язвительно бормочет он.
Несмотря на его сарказм, между нами тремя что-то изменилось после Турнира. Мы пришли к негласному перемирию. Если не друзья, то, по крайней мере, не враги. Райан так отчаянно нуждается в доверенном лице и невесте, что ведет себя так, будто нашего романа никогда не было.
В свою очередь, он достойно поступил с Дюреном после нападения, открыв казну Валверэев для восстановления города, чем, как я знаю, завоевал небольшое уважение Сабины.
Мое сердце и моя голова находятся в состоянии постоянной войны ― желание сохранить доверие, которое мы с Райаном восстановили, против неоспоримой тяги моего сердца к Сабине, любви, которая усиливается с каждым мгновением.
Закончив тренировку, Сабина спускается с Торра, подходит к нам
