— Миша — все что у нас есть в настоящий момент.
— Ты не можешь так говорить, пока не проверишь все файлы в лаборатории.
— Верно.
— Я не хочу больше иметь никаких дел с Мишей.
— Знаю.
— В таком случае не проси меня об этом.
— Не буду. Но тебе следует спросить себя, были ли у тебя отношения с партнером, которому ты могла доверять и мог ли он быть подсадной уткой.
Я все это знала. Знала, что действительно не хочу ничего делать и распаляюсь в пустую, потому что по правде сказать, мне хотелось оставить все в прошлом. Мне просто не хотелось, чтобы Джек решил, что ему дозволено управлять моим будущим. Не хотелось, чтобы он решил, что я легко ему достанусь.
— Я не стану стражем.
Но возможно, уже было слишком поздно, и мы оба об этом знали.
— Райли, если бы у меня был хоть какой-то другой выбор, я бы не попросил тебя об этом.
— Не пытайся меня обмануть, Джек. Не в этот раз, — тихо фыркнула я.
Криво улыбнувшись, он произнес:
— На этот раз, это правда. Кто бы за всем этим не стоял, очевидно, что он проник в Управление. Я понятия не имею, кого еще туда заслали, кроме Алана Брауна и Готье. Все сотрудники в том списке, что вы нашли в кабинете Брауна, мертвы, а на проверку всего, над чем они работали, требуется время. И выходит, что этот Миша, наш единственный ныне здравствующий источник информации. Если мы попытаемся кого-то еще пустить по его следу или уложить к нему в постель, они будут знать, что мы вышли на него.
— Миша знает, что мы вышли на него. Налет на его офис подтвердил это.
— Но я подозреваю, что Миша играет «и за наших, и за ваших», и это, безусловно, может сыграть нам на руку.
— Подразумеваешь, что мне следует просто выполнить свой долг и развести ноги, как маленькой послушной собачонке, которой я и являюсь?
В его глазах вспыхнуло раздражение.
— Мы обнаружили останки Келли в этом месте, Райли. Она была избита до полусмерти на той проклятой арене.
Из-под моих закрытых век заструились слезы. Вопреки всему я надеялась, что ее участь будет отличаться от участи других пропавших стражей. Надеялась, что она все еще работает под прикрытием и всего лишь задерживается. Но судьба, казалось, задалась целью перевернуть мой мир вверх тормашками, именно тогда, когда мне на деле пришлось убедиться, что надежда не числится в повестке дня.
— Ты ведешь грязную игру, Джек.
— Это они ведут грязные игры. И мне не остается ничего иного, как поступить так же.
Ничего ему не ответив, я просто скорбела об утрате редкостного друга.
— Это еще не закончилось, и в глубине души ты это знаешь.
Я остервенело смахнула слезы с щек и сказала ему то, чего он так жаждал услышать:
— Ты в пустую сотрясаешь воздух, заведомо зная, что я соглашусь.
Он довольно хмыкнул и легонько похлопал меня по руке.
— Ты собираешься стать одной их лучших.
— Нет, не собираюсь. Равно как не собираюсь приближаться к Мише. По-моему, лучше всего, если мы не будем напрягаться и позволим ему сделать первый шаг.
— С этим я могу согласиться. — Джек встал и потянулся — едва слышно затрещали суставы. — Почему бы тебе не найти брата, а затем вам обоим не отправиться домой?
Я посмотрела на него:
— По-моему, мы оба заслужили неделю на отдых и восстановление сил.
Глаза Джека немного сузились, однако в них вновь появился хитрый блеск.
— Два дня.
— Пять.
— Три.
— Идет, не тебе, не мне.
Он осклабился:
— По рукам. Если за это время с тобой попытается связаться Миша, надеюсь, ты сообщишь.
— Хорошо. — Но он этого не сделает. В этом я была уверена, как ни в чем другом.
Джек спустился со склона и исчез внутри здания. Я еще немного понежилась в солнечных лучах, а потом решила, что лучше убраться отсюда, прежде чем меня затянут сорняки.
Рывком поднявшись с земли, я направилась обратно в «Геновев». Роан появился из главных дверей, когда я приблизилась к дороге, выглядя утомленной и растрепанной — равно как и чувствовала себя.
Он ничего не сказал, просто притянул меня в объятия, которых мне недоставало всю ночь. Плотину чувств прорвало, и я расплакалась, не в силах сдержать печали по Келли, жалости к самой себе, и тоски по отношениям, которым не суждено было сложиться.
— Не позволяй им принуждать себя к тому, чего тебе не хочется делать, — немного погодя сказал Роан.
Я отступила от него, икая и утирая лицо рукавом позаимствованного пальто.
— Не позволю.
— И не отказывайся от Куинна.
Я окинула брата внимательным взглядом.
— Ты — тот, кто уговаривал меня не обольщаться на его счет.
Роан состроил гримаску:
— Это было до того, как я прочел его записку.
Мое сердце забилось сильнее.
— Он оставил записку?
— Да, в криогенной камере, где, как предполагается, держали Генри. Вот, держи.
Он вытащил из кармана белый клочок бумаги и протянул мне. Трясущимися пальцами я развернула записку.
Спасибо за помощь в поиске моего друга. И прости, что не могу предложить тебе того, что ты ищешь. Встретиться бы нам несколько столетий назад…
Береги себя.
Куинн
Мое сердце остановилось. Я встретилась взглядом с братом.
— Едва ли это заявление о намерениях.
Роан усмехнулся.
— Чтобы мужик написал столько, он, как минимум, должен чувствовать нечто большее, чем просто вожделение. Да к тому же, Куинн подчеркнул: «Если бы мы встретились раньше».
Я взглянула на записку еще раз.
— Если я сделаю то, чего добивается Джек, то смогу это принять… — я подняла руку с зажатой в ней запиской, скомкала ее в шарик и запульнула подальше, — и пережить.
— Дай ему время, Райли. Вы едва знали друг друга, и он хлебнул горя с волками.
— Знаю, — я выдавила из себя улыбку. — Но я — волк, а он — вампир с весьма человеческими заскоками. Не думаю, что между нами много общего.
— Но волк, напав на след, идет до конца.
Я насмешливо улыбнулась:
— Особенно, когда этот след ведет к замечательному сексу.
— Совершенно верно. Замечательный секс — это то, от чего никогда нельзя отказываться.
— Именно поэтому ты все еще с Даверном?
— Да, черт возьми. — Роан нахально ухмыльнулся, затем переплел свои пальцы с моими и легонько их сжал. — Почему бы нам не отправиться домой, привести себя в порядок, а затем куда-нибудь сходить и напиться вдрызг?
Я улыбнулась.
— Похоже, это будет прекрасным завершением абсолютно мерзопакостной недели.
Так оно и вышло.
