Неужели она наконец-то узнает, что спрятано в загадочной расщелине?
«Собрать группу, снять магическую защиту и пойти исследовать скалы на другом берегу? Нет, нельзя лишать лагерь защиты, мой сон может быть сознательно навеян чужой враждебной волей и являться ловушкой! Если где-то там, в пещере, затаился царь змей Василиск, то привести к нему людей значит обречь их на мгновенную гибель. Василиск не может убить взглядом другого василиска, так что идти мне на разведку в одиночестве. Если Имран узнает — придушит собственными руками».
Метод проникнуть за пределы полога был прост, как всё гениальное: Аня обратилась собакой и за час сделала глубокий подкоп под границу полога. Лагерь в лесу — это не комната в каменном доме, выбраться куда легче. Магические заклинания, наложенные за защитный полог, сигнализировали только о попытках людей обойти его, а на землероек и прочих животных внимания не обращали. Выскочив на берег, Аня преисполнилась решимости, обернулась василиском, взмахнула крыльями и перенеслась через реку.
Кадры виденного во снах вспыхивали в памяти неоновыми маячками и находили отражение в реальности: вот такой же куст с идеально овальной формой кроны; россыпь белых ромашек между трёх валунов; молодая сосенка, скособочившаяся на низком холмике. За сосенкой — вход в расщелину, замаскированный еловым валежником.
Аня замерла перед входом, издав тихое шипение и нервно забив крыльями. Да, во снах она ползла по той пещере, что виднелась за иглами еловых лап. Глубоко вдохнув, она прошуршала по веткам, сложила крылья и нырнула в полумрак пещеры.
Влажные камни и застоявшийся воздух встретили её запахом сырости, плесени и мха, но дующий в морду сквознячок сообщал, что впереди должно быть открытое пространство. Аня ползла вперёд, будто погружаясь в давнее сновидение. Впереди по мере приближения ширилось и ширилось пятно света. Вскоре стало ясно, что дальше пещера расширяется и освещается солнцем через небольшое отверстие в потолке. Светлое пятно стало ярче и ей показалось, что сейчас она проснётся, как это всегда бывало раньше.
Она не проснулась, а выползла на плоскую подземную площадку с песчаным полом.
Площадку, уставленную каменными скульптурами в запылившихся одеждах.
Первыми шли фигуры в чёрных балахонах. Некоторые фигуры стояли на коленях, некоторые замерли в момент бега, кто-то простирал руки к небу — Аня помнила из давнего сна, как именно образовались эти «статуи». За ними величаво возвышался волк — живое существо, обращённое в камень лично ею. По хребту Ани прошла дрожь, а в горле заклокотали рыдания, когда следующей композицией стал алтарь с распростёртой на нём окаменевшей жертвой. Эту девушку убил большой василиск, но осознание, что она сама способна на такое же случайное убийство человека, заставляло трястись от ужаса перед собственной сущностью. В Эзмере толковали, что окаменевших людей и волка забрали стражники, но Аня сомневалась, что это люди Ригорина организовали этот схрон…
Обогнув по кругу все статуи, Аня заметила узкий проход дальше в глубину пещеры. Там царила кромешная мгла, но глаза василиска хорошо видели и в темноте, а интуиция завопила, что как раз там спрятано что-то ещё. Нечто важное, ведь широкий свежий след чужого змеиного хвоста вёл по песку как раз в том направлении.
Плотно прижав к спине крылья, чтобы не зацепить ими о шершавые стены лаза, Аня двинулась исследовать последнее ответвление пещеры. Её путь не продлился долго: лаз заканчивался глухой скалой, а в самом конце тупика стояла ещё одна статуя.
Статуя Имрана Дайма.
Лицо мужа было искажено гримасой смертельного ужаса, в глазах навеки застыли ошеломление и безнадёжность. Вскинутые в защитном жесте руки говорили, что он пробовал обороняться магией, но она не помогла против мифического змея. Змея, неуязвимого к действию магических заклятий и при этом самому владеющему магией.
Вторая жизнь Ани в точности повторила сюжет первой.
Сердце в груди распалось обжигающими осколками, горе затопило приливной волной. Её магистр — такой нежный, весело-ироничный, всё замечающий, отважный магистр — ушёл за грань невозврата. Она никогда впредь не услышит его смех, не увидит его улыбку и насмешливый блеск зелёных глаз, выдающий его под любой личиной!
— Ты обещал, что позовёшь, что я
не пропущу
финальную битву! — глухо зароптала Аня и разрыдалась у ног мужа.
Погрузившись в тоскливое, острое горе, она не замечала, что её слёзы не падают на подножие каменного магистра — они подхватываются в воздухе голубыми магическими нитями и утекают в мерцающий конус наколдованного кем-то магического сосуда.
— Он не стоит твоих слёз, душа моя, — прозвучал за её спиной до боли знакомый голос, который она уже не надеялась услышать. — Не рви мне сердце, успокойся.
Стремительно развернувшись, Аня злобно зашипела, ощущая, как наливается убийственной силой её взгляд. Перед ней стоял двойник мужа, укоризненно качающий головой:
— Вот из-за таких вспышек ярости василиски старались не сходиться с людьми и находить пару в рамках своего рода, а то семейные ссоры в смешанных парах частенько заканчивались гробовым молчанием супруга-человека. Женщинам-василискам легче: поплакала и ладно, а вспылившим мужчинам приходилось бежать за помощью к сородичам.
Окаменяющий взгляд не подействовал, значит, перед Аней стоял самый настоящий, древний Василиск. Владеющий магией, в отличие от неё. Антисваха в конце концов вступила в прямое противоборство с Василиском. Да уж, противник мог бы быть и попроще. Только странно, что он так сильно похож на настоящего Имрана: тот же взгляд, узнаваемый под любой личиной, тот же ироничный прищур и усмешка, та же привычка изрекать совершенно непонятные фразочки с таким видом, будто говорит обо всем известных вещах… Поплакала и ладно? Бежать за помощью к сородичам? Разве убитому взором василиска человеку можно помочь?!
Аня обернулась к статуе Имрана и перевела взгляд на стоящего перед ней двойника-метаморфа. Финал трагедии можно переиграть?!!
— Договоримс-ссся? — предложила Аня, подбирая хвост и намереваясь атаковать при первом же удобном моменте.
— Обязательно договоримся, как только ты признаешь очевидное и передумаешь на меня нападать, — фыркнул метаморф в облике Имрана, — и как только научишься слушаться разумных советов: ты всё-таки выползла за границы убежища!!! И почему я не удивлён, а? Иди сюда, мне нужна твоя помощь.
Недоумевающая Аня проползла за врагом на площадку с окаменевшими людьми. Василиск так спокойно повернулся к ней спиной, что она смешалась, не рискуя нападать. Во-первых, он бы не был так невозмутим, если бы хоть чуточку опасался не справиться с ней. Во-вторых, лучше наладить контакт и оживить мужа, а там уж они вместе разберутся со всеми противниками. И ещё одна замеченная странность: каменный Имран успел покрыться пылью, его одежда превратилась в плесневелые тряпки, словно он простоял в этой пещере не один месяц. Словно его и прятал здесь Василиск как свою главную тайну!
— Держи руками сосуд со слезами и по моей команде роняй на лоб девушки по одной капле. Строго по одной, иначе она умрёт от клинка в сердце раньше, чем я успею излечить её, — велел Василиск. — Что застыла? Искренние слёзы василиска растворяют камень, не знала? Мужчине трудно заплакать даже в исступлении горя, а женщину разжалобить проще: вы готовы горько рыдать над самыми отпетыми негодяями.
Дружеское подтрунивание вызвало ещё большую растерянность Ани. Смотря, с каким сосредоточенным видом мужчина опутывает девушку на «алтаре» магическими заклинаниями и кратко командует, вручая призрачный сосуд: «Держи! Роняй по одной капле!», Аня могла бы поклясться, что именно он — её муж. Этот, а не тот, что застыл с перекошенным испуганным лицом. Ане впервые подумалось, что если бы её муж окаменел под взглядом змея, то выражение его лица всё также отражало бы отвагу и решимость бороться до конца. Кроме того, на запястье метаморфа сверкал золотом обручальный браслет — копия её собственного, а магический девайс не перевесишь так просто на другого человека, верно?
