катастроф при движении в подпространстве медленно, но верно нарастала. Бассит время от времени выдёргивал Ташу из логова некромантов, вывозя на широкие природные просторы, но основным видом её деятельности стала работа профессиональной покойницы и духа-защитника нуль-физиков.
Об этом и зашла речь на большом совещании у Верховного стратега, когда вновь был поднят вопрос о целесообразности исследований на границе изученного космоса.
– Раньше я бы сказал, что бессмысленно физически перемещаться в глубины вселенной, чтобы заглянуть чуть дальше в её изнанку, но сейчас, когда теория пустоты выстраивается заново, я меня нет возможности что-либо утверждать с абсолютной убеждённостью. В отсутствие надёжных теорий приходится нащупывать верный путь, блуждая в темноте, и признавать вероятность верности самых иррациональных идей. – Таким стал ответ Стейза на повторный вопрос о построении новых туннелей, уводящих к неведомым звёздам.
– Таша, как думаешь, тебе удастся обеспечить безопасное возвращение стратега обратно из немаркированной приборами пустоты? Ты сможешь отыскать его там, где спасует аппаратура? – взволнованно обратился в ней Верховный.
– Почему нет? Раньше же получалось, – пожала плечами Таша, внутренне сжимаясь в ожидании закономерного следующего вопроса.
– Раньше обстоятельства были иными – между вами существовала крепкая связка, родившаяся благодаря усилиям Брилса, – корректно напомнил Верховный и не озвучил очевидное продолжение фразы: остались ли между ними достаточно сильные чувства, чтобы можно было «дёрнуть за верёвку» ещё раз?
– Не переживайте: то, что однажды создано на совесть, не так-то легко разрушить, – с лёгкой улыбкой выдала Таша заранее подготовленный ответ. Пусть понимают так, что ей хватит старой привязанности к стратегу. – Я найду главу нуль-физиков... при небольшой его помощи.
– Что я должен сделать? – Стейз даже поднял на неё глаза при этом вопросе.
– О, здесь два варианта: либо начать погибать в пустоте и тогда меня перенесёт к тебе в принудительном порядке, либо просто пожелать меня увидеть, – не удержалась от иронии Таша. Ей даже стало интересно, что именно он предпочтёт: иногда казалось, стратег действительно готов выбрать смерть вместо лишней встречи с ней. Если где-нибудь отыщется ещё один уникум, как она, то ему она расскажет, насколько безумно сильной должна быть «старая привязанность». Расскажет, что её хватит на перенос к любимому, даже если тот не позовёт и не пожелает видеть... Ну а если второй уникум не отыщется – напишет обо всём в своих предсмертных мемуарах для будущих «профессиональных покойниц».
Её иронию заметили: Стейз замер, захолодел и величаво склонил голову в знак согласия.
Чёртов наурианец! Он заверял, что стал бы ухаживать за ней даже без пробуждения чувств – так отчего не ухаживает теперь?! Чувств нет, но она-то есть, она-то никак не изменилась, что ему мешает, спрашивается? Она же совершенно свободна (оптимистичная замена сочетанию «бесконечно одинока»)! Приходилось признать, что стратега останавливает лишь отсутствие желания быть с ней рядом, быть вместе с ней. В жизни каждого человека однажды наступает момент, когда нужно понять, что старого больше нет. Оно осталось там, в прошлом и в твоей памяти, где тщетно стараешься засыпать его пеплом забвения. В настоящем этого старого нет, а прежние признания недействительны. Наверное, если бы не накрепко позабытое им общее прошлое, у неё было бы больше шансов на совместное будущее...
– Почему бы не провести проверку в имеющихся туннелях? Собственно, удивлён, что это до сих пор не сделано, – с недоумением произнёс Верховный под согласные кивки всех собравшихся.
«Если бы вы видели, как отшатывается от меня Первый стратег при каждой встрече, вы бы не изумлялись столь сильно», – горько усмехнулась про себя Таша. Но проигнорировать совет высокого собрания Стейз, конечно же, не мог.
.
Пустота действительно меняется или углубляется её видение пустоты? В отчаянии последних месяцев Таша окончательно перестала бояться чёрной мглы. Она так долго связывала именно с ней свои надежды вернуть Стейза к полноценной жизни в родном мире, дозваться хоть до кого-то, кто мог бы спасти его, что страх ушёл. Наведываясь в подпространство, чтобы потом набросать на бумаге те изменения, что видит в нём, Таша чувствовала себя так, словно возвращается... не домой, нет, но в уютный мирный уголок, где никто её не найдёт и не побеспокоит. Мгла успокоительно пульсировала в такт её горьким всхлипываниям, а по-прежнему ощущаемый Ташей потусторонний взгляд перестал казаться мертвенным и абсолютно бесчувственным. Если бы ещё пустота не темнела так быстро, меняя свинцово-серые оттенки на угольно-чёрные!
Туннель перед Ташей исказился и вильнул в сторону, открыв проход к знакомому силуэту, совершающему знакомые пассы руками, из-за которых стенки туннеля чуть раздвигались и еле заметно светлели. Стратег, как и всегда, не тратил времени понапрасну: в ожидании второго экспериментатора он укреплял транспортный коридор.
– Помочь? – спросила Таша, разводя руками тёмную мглу в небольшом видимом сужении.
Стейз резко обернулся и недоверчиво всмотрелся в её фигуру. Задумчиво свёл брови и произнёс:
– Поразительный эффект, абсолютно точно базирующийся не на логике и не на физике. Я сто раз пересмотрел записи моих коллег о твоих безуспешных попытках отыскать их и вынужден признать, что твоя способность находить меня действительно определяется лишь старой эмоциональной привязкой. Я тоже смогу тебя найти?
– Сомневаюсь, – с трудом проглотив виртуальный комок в несуществующем здесь горле, глухо ответила Таша, – но ты можешь попробовать.
Развернувшись, она понеслась в открывающийся перед ней проход. Мало ли, чудеса действительно существуют? Вдруг глубоко под пеленой его бесчувственности ещё тлеют угольки прежних эмоций? Мгла послушно расступалась перед ней, тут же сходясь за спиной непроницаемой завесой. Застыв на месте, Таша осталась ждать, стараясь настроиться на Стейза и протянуть между ними призрачную нить, связывавшую их раньше вне времени и пространства. Она ощутила его присутствие, своё притяжение к нему, но на этот раз суть эксперимента противоположная: теперь она должна указать ему путь к себе. Таша содрогнулась от воспоминаний, как исступлённо тянула к себе Стейза из огненного ада, ощущая его дикую боль и мучительно боясь не успеть и навсегда-навсегда его потерять. Мысли о том, что подобная ситуация может сложиться ещё раз, сконцентрировали её на нити их взаимосвязи, придали сил со всей мочи дёрнуть за неё – и нить растянулась, как мягкий пластилин, и бессильно провисла, не донеся до Стейза её отчаянный зов.
Не так так-то просто заставить работать эмоциональную связь в обе стороны, когда чувства сохранились лишь у одного человека, стоящего лишь у одного края нити... Таша пробовала снова и снова – и раз за разом
