Пролог
- Дай мне себя, раскройся, ну? Давай, девочка…
Боже… Господи, как он…Ох, чёрт…
- Не могу… не… не могу.
Большой, как к такому привыкнуть?
- Давай…малышка, давай…
Выброс адреналина, триггер…
- Малышкой не называй меня! – кусаю в плечо, дышу тяжело.
- Как хочу, так и буду называть, поняла? И ты будешь откликаться, вот так… еще… Давай, какая же у тебя сладкая задница…
- Арс… Арсен..ий… я…
- Раскройся, ну? Хорошо же, сука, как же хорошо!
Твою ж…
- Хо… ро… шо…
Боже!
Хорошо!
Слёзы градом. Непроизвольно. Сама не знаю почему. Я не дура. Не сентиментальная. Я занималась сексом. Я трахалась ого-го как!
Но это…
Это я не знаю, что такое. И не могу понять почему так.
Почему именно с этим человеком вот так. И это не неожиданно, я знала, что так будет. И это уже не первый наш секс. И он каждый раз крышесносный.
Но сейчас…
Сейчас мы реально на крыше.
Вернее, на огромной террасе почти под крышей. И нас, возможно, даже видно.
А нам виден город.
Санкт-Петербург у нас под ногами. Адмиралтейство. Зимний дворец. Исаакий. Нева.
Секс.
Секс на крыше. Секс в вечном городе.
Секс, который возносит на небеса.
Его член внутри. Его глаза в моих глазах. Его мысли в моих мыслях.
Мы занимаемся любовью самозабвенно, и я забываю обо всем.
О том, что мне тридцать семь. О том, что я мать двоих детей. О том, что я дама с принципами и с высшим образованием. О том, что я пока всё еще замужем, хотя и нахожусь в стадии развода. О том, что я хотела бы сохранить брак ради детей, но это невозможно. О том, что я очень сильно любила мужа и мне было больно, когда я узнала, что он уходит от меня к молодой балерине.
Я забываю о всей своей прошлой жизни. Сейчас только он и я. И крыша.
И Питер.
Питер, который я люблю, конечно, но не так сильно, как мою Москву.
И мужчина, которого я…
Которого я не должна любить. Потому что наша связь случайная, короткая, странная. Я почти ничего о нём не знаю. Он уже многое знает обо мне.
Он красивый, успешный, богатый мужик моего возраста, значит я для него – старая.
Я должна принять нашу связь как небольшой подарок судьбы, насладиться ею и закончить.
Но что-то мне подсказывает, что просто не будет.
- Хватит думать, иди ко мне, сюда, ближе. Вот так.
Он поднимает меня, усаживает на себя. Охаю, потому что, кажется, я открыта теперь всему миру. Подкидывает меня бедрами, заставляя насаживаться, обхватывает ладонями груди. Смотрит так.
Чёрт, как же он смотрит! Фраза, заезженная до банальщины, но он смотрит как голодный охотник на кусок мяса. Разорвать готов.
- Трахать тебя надо. Затрахать, чтобы не могла думать.
О, да, мне тоже хочется так. Чтобы затрахал до беспамятства, чтобы думать не могла.
Не хочу ни о чём думать, не хочу.
- Иди сюда, ко мне.
Целуемся жадно, влажно, его рта слишком много, и языка. Он везде. Мне так нравится брать его в рот, посасывать, потом отдавать, чтобы он вылизывал. Он трахает меня одновременно языком и членом. Много его. Слишком. Это все слова, которые остаются в голове. Слишком много. Пальцы выкручивают соски, вжимают бедро в его тело, стоны сталкиваются с моими стонами.
- Еще, малышка, еще… еще, давай, сожми.
Понимаю и подчиняюсь, сжимая его внутренними мышцами там. Захватывая в плен. Не выпуская.
- Да, сука, хорошо…Еще.
Знаю, что сейчас будет. Готовлюсь. Горю.
Быстрые фрикции, потом он поднимает меня и нагло кончает мне на живот, грудь, поливая густой тягучей спермой. Потом валит меня на матрас, поворачивая под нужным углом, сдавливая бедра, заталкивает в меня пальцы, быстро двигает ими заставляя задыхаться и подвывать. Знаю, что сейчас будет, но каждый раз ни хрена к этому не готова. Сжимаюсь, хриплю, насаживаясь так, чтобы ускорить и одновременно замедлить процесс. Хочу растянуть удовольствие. Глаза закатываются от кайфа. Еще движение и я растекаюсь с криком, уткнувшись носом в подушку, расслабляюсь, кайфуя от того, как трясётся в судорогах моё тело и как разливается по нему обжигающее удовольствие. Кончаю! Я так сладко кончаю с ним! Так хорошо.
Блядь… как же я ненавижу его за то, что мне так хорошо!
Потому что будет нереально отпустить. Забыть.
Закрыть дверь.
Уехать из этого города и никогда не возвращаться.
Вычеркнуть.
Потому что…
Потому что это нереально. Наша связь никогда не станет чем-то большим.
Я живу в Москве. Он живёт в Питере.
Я развожусь, а он…
- Прости, детка, надо бежать, обещал жене заскочить в аптеку.
Глава 1
- Мам, а папа с тобой не поедет?
Вот и как я должна объяснять, что папа вообще больше не со мной?
Хочется схватить что-то и разбить.
Например, фарфоровую статуэтку, балерину, красивую, притворно улыбающуюся, словно говорящую мне – ты просрала своё счастье, а я получила.
Именно так. Потому что мой муж, миллионер и меценат ушёл от меня к юной балерине, а я осталась с детьми, собакой, кредитами и коллекцией фарфора, которую он грозится забрать.
Только вот хрен ему! Эту коллекцию мы собирали вместе. И вообще – вообще хрен!
Пусть радуется жизни с балериной, пусть она ему крутит фуэте, демонстрирует батман, плие, шассе и прочие прелести.
Мы собирались вместе поехать в Питер, что ж, получается, я еду одна.
Сяду в машину и поеду.
И неделю я не буду вспоминать про измену, развод и раздел имущества.
И даже не балет пойду! Назло им!
Потому что эту его корову в «Мариинку» не взяли, и даже в «Большом» она не танцует.
- Мам, куртку брать? – детей и собаку еще нужно забросить к моим на дачу, и это тоже проблема.
Вопросы, вопросы, вопросы.
Которые, естественно, бесят.
И жалость бесит.
- Бери, куртку, жилетку бери. Погоди, Никит, ты еще не собрался что ли? Мы выезжаем!
Никите пятнадцать.
Я понимаю, что моя поездка в Питер и их отъезд на дачу его выбешивает. Он бы с удовольствием сидел дома и играл в свой какой-то там «Геншин».
Или поехал бы на нашу дачу, где ходил бы на рыбалку. С отцом.
Но отец променял любимого сына на молодую блядь.
Стоп, Милана Романовна, нельзя так говорить. Не блядь, а девушка с низкой социальной ответственностью.
Которая лезет в чужие постели, чтобы продемонстрировать растяжку, увидев которую Сволочкова забьётся в припадке.
Злая я женщина. Злая.
Просто сучка последняя.
Могла бы я отпустить мужа с миром? Остаться друзьями?
Как сказала его мама:
«Милочка, вы прожили шестнадцать счастливых лет, вы были прекрасной парой, но ты должна понимать, мужчине за сорок нужна свежая кровь, чтобы оставаться в силе».
Охренеть, да?
Почему же своего мужика она к молодой любовнице не отпустила, так и живёт с ней, старый пень?
Нет, когда-то я к ним очень хорошо относилась, даже пыталась полюбить.
А они меня пытались воспитывать. Девочка не так сидит, не так стоит, не так ест. И плевать, что у девочки был отец полковник и мать кандидат экономических наук. И сама девочка с высшим образованием и красным дипломом.
Не то пальто.
Ладно, проехали.
Проверяю еще раз вещи в чемодане.
Платье с шикарным декольте. Куда я его надену? А хрен с ним, хоть куда! Пойду гулять по вечернему Питеру, зайду в ресторан, закажу корюшку. Или корюшка уже всё? Не важно. Устриц и просекко. И буду ловить мужские взгляды совершенно спокойно, не думая, что мне прилетит суровое – для кого оголилась, где твоя скромность, Миля, это неприлично.
Я почти разведена и мне теперь всё прилично.
Или просто плевать на приличия.
Платье летит в чемодан. И туфли на шпильке туда же. В конце концов, в Питере живёт моя интернетная подруга Женька, мы с ней встретимся, будет повод.
Ах, да, Мариинка! Совсем забыла о ней…
«Мы с Генкой и Маринкой, ходили в Мариинку, послушать чисто Глинку партер, туда, сюда…»
