Кэтлин Кирнан
Безназвания 12
Найти ее оказалось легко. Не сложнее, чем уронить журнал, испечь пирог, перепихнуться. Я так много лет провела в поисках. Десять лет искала напуганных стариков, безумных таящихся женщин, книги, о которых давно забыли. Многие годы проступков, кощунства и богохульства, ради того чтобы стать достойной в ее глазах, если бы я смогла найти ее. Но я сомневалась, что это случится.
«Я бы искала, — думала я. — Я бы искала так, как никто и никогда не искал».
Наверное, искала бы всю свою жизнь. И была бы так же далека от истины, как и все другие до меня. Я находила только намеки и слухи. Иногда мне казалось, что я близка. Но в самый последний момент понимала, что заблуждаюсь.
Я ожидала того, о чем мне рассказали, то, о чем прочитала в книгах «Невыразимые культы», «Тайны Червя», «Книга Эйбона». Хрупкие страницы, запутанные загадки. Отчаяние росло во мне. Я чувствовала себя идиоткой, преследующей миф, выдумку сумасшедших и лжецов. Но однажды ночью она сама нашла меня.
Что было после — не помню. Темнота. Боль. Я проснулась в поту. В полутьме различались лишь тени, похожие на наркоманов. Высокие стены, каменная кладка, кирпичи, раствор, ржавые двери. Постоянный звук капающей где-то воды. Я лежала на матрасе, промокшем от пота и крови, покрытом плесенью, голая. Сломанные кости, выбитые зубы. Я была до смерти избита. Боль вызывала во мне желание раствориться, опуститься в застывшую, нечувствительную темноту.
Но она присела рядом, следя за мной эбеновыми глазами. Хищными, голодными глазами, таинственными, как черные дыры, ждущие в центре Галактики. Ждущие, чтобы поглотить звезды, планеты и даже время. Глазами, готовыми поглотить душу.
Она улыбнулась, и кровь изо рта пролилась на бетонный пол.
— Это не игра, — сказала она и облизнула губы.
— Я никогда и не думала, — попыталась ответить я.
Голова кружилась. Слова не хотели выстраиваться в предложения.
Она кивнула:
— Мы понимаем друг друга. Ты понимаешь меня. Ты знаешь, что это не…
— Не игра, — прервала я ее, и на мгновение мне показалось, что она готова оторвать мне голову.
Она змеей сползла по матрасу к моим ногам. Слабая искра вспыхнула в ее мертвых глазах.
— Ты голодна? — спросила она. Кровь снова сочилась из ее рта.
— Ты знаешь, что я сделала, чтобы найти тебя? — ответила я вопросом на вопрос.
— Ты думаешь, тебе можно спрашивать? Думаешь, поэтому ты здесь? Я задала вопрос!
— Мне плохо, — ответила я.
Она кивнула:
— Тебе станет хуже, если не поешь. — И она изрыгнула на бетонный пол и край матраса темно-красный поток, испачкав меня полупереваренной кровью. Вытерла рот и села.
— С этого все начинают… — объяснила она.
Я минуту или две смотрела на застывающую кровь. Затем откинулась на спину и стала смотреть в потолок, который казался таким далеким. В крыше было окно. Ночь. Я закрыла глаза и попыталась понять, что может заставить ее убить меня.
— Поспеши. Кровь должна быть теплой, — прервала она мои мысли.
— Я еще могу отказаться? — спросила я. — Могу изменить свое решение?
В ответ — молчание. Возможно, она удивилась. А может, и нет. Я сомневаюсь, что когда-нибудь узнаю точно.
— Еще не поздно, — наконец сказала она. — Я могу убить тебя, если это все, чего ты хочешь. Но это жалкий конец, хотя…
Ее голос. Мне жаль, что я не могу найти слова, чтобы описать ее голос. Его нужно услышать, я думаю. Несмотря на сломанные кости, мне захотелось уползти далеко-далеко, скрыться в темном углу, где бы она не смогла меня достать. Этот голос заставил меня захотеть умереть.
— Мне не важно, — сказала она. — Будут другие. Всегда есть. Вы никогда не перестанете приходить.
— Но я пришла не сама, — сказала я. — Ты взяла меня. Я даже не знаю, где я.
— Неужто так и было, моя девочка? — засмеялась она, облизывая кровь с кончиков пальцев. — Но это не так, насколько я помню это.
Она убрала грязные волосы с моих глаз. Ее пальцы, холодные как лед, коснулись моего лба. Арктический холод против жара лихорадки. Я вздрогнула, мои зубы отбивали чечетку.
— Не ищите монстров, если не хотите их найти, — сказала она.
Чего я ждала? Великолепного падшего ангела, байронического демона? Я действительно думала, что она будет красива? Я прочла достаточно, чтобы знать. Чтобы быть готовой к тому, что увижу перед собой горгулью, перемазанную запекшейся кровью, грязью и дерьмом. С волосами цвета соли и перца, спутанными в воронье гнездо, с худым ребяческим телом, покрытым шрамами и еще не зажившими ранами. Ее левый сосок когда-то давно был оторван.
— Что? Я недостаточно хороша для тебя? — спросила она и обнажила зубы, как озлобленный ребенок.
Где-то наверху, в перекрещивающихся стальных балках, у окна в крыше, порхала птица.
— Я думала, ты знаешь женщин, — проворчала она и встала.
И я увидела член у нее между ног. Что-то очень похожее на маленький чахлый член в ребристой роговой оболочке.
— Книги, — сказала я, не в силах отвести взгляд от него. — Книги были пустой тратой времени. Люди, которые их писали… они не знали.
— Они никогда ничего не знают, — сказала она, переступая через лужу кровавой рвоты. Она стояла надо мной, сверкая голодными глазами, сжимая член кончиками пальцев. — Они прячутся за ритуалами и заклинаниями. Они слишком боятся, чтобы противостоять тому, чего действительно желают. Ты не похожа на них.
— Я не… ты уверена в этом?
— Нет, — ответила она. — Я никогда не уверена. Но мы увидим. Скоро мы это увидим, моя девочка.
Она опустилась на колени. Склонилась надо мной. Ее твердый член сильно прижимался к моему животу. Она наклонилась и поцеловала меня. Ее язык скользнул по моим зубам, и я попробовала кровь того, кого она убила этой ночью.
Вкус крови не был новым для меня. Я была к нему готова. Но оказалось, что вкус крови — это не только слабый металлический привкус, какой бывает, когда кусаешь алюминиевую фольгу. Было в нем что-то похожее на смесь плесени, патоки и высушенного тимьяна. Эфирное насилие. Штормовой ветер, сдувший в морской отлив паковый лед. Ее прогорклое, сладкое дыхание затопило мое горло, заполнило мои легкие.
Она прекратила, остановилась, и я задохнулась, закашляла, меня чуть не стошнило.
— Не смей! — остановила она меня. — Ты можешь!
Она опустила одну руку в липкую темную лужу, встала с матраса и намазала кровью мою грудь. Ушибы, порезы, сломанные ребра. Я дрожала от боли и ее холодных прикосновений, но не вскрикнула. Она улыбнулась, когда закончила.
— Дело не в крови, — сказала она с ухмылкой. — Дело в том, что все они именно об этом думают, я знаю! Но они не правы. Дело не в крови. Разве ты еще не голодна?
