– Антон, заберите ее, ну, хотя бы пока выборы не пройдут. На перевоспитание! – уже с мольбой в голосе канючит Бас. – Эта дура мне все зарубит! – Он смотрит на Дэна, которому явно понравилась идея забрать девчонку к себе, потому что лыбится он, как последний идиот. – Мужики, я вложусь в ваш бизнес. Так и быть!
Вот это уже интересно!
– Стас, ты понимаешь, что Кристина сумасшедшая? Она нас поубивает! У нас дочка маленькая! – набивает нам цену Дэн.
– Я тебе за «Ренжика» бабки верну, – торгуется Стас. – Как за нового верну! И проценты с инвестиций брать не буду, пока моя дочка у вас! Бля, Антон, ну войди в положение! Будь человеком! Во имя нашей дружбы!
Че ты, сука, во имя нашей "дружбы" меня тогда в ресторане на хуй послал? Я сейчас добрый, только потому, что живой, потому, что яйца мои не пострадали.
Я смотрю на Дэна, он еле заметно кивает. Предложение вполне приемлемо. Только вот, как мы с этой дурой совладаем?
– Ох не знаю, Стас... – вздыхаю я. – Она у тебя выпить любит, как я погляжу. А если напьется, делов наворотит, а потом еще и в ментовку на нас накапает? Нам такая репутация в колхозе не нужна!
– Это мне предоставь! Я с ней поговорю! Будет слушаться, как миленькая! – заверяет нас мужчина. – Как отец, даю вам полную свободу действий! Вы парни серьезные, с репутацией порядок. Не думаю, что вы почем зря ее будете гнобить, но если уж заслужит, можете и выпороть!
От последних слов Дэн начинает улыбаться так, будто выиграл сто миллионов долларов, а не огромный геморой. Он не теряет надежду присунуть блонди? Мало ему? Первый раз вижу, чтобы мой брат из-за куска пизды так радовался.
Я киваю головой и приказываю привести девушку.
Она идет с такой высокомерной ухмылочкой, что мне уже хочется ее выпороть. Ну, сучка же!
– Все, Дубровины, теперь это ваша проблема! – показывает на дочку Бас.
Ее улыбка сползает с лица и появляется на моем.
– Жетон забери! – говорю я Дэну. – И видеорегистратор.
Аббасову необязательно знать, что там было в машине на самом деле. Я уверен, ничего хорошего. Мой брат кобелина еще тот, а Кристина, хоть и придурошная, но все же у Стаса дочка единственная.
Когда Дэн забирает все, что я попросил из "Ренж Ровера", а так же сумочку Кристины, я отдаю ключи от него Басову. Пусть сам тащит его на тросу или бросает. Вообще похуй, что он теперь будет с тачкой делать.
Я все же бросаю на новенький внедорожник тоскливый прощальный взгляд. Если бы я на нем прокатился хотя бы разок, было бы еще грустнее.
– Давайте ко мне, – приглашает Аббасов. – Я деньги переведу, пока Кристинка собирается.
Мы садимся в свой простреленый "Крузак" и едем за одним из "Джипов" Стаса. Второй остается на месте потасовки, чтобы оттащить новое приобретение Аббасова.
Минус: "Ренж Ровер", стекло в "Крузаке", передний бампер на нем же, мой костюм, два патрона и миллиард наших с Дэнчиком нервных клеток.
И что-то мне подсказывает – какой-то гаденький и тоненький голосок внутри, что это не последние сюрпризы от Проблемы.
8. Кристина
– Папа, они сами разбили свою машину! – оправдывалась я по пути домой. – Почему ты мне не веришь?
Отец ничего не ответил. Он нервно посмотрел на часы и отвернулся к окну. Конечно он мне не верит. Я же ходячий косяк. Во мне до последнего теплилась надежда, что папа смягчится и не станет отправлять меня в ссылку. Неужели выборы для него важнее собственной дочери? Он настолько меня ненавидит, что готов отдать этим киллерам?
Хорошо, что папа приехал так быстро. Когда Дубровины протаранили свою же машину, я поняла, что они схватят меня любой ценой. Отцовская кара показалась мне наименьшим злом в этой ситуации, вот я ему и позвонила. Сказала, что меня похитили и хотят убить. А что было делать?
Я мечтала познакомиться с братьями Дубровиными, но не при таких обстоятельствах, да и не такими я их себе представляла. Они оба ужасны! Если у Дениса есть хотя бы капля человечности, Антон жесткий тип, безжалостный и беспощадный.
Не хочу я никуда ехать. В какую-то деревню? Я в деревне ни разу в жизни не была. Это же днище цивилизации! Выехать за город к кому-то на дачу шашлыки пожарить – вот мой максимум. К тому же компания двух амбалов деревенских меня пугает до усрачки. У меня до сих пор поджилки трясутся, как вспомню, что они со мной сделать собирались. Или не собирались? Еще как собирались! Стояк Дениса, упирающийся в мою голую жопу был красноречивее тысячи слов. И мои трусики до сих пор у него! Урод! Словами не выразить, как я их обоих ненавижу!
Надо было пристрелить их! И ехать бы никуда не пришлось. Сбегу! Свалю из города прямо сейчас! Вещи соберу и уеду! Как-нибудь перекантуюсь, не пропаду. Лучше голодать, чем все вот это! Маман проспонсирует, если что. Ее проще разжалобить. Что она дочурке пару косарей не переведет, если ей реально кушать будет нечего?
– Пап, а ты мне переведешь денег? – закидываю я удочку. Нужно содрать с него все, что можно. – На мелкие расходы, – добавляю я, видя, как он нахмурился.
– Хуенег! – злится отец. – Они там тебе не понадобятся! А если колготки купить захочешь, так там работы завались! С голоду Дубровины тебе помереть не дадут! Наконец-то узнаешь, сколько чашка супа стоит!
– Папа!
–В общем так, Кристина! Ты меня уже заебала своими выкрутасами! – разорался отец. – Будешь мотать в колхозе срок, пока выборы не пройдут! Упаси тебя Господь, чтобы твои опекуны на тебя пожаловались или я нашел в твоем интернете какую-то хуету позорную! Я тебя в психушку упеку! Ты поняла меня? Я ведь не шучу, Кристина! Давно тебе головку нужно было подлечить! И не пытайся убежать! У меня руки длинные, я тебя из-под земли достану! Больше ты меня позорить не будешь! Выбирай, дочь, психушка или Ивушки!
Психушка? Серьезно? Вот она, папочка, любовь твоя отеческая? Мне стало так обидно и больно, что я готова была расплакаться, разреветься, разрыдаться в голос. Куда катится мир, если мой собственный отец меня ненавидит?
– Папа, они же киллеры, убийцы! – сделала я последнюю попытку разжалобить отца. Я бросилась к нему на грудь и все же разревелась. Слезы – стопроцентный вариант. – Я их боюсь! Они меня хотели изнасиловать!
– Кристиночка, – голос отца все же смягчился, и он погладил меня по волосам. – Я знаю этих парней очень давно. Они не причинят тебе вреда! Я обещаю! Думаешь, я настолько бессердечный, что позволю делать с тобой такое? Ты же помнишь, что случилось с Федькой Агаповым?
Это тот лысый урод. Конечно я помню! Хотела бы забыть, но не получается!
– Папа, я так больше не буду! – жалобно всхлипнула я. – Папочка, пожалуйста! Хочешь под домашний арест меня посади, только не отдавай меня им!
Мы подъехали к дому. Папа вылез первым, обошел машину и вытащил меня наружу. Дубровины, спокойные, как удавы, курили возле своей машины. Я столкнулась с их холодными, абсолютно равнодушными глазами, и мне стало не по себе.
– Иди, собирай вещи! – приказал отец. – Да поживее!
– Ненавижу тебя! – в сердцах крикнула я отцу. – Надеюсь, твои выборы провалятся без моей помощи!
Все произошло за секунду. Отец размахнулся и ударил меня по лицу. В ушах зазвенело от этой пощечины, а в глазах потемнело так, что я едва различала сквозь слезы его искаженное злостью лицо.
– Уведите! – бросил он охране, и меня утащили в дом.
Мой мир рухнул. Как он мог? Это же мой папа! Это же он учил меня кататься на велосипеде, читал мне на ночь книжки и помогал с алгеброй?
От обиды я ревела в голос, сквозь пелену слез передвигаясь по дому. Уже на лестнице я столкнулась с матерью. Она спустилась на шум, на ходу запахивая на себе халат.
– Кристиночка, что случилось? – обеспокоенно спросила она, видя мое состояние. – Где ты была и где папа?
Я была так подавлена, что сорвалась на нее.
– Да пошла ты на хер! – рявкнула я на мать и пошла к себе.
