— Саид запугал тебя? Угрожал? — вмешался Владимир Васильевич. — Он следил за тобой? Как ему удалось попасть в Россию?
— А с вами вообще не желаю говорить, — кстати, об этом: — Мам, когда ты планировала поделиться со мной переменами в личной жизни? — зато сами лезут не в своё дело.
— Милая, я… — замешкалась она.
— Нечего ответить? Всё с тобой ясно… Тогда почему вы считаете, что имеете право указывать мне, как жить.
— Это не одно и то же, — возмутилась мама.
— Отчего же? — усмехнулась я. — Представь, тоже хочу быть с отцом моих детей. Без принуждения.
— Тебя заставили сказать эту чушь? — снова дядя вклинился в беседу.
Проигнорировав его вопрос, продолжила:
— Мам, я родила час назад. Да, раньше срока. Мы с малышами чувствуем себя хорошо. Они чудесные, — посмотрела на сыновей, — Гаяс и Мухаммад.
— Диана… — удивилась она.
— Что-то не слышу радости в голосе, — меня расстраивает её реакция. Или выбранные арабские имена не нравятся?
— Девочка моя, я поздравляю тебя! Рада за вас! Конечно, рада!
— Но что? — нотки недоверия отчётливо прозвучали.
— Ты точно в порядке?
— В полном.
— Бред какой-то… — дядя Боря не унимается.
— Согласен, — поддакивает Владимир Васильевич. — Зная Саида, могу сказать, что он никогда не прощает предательства, а значит — устроит «райскую» жизнь Диане…
— Вы ничего о нём не знаете. Надеюсь, я понятно выразилась. Не мешайте нам. И разберитесь в себе сначала, кто есть кто, прежде чем других оценивать, осуждать и совать свой нос, куда не следует.
— Диана, не отключайся! — воскликнула мама.
— Я позвоню ещё. Поговорим, когда будешь одна. Целую, пока, — нажала «отбой».
Как раз вовремя. В комнату вбежала Халима. Выглядит взволнованной, напуганной и вот-вот расплачется.
— Там такое…
***
— Успокойся, — догадываюсь, о чём пойдёт речь.
Я похлопала по кровати, предлагая Халиме присесть рядом.
— Саид запер Алию в подвале, — тихо произнесла она, поглядывая на моих мальчиков. — Как всегда, закатила истерику, после того, как он сообщил о намерении развестись с ней.
— Да, в курсе уже, — хотя никакого шума не слышала.
— Диана, я боюсь… А если та же участь ждёт меня? — озвучила свои страхи.
— Нет, — я прикоснулась к её руке, мягко сжимая пальцы, — Саид обещал: тебя это не коснётся.
— Ты попросила его?
— До нашей с ним свадьбы мы договорились об этом: просила не давить на тебя, не использовать шантаж и угрозы, пытаясь, таким образом, добиться от меня покорности и смирения, — ещё с себя хотела снять ответственность, не чувствовать свою вину перед ней за поступки мужа.
— Сдержит ли слово? — засомневалась она. И явно не все мысли высказала.
«Такое ощущение, что считает, будто это я потребовала развода, желая быть одной-единственной…».
— Сдержит, — заверила, тем более — он не нарушил данное обещание, несмотря на все случившиеся события. А вот кое-что надо прояснить, иначе накрутит себя и будет дальше переживать: — Халима, не я подкинула идею развестись, это его решение, — которое зрело давно, судя по всему, и меня ничуть не удивляет.
Саида тоже можно понять: не хватит нервов терпеть скверный характер жены.
Но сама никогда не предложила бы подобное, в первую очередь, заботясь об интересах, благополучии и счастье детей. Какой бы женой и человеком ни была Алия, девочкам нужна мать — родная мать, а не чужая тётя! Нельзя их разлучать!
«Если только он позволит им видеться иногда, общаться…» — сейчас, став мамой, в полной мере осознаю и ощущаю до щемящей боли в груди, каково это — лишиться своих кровиночек.
— Прости… — у Халимы потекли слёзы по щекам, — я, действительно, так подумала, что инициатива исходила от тебя… испугалась… Боюсь оказаться следующей, кого Саид выкинет на улицу… мне некуда идти, отец не примет обратно… развод — это позор для семьи…
— Ну, всё, перестань. Давай забудем об этом.
— Спасибо, — она выдохнула облегчённо, улыбнувшись.
— Не благодари, — главное — выяснили.
— Алия сама виновата в таком исходе, если уж говорить объективно, — тут же добавила. — Доставала Саида претензиями, всё внимания требовала… Не представляю, как он выдержал столько времени и не отослал её к родственникам раньше. И ведь не о дочерях она волнуется, исключительно собственная персона заботит, без мужа не хочет остаться, на девочек — плевать. А ещё… — Халима резко замолчала. Обернулась в сторону двери, словно опасается чего-то. — Наверное, ему не понравится, что болтаю много, но ты должна знать…
— О чём?
— Ни со мной, ни с Алией он не был близок.
«Верится с трудом».
— Зачем ты это рассказываешь?
— Мне кажется, для тебя важен факт верности. Надеюсь, вы оба будете счастливы. Я на Саида не претендую, мешать вам не буду.
Глава 11
Слова Халимы не выходят из головы…
Как обычно, она думает об окружающих, совсем не заботясь о себе, лишь бы дочери были рядом — о большем не мечтает. Умение радоваться каждому моменту, жить в гармонии с собой — не может не восхищать. Но девочки вырастут и выйдут замуж, а что останется ей? Одиночество? — никому ненужная, всеми забытая, без перспектив на будущее…
Нет, этого нельзя допустить. Ведь молодая женщина, тридцать лет всего. Так хочется, чтобы была по-настоящему счастлива, не только как мать, чтобы познала взаимную любовь, чтобы другой мужчина оценил по достоинствам, оберегал, окружил вниманием, теплом и лаской — именно это ей необходимо, хоть и не признается.
Такие, как она — редкость, сокровище!
Но как помочь? Чем? — даже не представляю.
Саид с лёгкостью отпустил бы жену, без проблем дал бы развод, при условии отказа от детей, на что, конечно, Халима никогда не согласится и предпочтёт тихую неприметную жизнь в тени, нежели решится на перемены. Опять же, идти некуда.
Да и где, спрашивается, ей с кем-то знакомиться. Мусульманская страна, со своими законами и менталитетом — выбора не оставляет. Нормы поведения, основанные на предписаниях религии, обязывают соблюдать негласные правила. Максимум, что можно сделать: найти нового мужа, а это ничем не лучше, чем сейчас. Очередной договорной брак — не вариант, особенно, если быть не единственной женой. Чувства важны, а не факт замужества. Искренне желаю, чтоб она испытала весь спектр эмоций и ощущений.
Тупиковая ситуация. И пока не стану затрагивать эту тему. Посмотрим, что будет дальше.
А вот насчёт верности Саида… не знаю… есть сомнения… Правду ли Халима сказала? Или всего лишь озвучила то, что для меня, действительно, имеет огромное значение. Возможно ли, чтобы мужчина столько времени обходился без женщины? — я не сталкивалась с подобным. Если он вдруг не стал импотентом, в чем уже убедилась — с эрекцией у Саида всё в порядке. Хотя… То, каким был изголодавшимся, нетерпеливым, одичавшим в сексуальном плане, наводит на мысли о длительном воздержании.
Зато история про болезнь точно невыдуманная…
Со слов Халимы, он долго хворал, даже ноги отнялись временно… Врачи разводили руками, строили разные версии, в итоге: так и не смогли поставить правильный диагноз — обследование не выявило никаких проблем со здоровьем.
Фатиме удалось вылечить Саида, уж кто-то, а эта женщина видит то, что другим недоступно, и сразу во всём разобралась. Причины оказались глубже: нервное это — переживания его подкосили, лишив сил. Теперь ясно, отчего заметно похудел, а на бороде местами появилась лёгкая седина, словно пепел прилип.
«Я виновата в этом…» — тысячи раз пожалела о своём поступке. Обрекла на душевные мучения обоих. Если бы знала, чем обернётся, если бы был шанс вернуться назад, то всё исправила бы: свобода не принесла ничего кроме боли…
***
— Вот так бывает, Диана… — Халима похлопала меня по руке, закончив пересказывать события прошедших месяцев.
