Вместе. Вот так просто мой плотский интерес к Таре исчезает. Не из-за ее безумной гипотезы, а из-за мысли, что мне нужно быть вместе. С ней.
Я не могу быть вместе, больше нет.
У меня сводит желудок, и я отталкиваю тарелку с блинчиками.
— Убирайся из моего дома.
— Подожди, что?
— Не буду заниматься с тобой этой ерундой. Я не знаю тебя. Я не доверяю тебе. Почему я должен верить тому, что ты говоришь?
— Потому что ты был там. Ты видел это. Я знаю, что ты это видел. Ты видел, да? — Ее голос безумный, а глаза дикие. Они мечутся между моими, как будто она не может осознать мою реакцию.
— Я видел все, что твоя тетя хотела, чтобы я увидел. — Вытираю рот салфеткой. — Скажи своей дорогой старой тетушке, что я не собираюсь переезжать, чтобы она перестала присылать мошенников для выполнения своей грязной работы.
У Тары отпадает челюсть, и шок окрашивает ее лицо.
— Ты только что назвал меня мошенницей?
— Ты сама себя так назвала, — говорю, но оскорбление не приносит мне должного удовлетворения.
Она подходит ко мне и вырывает из моих рук розовый блокнот с заклинаниями, по ее щеке стекает слеза. Пакет хрустит, когда она запихивает его обратно.
— Большое спасибо за поздний завтрак. — Она осторожно осушает чашку с кофе и ставит ее обратно на стойку. — А теперь моя очередь сказать тебе, чтобы ты шел на х*й.
Я это заслужил.
Она швыряет в меня один из фиолетовых мешочков с травами, и я рефлекторно ловлю его.
— Если ты не идиот, то положишь это под подушку сегодня ночью. Хотя, ты и вправду заслуживаешь остаться без сна.
С этими словами Тара разворачивается и выбегает из кухни… только чтобы вернуться, все еще хмурясь на меня.
— Я забираю их, — говорит она, помахивая двумя оставшимися блинчиками. — Удачи с призраком, засранец.
Я не могу удержаться, чтобы не оценить еще раз ее ноги, когда она уходит.
И разве в ту ночь я не засунул мешочек с травами под подушку? Это, конечно, от отчаяния, что не смогу уснуть.
Глава 7
Тара
На дворе второе октября, но Техас еще не понял, что должна наступить осень. Пурпурная бархатная ткань, из которой сделана моя маленькая унылая палатка, умудряется защищать меня от солнца, но она также, кажется, задерживает влагу.
Я вся липкая и надеюсь, что отсутствие людей объясняется тем, что фестиваль только начался, а не является признаком того, что будет происходить в течение всего оставшегося месяца.
— Привет, — говорит Эм, держа в руках два напитка со льдом в запотевших пластиковых стаканчиках. — Мне нравится твой ансамбль. Очень ведьмовской. Очень подходящий. — Она смотрит на меня и на мой стенд с явным благоговением.
Я прочищаю горло, чувствуя себя как никогда неловко, затем сдвигаю с головы полотняную ткань, которую Тилли накинула на меня как капюшон. Она музыкально позвякивает, потому что на ней действительно есть колокольчики.
— Это слишком, — говорю, чувствуя себя неловко и неуютно. Это про костюм, и не только. Фальшивая одежда для большого мошенничества.
— Вовсе нет. Все идеально. Ты выглядишь великолепно. Мне нравится макияж.
Тилли настояла на том, чтобы нарядить меня сегодня. Я согласилась, просто потому, что, видя ее счастливой, тоже была счастлива. Кроме того, я не приобрела ничего нового из макияжа. Я бросила долгий взгляд на красивую хрустальную вазу, украшенную табличкой с надписью — «Чаевые».
Она, конечно, не неоново-розовая, но, надеюсь, все же подойдет.
Или помада глубокого сливового цвета и блестящие дымчатые глаза заставят всех пожалеть меня.
— Спасибо, — запоздало говорю я. — Чувствую себя странно, что на мне столько всего.
— Ну, ты отлично выглядишь. Вот. — Она ставит один из пластиковых стаканчиков на стол. Кубики льда звенят друг о друга, тая. — Мало людей, не так ли?
— Это первый день, — говорю ей. — Мы только открылись. Уверена, как только солнце сядет, люди начнут приходить.
Она неуверенно потягивает из своей соломинки с оранжевыми и белыми полосками, наблюдая за немногочисленными парочками.
— Это выглядит так здорово, Эм. Серьезно. Отель просто шикарный. Я до сих пор не могу поверить, что реставрация получилась такой потрясающей. Плюс все это. — Я машу рукой вокруг, мои многочисленные кольца (также принадлежащие Тилли) ловят угасающий солнечный свет. Несколько десятков палаток, подобных моей, расположились лабиринтом на расчищенной территории, все с разноцветными бархатными солнечными навесами. Пахнет пончиками и сидром, кофе и ванильным тыквенным хлебом. — Это похоже на съемочную площадку. Расслабься. Люди будут приезжать сюда со всех концов света, чтобы посмотреть. Это фантастика.
И это действительно так. Здесь царит восхитительная, красивая осенняя атмосфера. Все декорации выполнены со вкусом и в винтажном стиле: баннеры с черными кошками и луной, огромные горшки с цветами и подсолнухи, лаймово-зеленые стебли сладкого картофеля, оплетающие тюки сена. Повсюду тыквы, а также гирлянды из сверкающих листьев всех оттенков красного и оранжевого.
Потрясающее зрелище, и пока я осматриваюсь, толпа маленьких детей выстраивается в очередь, чтобы сфотографироваться с фигурками деревянных персонажей, просунув головы в вырезанные отверстия. Они просто прелесть.
— Смотри, — говорю я ей, указывая на них. — Эти фотографии появятся в социальных сетях, и каждый родитель захочет получить такую же фотографию. Ты станешь настоящим хитом.
— Это то, что тебе сказали твои карты таро? — спрашивает она. В ее вопросе есть нотка сомнения, от которой меня слегка мутит.
— Хочешь, я погадаю тебе? — хлопаю ресницами, опираясь подбородком на руки. — Мне бы не помешала практика. Я чувствую застой.
На самом деле, я чувствую себя чертовски нервно. Я на взводе с той бессонной ночи, когда увидела призрака, и, хотя больше ничего не видела, не слышала и не… не чувствовала, я не могу отделаться от ощущения, что, чтобы, черт возьми, ни происходило, это еще не конец.
Не помогает и то, что Уорд просто послал меня, когда я попыталась довериться ему в этом. То есть, с одной стороны, я его не виню. Я пришла к нему домой полубезумная от страха и недосыпания, да еще и полуодетая.
— Ты в порядке? — спросила Эм, заглядывая мне в лицо.
— А?
— Я задала тебе вопрос, а ты просто… отключилась.
— Извини. Прости.
— Нет, ничего страшного. Я просто спросила, любишь ли ты тыквенный латте со льдом. — Она нахмурилась, глядя на мой нетронутый напиток.
— Сейчас осень. Это преступление — не выпить тыквенный латте, а со льдом — просто идеально. — Я беру чашку, конденсат оседает на моих ладонях, и делаю глоток. В нем много корицы, а эспрессо очень крепкий. И тыквенный вкус действительно напоминает осень.
Медленная улыбка растягивает мои губы, и я немного расслабляюсь, выдыхая напряжение, которое уже несколько дней давит мне на плечи.
— Хорошо?
— Очень хорошо. Спасибо, Эм.
— Книга помогла?
Книга заклинаний. Я вздрогнула, потому что она нашла время принести ее мне на встречу с поставщиками, а у меня не было возможности открыть ее.
Да и не хочется. Не хочу делать ничего, что могло бы вызвать повторное появление призрака.
— Привет, ты свободна? — симпатичная блондинка подмигивает мне с улыбкой, которую я сразу же определяю, как фальшивую. Я мгновенно узнаю ее тип. Любой узнает, кто работает в той сфере, в которой работаю я.
На самом деле она не хочет, чтобы ей погадали.
Она хочет доказать, что я обманщица.
В такие моменты, с такими клиентами, как она, я не злюсь на собственную мелочность и упрямство.
— Конечно, — говорю, понижая голос на пол-октавы. — Садитесь и узнайте свое будущее.
Мужчина за ее спиной фыркает, толкая ее локтем в бок.
Эм бросает мне забавляющуюся улыбку и отступает на почтительное расстояние, чтобы дать мне возможность работать.
Я наклоняюсь вперед и смотрю на пару, обменивающуюся ухмылками, которые я могу описать только как стервозные.
