— Ты так возбуждаешься, когда сосешь мой член, что тебе приходится прикасаться к себе? — Он задает вопрос так, словно это невозможно.
Я стону в ответ, не желая отпускать его.
— Черт. — Он стонет, и я знаю, что он борется с собой, чтобы не кончить. Может, я никогда и не делала минет, но я не настолько неопытна. Я читала непристойные книги и кое-что повидала.
Я сосу сильнее, втягивая щеки. Я хочу попробовать его на вкус. А еще я хочу, чтобы это был лучший минет в его жизни. Возможно, это будет единственный минет, который я ему когда-либо сделаю. Я хочу, чтобы он это запомнил. Вспоминать меня и думать обо мне так же, как, я знаю, я буду вспоминать о нем, если решу уехать отсюда.
— Идеально. — Выдыхает он сквозь зубы. Я знаю, он пытается предупредить меня, что скоро кончит, но я продолжаю. Я чувствую, как его член касается задней стенки моего горла, за мгновение до того, как он наполняет мой рот своим оргазмом. Я проглатываю все до последней капли, когда начинаю кончать вместе с ним. Оргазм пронзает мое тело. Его член выскальзывает у меня изо рта, и, не теряя ни секунды, Барроу поднимает меня на руки и целует.
Я не могу уйти от этого человека. Я слишком глубоко увязла. Но и он не просил меня остаться. Думаю, я тешу себя надеждой, что он собирается умолять меня остаться. Что, если для него это всего лишь интрижка, а я в конечном итоге упущу возможность, которая выпадает раз в жизни? Обычно я бы выложила все карты на стол. Я бы спросила и хотела получить ответы.
Я боюсь этих ответов, когда дело касается его. Поэтому продолжаю целовать его. У меня есть этот момент прямо сейчас, и прямо сейчас его губы на моих, и я не хочу думать ни о чем другом.
Глава 11
Барроу
— Он дикий зверь. — Я смотрю на Леонарда, когда Бэллс прижимается к нему в нашей постели.
— Он милый. — Она чешет его по макушке, а он смотрит на меня своими самодовольными кошачьими глазами.
— Он опасен.
— Этот малыш? — спрашивает она детским голоском, от которого у меня в голове возникают образы настоящих младенцев. Черт, чего бы я только не отдал, чтобы увидеть, как округляется ее живот от моего ребенка, а в глазах светится любовь. Кажется, мое сердце бьется в два раза сильнее, когда я думаю об этом.
— Что не так? — Она садится, на ее лице тревога.
— Что?
— У тебя было такое выражение лица, и мне показалось, что твои глаза немного увлажнились, так что я…
— Что? Нет. — Я вытираю глаза. Конечно, нет.
— Точно? — Ее голос звучит неуверенно, но она откидывается на спинку кровати, берет в руки одну из огромных лап Леонарда-убийцы и осматривает ее. — Тебе нужно привести в порядок ногти, молодой человек. Они в полном беспорядке. — Она нажимает на подушечку его лапы, и у него вырастают когти, которые острее любого ножа, который у меня когда-либо был. — Да, тебе нужно подстричься, — воркует она.
Он начинает мурлыкать, и это похоже на шум мотора потрепанного «Шевроле». Я закатываю глаза. Мне нужно убрать эту рысь из моей постели и подальше от моей женщины.
— Леонард. — Я подхожу ближе к кровати.
Его мурлыканье переходит в низкое рычание.
— Неееет. — Она целует его в усы прямо возле носа. — Барроу — наш друг, хорошо? Не рычи на друзей.
Он перестает рычать и плюхается обратно на кровать, вытягиваясь рядом с Бэллс и закрывая глаза.
Я провожу рукой по лицу.
— Ему нужно побыть на улице. Он дикий. Он может расцарапать тебе лицо в любую минуту.
— Ни за что. — Она почесывает ему живот, и он слегка дрыгает задней лапой, как собака. — Видишь? С ним все в порядке.
Я сажусь на кровать рядом с ней и беру ее лицо в ладони.
— Если он причинит тебе боль, мне придется посадить его на…
— Он этого не сделает. — Она решительно кивает мне. — Пожалуйста, просто позволь ему остаться еще ненадолго?
Я вздыхаю, наконец-то уступая.
— Я думал, ты его ненавидишь.
— Я немного разозлилась, но он такой милый. Я уверена, что он не нарочно устроил эту аварию. Кроме того, это привело меня к тебе. — Она прикусывает губу и опускает глаза, как будто чувствует, что сказала слишком много.
— Это правда. — Я приподнимаю ее подбородок. — Он действительно привел тебя ко мне, так что, думаю, он не так уж плох.
Она улыбается, и я не могу нарадоваться этому. Счастье, исходящее от нее, освещает комнату и весь мой мир. Я целую ее, сначала нежно. Она отвечает и обвивает руками мою шею.
— Я знала, что ты позволишь ему остаться, — шепчет она мне в губы.
— Я сделаю все, о чем ты меня попросишь, красавица. Ты уже должна была это знать. — Я сажаю ее к себе на колени и целую еще крепче.
Леонард шевелится, бросает на нас взгляд, затем раздраженно спрыгивает с кровати и выходит в коридор. Я встаю с Бэллс на руках и подхожу, чтобы захлопнуть дверь. Скатертью дорожка.
— Я думала, ты собирался позволить ему…
— Смотреть, как я поклоняюсь твоему телу? Нет, спасибо. — Я укладываю ее обратно, когда из коридора доносится чей-то сдавленный крик.
Бэллс пытается сесть.
Я кладу руку ей на грудь и толкаю ее вниз.
— Ты сказала, что с ним все в порядке. — Я ухмыляюсь.
Она пытается нахмуриться, но тут я посасываю ее сосок через ткань рубашки.
— Барроу, — кричит она и хватает меня за плечи.
— Я не успел закончить нашу маленькую дискуссию в душе. — Я приподнимаю ее и снимаю свою рубашку с ее прекрасного тела.
Затем бросаю свою одежду вместе с ее одеждой в кучу на полу. Укладывая ее обратно на кровать, я бросаю взгляд на шишку у нее на голове. За последние несколько дней она так сильно уменьшилась, что я перестал накладывать марлевую повязку.
— Перестань беспокоиться обо мне. — Она наклоняется и кусает меня за подбородок. — Мне не больно, я чувствую себя намного лучше, со мной все в порядке. — Она кладет ладонь мне на щеку. — Я готова.
— Готова? — Что-то щелкает у меня в голове, когда она произносит это слово. У меня возникает мысль о том, чтобы заделать ей ребенка, чтобы она оставалась здесь, но я проглатываю эту идею обратно. Это неправильно. Даже если от этого мой член становится твердым, а сердце учащенно бьется, это неправильно.
— Готова к… — Я позволяю вопросу повиснуть в воздухе.
Она раздвигает ноги, и когда мой член касается ее влажной щелочки, я издаю стон.
— Готова ко всему. — Она прижимается ко мне бедрами, и я срываюсь с места.
Я завладеваю ее ртом в грубом поцелуе, мое тело напрягается, когда я прижимаюсь к теплому входу между ее ног. Мой член уже истекает спермой, и я отчаянно хочу проникнуть внутрь. Но я этого не делаю. Я целую ее, прикасаюсь к ней, я уделяю ей все свое внимание, спускаясь поцелуями от ее горла к пышным сиськам, облизывая и посасывая их, пока она не начинает дергать меня за волосы.
— Ты нужен мне, — хнычет она.
— Не так сильно, как ты мне. — Я возвращаю поцелуй к ее губам и прижимаю головку члена к ее входу. — Ты уверена? — Я хочу услышать, как она это скажет, закрепить эту связь ее словами и телом.
— Я хочу, чтобы ты был внутри меня. — Она двигает бедрами.
Этого достаточно. С нажимом я погружаю в нее головку своего члена.
Я утыкаюсь лбом в изгиб ее шеи, пытаясь контролировать себя, подавить восхитительное удовольствие от того, что я заявляю на нее права.
— Еще. — Она крепко прижимает меня к себе. — Пожалуйста, Барроу. Я жажду этого.
Я не могу отказать ей, поэтому, сделав еще один уверенный толчок, я полностью погружаюсь в нее.
Она вскрикивает, затем замирает. Я целую ее в губы, желая унять любую боль, которую, возможно, причинил ей.
— Я никогда не хотел причинить тебе боль, — бормочу ей в губы, и мой разум погружается в самый удивительный экстаз наслаждения.
— Ты этого не сделал. — Она впивается ногтями мне в спину. — Еще.
Я отстраняюсь и снова наполняю ее, мое тело подстраивается под нее первобытным образом. И когда она подталкивает меня бедрами, я начинаю ритм, от которого она прижимается ко мне сильнее, и глубоко целую ее. Она — все, чего я когда-либо хотел, ее тело приветствует меня, когда я делаю ее своей.
