Нет. Он был гребаным провинциальным шпионом. Марионеткой, за ниточки которого дергал Марко. И Марко дал им эту подсказку, чтобы они удостоверились в этом.
Бурк отвернулся от нее, чтобы снова продолжить разговор.
- Я понял.
- Тогда ты также должен знать, что у меня есть друзья в ФБР, в Управление по борьбе с наркотиками, да и во всех других правоохранительных органах, где есть сотрудники, которым недоплачивают. О-о, возможно, вам и удастся найти среди них хороших людей, но нужно ли так рисковать?
Черт. Его глаза встретились в зеркале с глазами Коула. И он понял, что Коул уловил суть разговора, хоть и не слышал его.
- Никакой полиции? Никаких федералов? спросил Коул напряженным голосом.
Бурк слегка покачал головой. И Коул выругался. Он понимал, в какой тупиковой ситуации они оказались. Они, конечно, могут рискнуть ради Джессы, или же им придется действовать самостоятельно.
- Чего ты хочешь, Дельгадо?
Голос Марко звучал неуверенно.
- Я хочу своего отца назад, но так как этого не произойдет, то я соглашусь на то, чтобы вам было так же хреново, как и мне. Я собираюсь убить вашу девушку. И если вы будете следовать моим инструкциям, то ваш сын останется в живых. А если же нет, то он станет сопутствующим ущербом. Я уже предоставил вам доказательство своей доброй воли.
- В самом деле?
- Да. Я терпеливо ждал, когда вы вытащите ребенка из дома. Я не хочу убивать его, но если вы вынудите меня, я это сделаю. У вас есть двадцать четыре часа, чтобы не потерять своего сына. После этого, я выхожу на тропу войны, и мне уже будет все равно, кто получит пулю в лоб.
- Ты понимаешь, что если ты сделаешь ей больно, Коул и я, никогда не прекратим преследовать тебя.
- Ах, тогда наша игра может продолжаться. Я весьма рассчитываю на это. Двадцать четыре часа.
Связь оборвалась, и Бурк почувствовал, как скрутило его желудок.
Прямо перед ним простиралась дорога. Три варианта. Слева - в полицию, прямо - на шоссе, или прямо, в Бог знает куда. Черт. Что, если он выберет неправильный путь?
- Он хочет убить меня.
Джесса моргнула, до сих пор находясь в полусогнутом положении. И это был не вопрос.
- Да.
Не было никакого способа защитить ее от этого.
- Ты можешь сесть на сиденье, дорогая. У нас есть двадцать четыре часа, чтобы спрятать нашего сына в безопасном месте, иначе он убьет и Калеба. И почему то, я ему верю.
- Марко. Сукин сын. Игрок. Черт. Я даже не подумал о нем. Он не казался заинтересованным в бизнесе своего отца.
Коул с силой потер рукой по лицу, его глаза были мрачными и уставшими.
- Теперь заинтересовался, - подтвердил Бурк.
- Особенно, когда дело касается мести.
Возвращаясь на свое место, Джесса всхлипнула.
- Нам нужны запасы. Все необходимое для Калеба взорвалось вместе с домом. Нам нужно детское автомобильное сиденье, много подгузников и запасная одежда. Молочная смесь. Нам нужна молочная смесь. Иначе в ближайшее время он останется голодным.
Она крепче обняла своего сына.
- Боже, пожалуйста, дай мне проснуться. Пожалуйста, пусть это будет всего лишь плохой сон.
Сердце Бурка разрывалось на части.
- Милая, я все исправлю.
Ее глаза встретились с его, и он увидел, как они вспыхнули злостью.
- Не называй меня так. Никогда больше не называй меня так. Я хочу пойти в полицию, но я не могу, не так ли? Какой-то парень ненавидит вас, и хочет отыграться на мне, и я не могу пойти в полицию, потому что у этого придурка там сидят свои люди. И мой хороший друг, заместитель полиции Фред, работает на этого парня.
- Если верить словам Марко, то да.
Он отдал бы все, чтобы она не смотрела на него сейчас, как на предателя, и чтобы ее жизнь сейчас, не находилась на волоске от смерти.
- Если мы хотим быть полностью уверены в своей безопасности, то мы в принципе не должны обращаться в какие-либо правоохранительные органы.
- Серьезно? Даже ФБР?
Он сглотнул желчь, накопившуюся в горле. Не так он представлял их встречу и воссоединение.
- Мы не можем пойти к ним или к кому-либо еще. Мы должны решить этот вопрос самостоятельно, Джесса.
- И он пощадит моего сына, если мы увезем его куда-нибудь?
В голосе Джессы звучала неимоверная сила. Она была матерью, защищающая своего ребенка, и внимательно слушала, оценивала и обрабатывала данные. Специально, она не была обучена этому, но с полученной информацией, на удивление, обращалась достаточно хорошо.
- Если я отдам себя ему, он пощадит моего сына?
- Ты не отдашь себя ему, - крикнул Коул.
- Мы не позволим кому-либо сделать тебе больно, - заверил ее Бурк.
- Я верю в его нежелание вовлекать Калеба в эту игру. Он бы взорвал дом, прежде, чем мы успели покинуть его, но он этого не сделал. Нам нужно отвезти ребенка в безопасное место. Я знаю, тебе может, не понравится то, что я хочу тебе предложить, но у нас есть друзья, влиятельные друзья. Они способны защитить Калеба. А мы, в это время, будем защищать тебя.
Он потянулся к ней, но она отстранилась.
- Мне не нравится все это, Бурк. Но, кажется, у меня просто нет другого выбора. Это всего лишь я и Калеб. Мои родители палец о палец не ударят, чтобы помочь нам. Мой единственный здесь друг, оказывается, работает на врага. Вы двое мой единственный вариант. Я хочу поговорить с твоими друзьями. Позвони им. Я не могу просто так доверить своего сына людям, которых я и в глаза ни разу не видела.
Бормоча себе под нос, Коул набрал номер на телефоне: - Гэвин Джеймс успокоит тебя, детка. Ты также можешь поговорить с его женой, Ханной.
Бурк наблюдал за Джессой, когда она смотрела на Коула и протягивала руку к телефону. Из-за них она оказалась в этой ситуации. Боже, она никогда не сможет им простить этого.
Он повернул направо, и свернул на дорогу, ведущую к частному аэропорту Гэвина.
Дэкс и Слэйд, его братья, так же сделают все, чтобы защитить Калеба. Как только Ханна услышала их историю, она пообещала, что будет любить их мальчика, как своего. И если вдруг случится худшее, и никто из них не выживет, семья Джеймс позаботится об их сыне.
Бурк с трудом сдерживал желание съездить кулаком по лобовому стеклу. Боже, он хотел как можно больше узнать о своем сыне. Он уже и так пропустил несколько месяцев из жизни Калеба, и теперь должен был отдать своего мальчика? На сколько дней? Недель? Он отгонял от себя мысль, что это может быть и на более длительный период. Может даже навсегда. И мысль о том, что Джессе угрожает опасность, делала его безумцем. На какую- то секунду он даже начал понимать насильственные наклонности Коула.
