Падая спиной на кровать, охаю от пронизывающего тело холода. Простынь ледяная. Активно пляшущего пламени в камине больше нет. Остался жар, а от него слабое-слабое, еще более интимное свечение.
Резко приняв сидячее положение, ненароком заряжаю Яну головой в подбородок. С шипением он втягивает воздух, а я замираю. Но замираю не потому, что собираюсь извиниться, а потому что… Вижу его эрегированный член. В исходящем от камина зареве обнажившаяся головка кажется накаленной и красной.
Господи, я этой штуковины так стесняюсь!
Кто ее создал? Должно быть, дьявол. Ведь она выглядит как символ соблазна и греха.
Смежив веки, задираю голову так высоко, как только способна это сделать.
Нет, если бы Ян не видел, я бы его пенис порассматривала. Интересно же… О, ужас, мне интересно!
Неважно. Ведь когда он взирает на меня – в упор и так пылко, я это выдержать не могу.
– Падай обратно, Ю, – шепчет Нечаев, обдавая мою шею обжигающим дыханием.
В его голосе слышатся и жесткое напряжение, и взрывное возбуждение, и вибрирующий смех. Понятия не имею, чему предшествует эта смесь. Но ослушаться почему-то не смею.
Опускаюсь, содрогаюсь от холода… И тут же меня накрывает огнем. Это и жар твердого тела Яна, и его полыхающий взгляд.
– Не надо, Ян… Мне не нравится… Я не хочу больше…
Он усмехается. И продолжает смотреть, заставляя меня терять рассудок.
– У тебя… тут… так… мокро… – дробит с внушительными паузами, во время которых мое сердце едва ли не лопается от натуги.
И это Ян еще не трогает между ног. Только по внутренней стороне бедра скользит, крайне медленно размазывая просочившийся на кожу склизкий секрет.
Меня снова потряхивает. Стыд охватывает такой, что кажется, не пережить. К счастью, или к сожалению, волнение не позволяет отрубиться. Ведь оно пронизывает мощнейшими разрядами мою грудь. Срабатывает, словно дефибриллятор. Подкидывает меня на матрасе точно так же, как это показывают в фильмах.
Дыхание пропадает, когда Ян, продолжая гипнотизировать взглядом, добирается до цели и трогает там… Между складок.
– Моя ты… Бесуния…
Упираясь пятками в матрас, выгибаюсь до тех пор, пока не сталкиваемся грудными клетками. Обратное движение совершаю стремительно, ведь Ян буквально падает на меня. Порывисто выдохнув, набрасывается на мой рот.
И больше я уже не противодействую.
Распластав мое вибрирующее возбуждением тело, Ян вжимается в него своим каменным.
Плавный толчок, головокружительное натяжение, феерический страх, всепоглощающий стыд и полная остановка сердца… Член Нечаева проникает в недра моей плоти жгучим сверлом.
Разряд. Вдох. Судорожное сокращение чувствительной и нежной мышцы. Бешеный разнос.
Бах-бах-бах-бах-бах… Ребра гремят.
Ян стискивает мои запястья, обволакивает терпким и солоноватым языком полость рта, отлепляет от меня бедра, вытаскивая туго зашедший пенис.
Пока стонем и кусаемся, под моими дрожащими веками визуализируется кадр недавних событий – пульсирующий в момент оргазма член, низвергающееся из него удовольствие, завораживающе мощные выстрелы семени, его жар, запах и вязкость, моя кровь на теле Яна и волшебное чувство абсолютного единения.
Толчок… Стоны… Толчок… Стоны… Толчок…
И все то «правильное», что тревожило между первым и вторым разом, тотчас становится ненужным. А за ненужностью оно исчезает. Вместе с измотавшим мою душу стыдом.
Плавлюсь под взрывоопасным давлением Нечаева.
Пламя нашей любви так велико, что сметает все на свете. Мне ли в одиночку пытаться выстоять? Хочу с ним. Только с ним. Всегда. Вечно.
И мне нравится то, что Ян со мной делает… То, как он трахает меня. Напирает, наполняет, растягивает. Выносит своими толчками мне мозг. Заставляет подчиняться. Почти разрывает меня изнутри и ласкает снаружи. Пробуравливает сумасшедшими, лишенными какой-либо концентрации, полными обожания, трепета и похоти взглядами.
Мы снова горячие и потные. Липнем кожей. Влажно и тесно скользим. С чавкающими шлепками сходимся обратно.
Сенсорные датчики внутри меня в шоке. Включают аварийный режим. Орут сиренами. Безумно увеличиваясь в объемах, пытаются вытолкнуть объект. Выплескивают жидкость, чтобы тушить пожар. Изо всех сил сражаются с антигенами.
И… Проигрывают.
Боже мой… Боже мой… Каким же сокрушительным ощущается пик моего блаженства!
Это невыносимо терпеть молча и неподвижно.
Лихорадочно еложу пятками по матрасу, выгибаюсь, кричу, адски сжимаюсь и с тем же размахом расслабляюсь. Позволяя конвульсиям оргазма перетрясти каждую клеточку моего организма, не забочусь о том, встанут ли они на место. Я в моменте. Есть только миг. Яркий и ослепляющий. Космический.
Проржавевшие и мощные стоны Яна, яростные судороги его сильного тела, как и в первый раз, переворачивают мое сознание и добавляют целую бурю шальных эмоций.
Разве может подобное быть чем-то плохим? Это восхитительно настолько, что заставляет меня плакать.
– Я люблю тебя, – спешно, явно в тревоге, отрывисто шепчет Ян.
Киваю, давая понять, что знаю.
Вдыхаю. Выдыхаю.
Обнимаю Нечаева. Грею об него губы.
– Я тебя тоже, Ян… Люблю…
66
Вдребезги, Ю.
© Ян Нечаев
– Я-я-ян… – ее выдох.
– Ю-ю-ух… – мой вдох.
Эта перекличка между чрезвычайно размеренными, исключительно сенсуальными, одуряюще тугими, томительно горячими, будто бы маслеными фрикциями звучит как песня. Бессмертный хит. Одухотворяющий гимн.
Губы в губы. Глаза в глаза. Укутавшись в тесные объятия, познаем новые и новые оттенки любви.
– Со мной такого никогда не было, – шепчу, продолжая раскачивать насыщенную звуками и запахами темноту.
Я реально потрясен своими ощущениями. Никак не прийти в себя.
Знаю, что должен оставить Ю в покое, дать ей остыть… Но, блядь, как? Я не могу от нее оторваться, пока ее тело продолжает отзываться.
Сколько раз у нас было? Давно обсчитался. Все контакты слились в один. С тех пор, как я откупорил Юнию, прошло около трех часов. Если опустить все наши походы в ванную, я почти постоянно был внутри Ю. Тушил и тушил, но пламя сбивалось временно.
Вцепляюсь в Юнию. Жалом вонзаюсь. Вливаю свою любовь.
Жар, жар… Взрываемся. Дрожим. Но не гаснем.
– Подсел… Я на тебя так подсел, Ю, – выдыхаю сипло, не скрывая эмоций, которые вибрируют за грудиной. Сердце уже не бьется. Провалившись в непонятные глубины, глухо топит. – Не представляешь, как штырит… Жжешь напалмом.
Она смотрит, практически не моргая. Слушает, сжимая бедрами. Стискивая внутренними мышцами, отрывисто дышит. Стонет так чувственно, что рвет душу… Рвет, рвет… Сама при этом выглядит дезориентированной. Все еще знакомится с процессом. Целует, засасывая, будто захмелевшая.
И откидываясь обратно на подушки, рвано хватая поруганными губами воздух, безумно красиво и адски сексуально кончает.
Блядь… Я без того отбитый. Но в такие моменты напрочь бошку срывает. Эйфория так велика! Лова-лова в ней кругами плывет. Словно ультразвуковые импульсы, сбивает все остальные сигналы. Сметает меня, как хэш [21].
Яростный прибой в нижней половине. Гигантская волна. Феерическое извержение.
После короткой передышки несу Ю в ванную. Она вновь панически стесняется, от любого прикосновения шарахается, да и в целом выглядит как маленький напуганный звереныш, которого выдернули посреди зимы из спячки.
– Не надо, Ян… Не надо… – толкает задушено, когда, наспех обтерев полотенцем, заваливаю ее снова на кровать.
– Хочу лизать тебя… – сообщаю на автомате.
Тяжело выдыхаю скапливающееся напряжение. Ударяясь о внутреннюю поверхность бедра Ю, этот горячий и влажный воздух вызывает на ее гладкой коже крупные и пиздец какие манящие мурашки. Трогаю их пальцами, пока самого не рубит дрожью. А потом, едва физически не залив заю слюной, лижу языком.
