Угроза в его взгляде превращается в нечто совершенно иное, в то время как он прижимает ладони к барной стоке, заключая меня в кольцо своих рук.
— Откуда тебе известно это имя?
— О, умоляю. Все в Бостоне знают кто такие Кроу. Этот маленький клуб, которым ты управляешь — эпицентр преступной деятельности для… Как же его называют? — Постукиваю пальцем по своим губам. — О да, верно… Синдиката МакКенны.
Прежде чем могу по-настоящему насладиться эффектом, который оказала на него моя насмешка, он хватает меня за руку и сдергивает со стула. Лаклэн тащит меня за собой вниз по темному коридору в офис, где грубо впечатывают в стенку.
Без притворства он начинает щупать мое тело в поисках прослушки. Его руки в этот момент совсем не нежные, но неожиданно для самой себя краснею до корней волос, когда его ладони двигаются у меня по груди. Каждый сантиметр моей кожи опаляет жаром желания, пока он бесстыдно шарит руками по моему телу. Мне определенно это не нравится, но я тем не менее реагирую. До тех пор, пока он не задирает мне юбку и не раздвигает мои ноги, лапая через тонги.
— Иисусе, — бормочу я. — Ты не найдешь его там, по крайней мере, если это то, о чем ты думаешь.
Его пристальный взгляд заставляет мое сердце биться где-то в горле, а его желваки нервно ходят, в то время как глаза впиваются в мои. Лаклэн ищет в них нечто совершенно иное, пытается вырвать из меня мои секреты. Мое дыхание поверхностное, и это не ускользает от его внимания. Кроу все еще не отпустил меня. Его ладонь покоится у меня между ног, а жар под ней только нарастает с каждым мгновением. Самая уязвимая часть меня, к которой никто никогда не прикасался, и все же он чувствует, что имеет на это полное право. Ситуация лишена для него всякого сексуального подтекста. Его глаза затуманены подозрением и гневом, и Кроу ждет, когда я велю ему остановиться. Отвалить от меня. Именно этого он хочет, и я не собираюсь идти у него на поводу.
— Кто ты такая, черт возьми? — Кроу, наконец, отстраняется, а я делаю глубокий вдох. Его акцент, когда он бесится, слышится отчетливее, но по какой-то неизвестной мне причине это заставляет меня улыбаться еще шире.
— Тебе известно, кто я, — лью я медовым голоском. — Мак Уайлдер. Приятно познакомиться, мистер Кроу. На сей раз официально.
Он отходит на шаг назад и смотрит на меня, будто не совсем уверен, как со мной быть. Я заарканила его, и мне это нравится. Я пользуюсь возможностью, чтобы проделать то же самое. Сегодня он выглядит вызывающе в своей черной кожаной куртке и джинсах, сидящих низко на узкой талии. Все в нем темное, могущественное, таинственное. Его аура излучает эдакую броню, пробить которую под силу не каждому. Это почти заставляет меня чувствовать странное влечение к его опасной персоне. Почти.
Я ведь еще не окончательно свихнулась.
— У тебя ровно пять секунд, чтобы поведать мне, что, черт возьми, ты делаешь в моем клубе, — говорит он невозмутимо. — До того, как ты пожалеешь, что вообще ступила за этот порог.
Снова расплываюсь в улыбке. Не сомневаюсь, что у него при себе пушка, и еще меньше сомневаюсь, что он не будет колебаться, решая выбросить мое еще не остывшее тело на какой-нибудь городской свалке. Вообще-то, прямо сейчас он смотрит на меня так, будто обмозговывает именно этот сценарий. Но мне больше нечего терять, и я хочу увидеть, как далеко смогу загнать его. Так что же я делаю?
Нагло использую четыре из пяти отведенных секунд, чтобы занять место в одном из его красивых кожаных кресел, элегантно скрестив ноги. Моя юбка приподнимается, оголяя бедро, а его взгляд даже не отрывается от моих глаз.
Да уж. Ну, это не внушает доверия. Тем не менее, я все равно продолжаю.
— Мне нужна работа, — говорю я ему. — Я слышала, у вас есть вакансия танцовщицы.
То, что происходит дальше, чертовски меня шокирует. Он разражается натуральным смехом. Таким раскатистым, из самых недр своего естества. Для парня, который хотел убить меня две секунды назад, он переключает передачи быстрее, чем я успеваю под него подстроиться.
— Боже, дорогуша…, — у него уже слезятся глаза от смеха. — Ты вроде как милая особа. Убийственно красивая вообще-то. Но ты ведь уже в курсе, что я не собираюсь брать тебя на работу.
Скрещиваю руки на груди и кидаю на него пронзительный взгляд.
— А почему нет, черт побери? — Ох, даже не знаю. — Веселье исчезает с его лица, в то время как он наклоняется ко мне и пристально смотрит прямо в глаза. — Может, потому что я тебе не доверяю.
— И насколько ты должен доверять мне, чтобы лицезреть, как я каждый вечер трясу задницей на сцене? — вступаю с ним в спор.
— Гораздо больше, чем ты могла бы себе представить.
Мои глаза бегают по его непрошибаемому выражению лица, и маленький кусочек моей надежды разбивается вдребезги. Вот дерьмо. Он на все сто процентов серьезен. Этого парня гораздо труднее расколоть, чем я ожидала. Почему именно он увидел меня сегодня? Почему это не мог быть один из тех идиотов, что не могли перестать пялиться на мои сиськи на прошлой неделе?
— Просто позволь мне пройти пробы, — дожимаю я. — Тогда и решишь.
Уверена, что он планирует закрыть эту тему прямо сейчас, но тут нас прерывает странно знакомая мелодия, прорвавшаяся из динамиков. Она звучит чертовски пронзительно в этой части здания, и так по-ирландски.
— Что за черт? — Я закрываю уши.
— Следи за языком, — говорит он мне. — Это государственный гимн моей страны. Значит, бар закрывается.
— Эй, я тоже ирландка, — протестую я.
Он наклоняет голову набок и сверлит меня взглядом.
— Ты почти такая же ирландка, как какой-нибудь пластиковый Пэдди [1].
После этих слов я теряю контроль, встаю с кресла и упираюсь ему указательным пальцем прямо в грудь.
— Эй, приятель, следи за своим гребанным языком. Моим отцом был Джек Уайлдер, сын Джозефа Уайлдера. Две величайшие легенды в мире бокса в свое время. Я гораздо больше, чем какая-нибудь проходная ирландочка.
— Ты типа смелая крошка. — Он хватает меня за руки и пригвождает на месте. — Не так ли?
В течение нескольких секунд что-то странное мелькает в его глазах. Что-то похожее на голод, но что бы это ни было, оно сразу же исчезает. Завеса вновь опускается, а глаза тускнеют. Его ладонь скользит вниз, обхватывая мое запястье — словно демонстрирует, как легко он мог бы сломать меня. Но вместо этого, его большой палец скользит по моему пульсу. Я моргаю, когда понимаю, что он либо проверяет меня на своеобразном детекторе лжи, либо пытается увидеть, реагирую ли я на него.
Конечно, от этого мое сердце начинает биться чаще. Его глаза сыплют искрами, когда я облизываю внезапно ставшие очень сухими губы. Я пытаюсь вырвать свою руку, но он не позволяет. Его кожа очень горячая на ощупь, и я не знаю почему. Это та интимная вещь, которая мне не нравится. Быть рядом с кем-то, допуская его в свое личное пространство. Дышать с ним одним воздухом, вдыхать его аромат. Это до чертиков меня пугает. Теперь он знает, что в любой момент мне может понадобиться дефибриллятор, и я ничего не могу сделать, чтобы скрыть этот факт от него.
Он смотрит на меня так, будто ненавидит. Будто не понимает, почему все еще стоит здесь и вообще имеет со мной дело. Но в то же время, уголки его рта слегка ползут вверх, оставляя маленький намек на мальчишескую улыбку, которую он, кажется не в состоянии сдержать.
Серьезное и уверенное выражение лица, Мак. Надевай свою чертову рабочую мину. Этот человек — убийца, помнишь? Низкопробный преступник. А я не такая девушка. Никогда не была ею. Так что, черт возьми, происходит?
Он молча смотрит как я томлюсь в его хватке, понимая, чтоя легко могу вырваться, но не сделаю этого. Теперь я осознаю, что такую броню пробить гораздо сложнее, чем я надеялась. Лаклэн настолько же подозрителен, насколько решителен в своих мыслях и действиях, поэтому представляется мне куда более сложной личностью, чем казался мне поначалу.
