Красивая, милая девочка… Как же, сука, обидно! Мне стало еще хуже, чем раньше. Я надеялся, что успокоюсь в обществе Ольги, а расстроился пиздец!
Она любила его? Иначе не стала бы решаться на такой ответственный шаг. И, видимо, посильнее, чем меня, раз родила. Кто он такой? Он жив? Он ее бросил? Почему они не вместе? Зачем она приехала ко мне? Пусть бы он ее и защищал. Она реально надеется, что между нами опять что-то может быть?
Ну, трахну я ее рано или поздно, а дальше-то что? Не способен я больше на подвиги. А она же хочет семью. Может быть и от меня ребенка родить мечтает? А что я ей могу предложить? Свою странную любовь?
Замучаю я ее. До конца замучаю.
Это она сейчас вернулась с новыми силами, соскучилась, подзабыла всю хуйню, что мы с ней накосипорили. Это пройдет. Бытовуха, творческий застой, характеры наши ебанутые, не дадут нам создать ничего светлого, доброго, крепкого.
Блядь!
Ольга уже уснула, судя по ее сопению. Я повернулся и сел, в полумраке разглядывая ее спящую. Она стала еще красивие. Детские наивные, милые черты исчезли, стерлись. Теперь она женщина. Прекрасная, по-прежнему нежная, мягкая, хоть и стремится доказать всему миру обратное. Точеная фигурка округлилась, бедра стали круче, грудь выше.
Дурацкая ночнушка не позволяла мне разглядеть это желанное тело. Хотелось разорвать ее надвое и взять эту женщину. Сонную, теплую, такую податливую и отзывчивую в моих руках. Такую родную…
Мне захотелось выпить. Или подрочить? Подрочить, пока у меня яйца не лопнули, а потом выпить.
Я натянул штаны, поверх своего стояка и поковылял в ванную.
Вернулся я спустя час. Сделав то, что собирался, я еще долго курил на балконе, вспоминая, как мы жили с Ольгой в этой квартире. Как выбирали, покупали, как обустраивались. Ёлка, свечи, как трахал ее в кухне на столе, аж паркет стерся.
Как нашел ее на том самом паркете, когда она вскрылась. Хорошо, что у нее теперь есть дочь. Больше Ольга так не поступит со своей жизнью.
Воспоминания… Все, что у меня осталось. Если от человека можно отгородиться, чувства придушить, память не подводит никогда. Она тебя поставит раком в самый неудобный, самый неожиданный момент, когда тебе это нужно меньше всего.
24. Ольга
Так прошло две недели. Нога Макса почти зажила. Он уже обходился без костылей, но всё ещё хромал. Все наши дни проходили однообразно, мы ели, спали и играли с Варей. Максу время от времени кто-то звонил, но он всегда уклончиво отвечал что-то вроде: «не могу», «занят», «не сегодня». Мне было очень любопытно кто все эти люди (или это был один и тот же человек?), и о чём они разговаривали, но я не осмеливалась об этом спросить.
Макс тоже больше не расспрашивал меня ни о чём и не ныл, но был молчалив, зол, и почти ничего не ел. Мы не ссорились, но Макс так же упорно держал дистанцию. Мне надоело спать рядом с мужчиной, который боится ко мне прикоснуться. Пришлось пойти на крайние меры.
Я предложила Максу сходить в «Рыцарь», чтобы немного расслабиться. Он нехотя, но всё же согласился. У меня уже просто не было сил сидеть в четырёх стенах. Мне хватило четырёхлетней изоляции от мира во времена второго брака. Я подумала, что если отлучусь на несколько часов из дома, то ничего плохого не случится.
Специально для этого случая я купила неприлично короткое чёрное кожаное платье. Волосы я оставила распущенными, зачесав назад, и ярко накрасилась. На ноги я обула высокие сапоги с грубыми металлическими заклёпками на толстенных и высоченных каблуках. Выглядела я супер сексуально и эффектно, как женщина-вамп.
— Ты пойдёшь так? — скривился Макс.
— Да, — непринужденно бросила я, рассматривая себя в зеркало. Я еще никогда не одевалась так вызывающе.
— Хочешь, чтобы я остался дома? — пригрозил он.
— Оставайся, — равнодушно пожала я плечами. — Я иду на рок-концерт, а не в церковь. Если тебе стыдно со мной идти, сиди дома.
— Одна в таком виде ты никуда не пойдёшь!
— Ой! Так и кто же мне запретит? — с вызовом спросила я Макса, поддразнив его. — Ты не можешь. Ты даже не мой мужчина.
Максу нечего было возразить, поэтому он попёрся вместе со мной. Мы поехали на моей машине. Гульки гульками, а бухать и терять бдительность, мне было непозволительно.
Народу было битком. И я, и Макс встретили много знакомых. Макс сел за баром со своим старым приятелем, но не сводил с меня глаз, наблюдая за тем, как я веселюсь. Мне действительно было здорово! Концерт был, что надо! Выступала группа мне неизвестная, но ребята лабали драйвово. Я вдоволь натанцевалась, ловя на себе взгляды солиста группы. Мой образ не мог остаться незамеченным.
Парень с волосами до плеч, одетый в кожаные штаны и чёрную футболку протянул мне руку и прямо во время выступления выдернул меня из зала на сцену. Теперь я танцевала рядом с ним, подпевая в микрофон. Музыканты доиграли песню, и парень помог мне спуститься обратно. Я подошла к бару, где сидел Макс, и попросила у бармена колу.
— Если твои представления для меня уже закончились, может быть, мы поедем домой? — зло спросил он.
— Макс, какой же ты самовлюбленный павлин! Мир давно не крутится вокруг тебя. Я сидела взаперти 4 года, могу я оторваться? — с усмешкой ответила я, радуясь, что Макс отреагировал должным образом на тот фурор, который я произвела. — Я хочу остаться ещё ненадолго.
— Дай ключи, я подожду в машине, — сказал он, поднимаясь со стула.
Я отдала Максу ключи от «Мерседеса», он стянул со спинки стула свою косуху и ушёл. Без главного зрителя мне стало скучно и я села на освободившееся место Макса. Концерт закончился через минут 15, за это время ко мне подходили ещё три парня, пытаясь меня закадрить, но я вежливо всех отшила.
Я уже собиралась тоже уходить, когда меня окликнул солист выступающей группы. Он представился Александром. Мы перекинулись парой фраз и он, разочарованно узнав, что мне пора, вызвался меня проводить до машины. Я набросила свою ветровку, и мы вышли на улицу. Макс увидев, что я не одна, выскочил из машины и подошёл к нам. Он встал рядом с водительской дверью, сложив руки на груди, и выжидающе смотрел на нас обоих.
— О! Максим! — воскликнул Александр, протягивая ему руку. — Такая честь увидеть вас на своём концерте.
— Концерт отстой! — бросил Макс, проигнорировав протянутую ему руку. — Гони взашей басиста, он лажает, как последний мудак! Что за неуважение к публике?
Александр растерялся и огорчился. Он не рискнул ко мне прикоснуться, чтобы обнять на прощанье или чмокнуть в щёку, поэтому просто помахал мне рукой. Я с жалостью смотрела, как он плетётся обратно к бару, как побитая собака.
Когда я повернулась к Максу, он зло и цинично мне улыбался. Ничего не говоря, я сделала шаг к водительской двери, но Макс преградил мне дорогу. Крепко схватив меня за предплечье, он распахнул заднюю дверь и впихнул меня внутрь машины, затем запрыгнул следом и захлопнул дверь. Я повернулась, готовая наброситься на него. Что он делает, чёрт бы его побрал? Макс достал из кармана ключ и демонстративно нажал на блокировку дверей, дав понять, что мне не сбежать. Затем он спрятал ключ в карман джинсов и устроился удобнее на сиденье.
— Разувайся! — тихо сказал он, но слова прозвучали, как приказ.
— Зачем? — нервно спросила я.
Макс не стал повторять, просто закинул поочерёдно мои ноги к себе на колени и стянул с меня сапоги. Затем он потянул меня за ноги, и я оказалась лежащей на спине. Макс не спеша провёл своей горячей ладонью сначала по одной моей ноге, от стопы до бедра, затем также по второй. Я вздохнула, прислушиваясь к ощущениям. Рука Макса задержалась на моём бедре, а затем он подцепил пальцем мои трусики и потянул их вниз.
— Может, сделаем это дома? — дрогнувшим голосом предложила я, стягивая с себя ветровку.
— Нет, не могу ждать ни минуты! Сейчас я снова стану твоим мужчиной! — пообещал Макс, пожирая меня глазами. — Давай, детка! — прошептал он. — Ты же этого добивалась?
