Северус взял Квотриуса за руку, намертво вцепившуюся в волшебное оружие, и сделал необходимый для заклинания Щита пасс.
… - И скажи : «Protego». Тогда будешь ты неуязвим первое время. К сожалению, заклинание Щитовых Чар, а это именно оно, нужно часто подновлять, а по себе я знаю, что это удаётся делать лишь в магических поединках, то есть достаточно часто, в пылу же боя надо авадить, сиречь использовать Аваду.
Всё, х`васынскх` пришли. Пойдём же, а то должен я стать толмачом…
… Конечно, послы х`васынcкх` отвергли наглое предложение римлян, но биться с более многочисленным войском не хотелось, поэтому представители племени, как и ожидал Малефиций, а Северус лишь подтвердил предположение «отца», предложили поединок «вождей», как они назвали, не зная слова иного, и военачальника ромейских легионов, не ведая, как можно назвать предводителя войска иначе.
На это им было отвечено, что «вождь» ромеев слишком велик для того, чтобы биться с каким-то неизвестным ему вождём, которого предводитель войска ромеев и знать не хочет, а посылает вместо себя старшего сына своего, что является честью для вождя племени. Сын вождя ромеев есть очень сильный воин.
Те, нехотя, согласились и остались дожидаться сына грозного вождя ромеев, чтобы увести его на свою землю - так принято было у х`васынскх`, что поединки с чужими вождями, претендующими на независимость племени, проводятся на земле, принадлежащей, до исхода поединка, племени. Вождь признавал за главного только всеобщего военачальника народа х`васынскх` Нуэрдрэ, не зная, конечно, что того уже нет в живых около двух недель, так далеко кочевало его племя от главного вождя…
… Малефиций отозвал в сторону Северуса и, смеясь ему в лицо, заявил:
- Что ж, сын мой законнорожденный и наследник, ты - Господин дома Снепиусов, помни об этом и без шкуры не возвращайся. Ступай на поединок на землю варваров гвасинг, как требуют того они.
- Куда прикажешь мне идти одному? Разве к этим коварным варварам? Тогда отпусти и второго сына вместе со мной - видишь, отдал я ему волшебное оружие своё? Если нападут варвары на меня одного, погибну я. Сего ли ты хочешь, высокорожденный патриций и отец мой? Сего ли жаждет сердце твоё?
- Нет, высокорожденный сын мой и наследник, Квотриус останется здесь. Ты же можешь взять с собой не более четырёх провожатых, так, чтобы вас стало по числу пришедших варваров народца гвасинг.
- Смерти ты моей желаешь, о высокорожденный патриций и отец мой.
Видя спор между мужчинами, к ним подошёл Квотриус, чтобы послушать, о чём речь, а поняв, попросил, но голосом твёрдым и уверенным:
- Высокорожденный патриций, военачальник и отец мой, позволь пойти мне с Северусом, возлюбленным братом моим, ибо если что случится с ним, а меня поблизости не будет, то брошусь я на меч, клянусь Юпитером - Громовержцем, клятвы закрепляющим могуществом своим и Амурусом, Стреляющим Метко. Да будет моя клятва угодна милостивым и грозным богам!
- Квотриус, сын мой - бастард, подумал бы лучше прежде, нежели клятву таковую давать! Неужели и ты против отца, негодный полукровка?!
Малефиций сначала с укоризной, а потом с неприкрытым раздражением воскликнул так, что его голос услышали бывшие неподалёку избранные всадники.
Они подошли было ближе, но полководец нетерпеливо отмахнулся от них, сделав знак, чтобы предоставили ему самому разбираться в семейной неурядице. Те снова отошли в сторону, но начали прислушиваться к спорщикам.
- Да, высокорожденный отец мой, я - всего лишь полукровка, но, всё же, в венах моих течёт кровь великого военачальника и высокорожденного патриция - твоя, отец! Если Северуса убьют, я тоже последую за…
- Замолчи и ступай с ним, хоть за Стикс, Квотриус, сын мой негодный - бастард!
- Прости, отче, но так будет лучше для нас троих.
- Высокорожденный патриций и отец мой, - хотел было вмешаться Снейп, - изволь выслушать слове…
- Не изволю! Помолчи хоть ты, сын мой многоучёный Северус! Хоть и знаешь ты языки варварские, а вежливости не обучен - сразу видно, что жил среди дикарей!
Ты же умнее, Северус, сын мой законнорожденный и наследник, да и с оружием твоим, как его, а, рапирум, управляешься преотлично. Ну что тебе стоит завалить того кабана в медвежьей шкуре спокойно и с достоинством патриция?
- Просто не желаю я, дабы поединок проходил на пока что принадлежащей племени земле.
Позволь выступить мне против вождя их на земле ничейной, тогда пойду я совсем один, без провожатых и уж тем более без твоего возлюбленного сына Квотриуса.
Понимаю же я, что хочешь ты подставить одного меня, а не вмешивать в эту грязную игру Квотриуса!
Так и Малефиций понял, что Северус раскусил его и сдался:
- Хорошо, вот пойди и скажи этим дикарям об условии своём, да выслушай, как против тебя станут они возражать…
… Но поединок состоялся, всё же, на земле ничейной. Начался он с громкого боевого клича - рыка вождя племени по имени Кагх`aну. «Луч солнца» значило его имя, но сам он внешне ничего со сверкающим светилом не имел. Был он с нечёсаной, всклокоченной, хоть и лысеющей, шевелюрой, на вид - ровесник Квотриуса, а по меркам своего народа, в самом расцвете лет, но самое главное - громадного для людей народа х`васынскх`, вообще-то, довольно низкорослых, как и все бритты, роста так, что доходил бы до затылка Северусу, случись им меряться, но мерялись они воинским умением.
И недолго - Снейп легко увернулся от брошенного длинного копья, которое с тяжёлым гулом. мощно рассекло воздух дюймах* * * * в десяти, а после быстро отскакивал в сторону от неловких, как на шарнирах, рук вождя с длинным, почти, как его рапира, но тяжёлым, мечом. Для начала Северус рассёк ему правое предплечье и снова стал, как бабочка, порхать вокруг тяжеловесной фигуры, да ещё и в длинном плаще, мешающемся в схватке, и тяжёлой, здоровенной, злополучной медвежьей шкуре. Вождь истекал кровью, рука его слабела с каждой минутой. Наконец, Снейп улучил момент, когда вождь открылся, и нанёс тому сначала ослабляющий удар поддых, а вслед за ним последовал смертельный удар в сердце. Тонкая на вид рапира пронзила меха и шерстяную одежду.
- Больше разговоров было, чем дела-то.
Снейп думал пренебрежительно, деловито снимая закрепленную на грубой работы серебряной фибуле вонючую медвежью шкуру - трофей для злопамятного Папеньки.
Малефицию, наверняка, кто-то из всадников проговорился об унижении, учинённом сыном над отцом и полководцем своим на глазах у множества легионеров. Ведь те, кто не видели преклонения Снепиуса своими глазами, услышали подробный доклад об этом от свидетелей, оживлённо рассказывающих о лобызании сандалий сына, хотя на самом деле до этого не дошло, да и сандалий, как таковых, не было - была лишь обычная для всех солдат воинская обувь. Северус не захотел наживать себе смертельного врага в доме своём и во время похода, но
