— Драко, заткнись, — ласково попросил Гарри, и я замолчал: не с руки спорить с сюзереном, магия может не так понять. Хотя, конечно, вряд ли, ведь я не собираюсь причинить ему вред...
Я положил голову Поттеру на плечо и следил за возникающими на пергаменте строчками, написанными мелким почерком крёстного:
«Они не готовы, — писал Снейп. — А я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть ваши предположения. Он ничего нам не поручал и занимается изучением Книги Мерлина».
«Что там с Руквудом?» — написал Гарри, и я смог только открыть рот.
«Выздоровел, — пришёл лаконичный ответ. — Телом».
«Кэрроу?» — спросил Гарри, и я понял, что он делает: травит рану, пытается приучить себя к мысли, что Пожиратели заняты обыкновенными человеческими делами.
«Уже почти готовы. Думаю, в мой дом вы не вернётесь, поэтому завтра они отправятся туда».
«Крауч?»
«Находится в прострации. Смысл ваших вопросов?»
Гарри почесал кончик носа и честно признался:
«Не знаю. Но, на всякий случай, должен сказать вам, что очень вам благодарен. И вам, и Ворону».
Я шутливо боднул его лбом в плечо: Гарри совершенно не умел выражать свои чувства и в такие моменты становился косноязычен даже на письме.
«Я же на всякий случай должен сказать вам, что завещание переписано на вас, — огорошил крёстный. — В случае моей смерти дом на Спиннерс-Энд станет вашим».
Гарри вздохнул и посмотрел на меня, а потом написал:
«Вы так уверены, что я выживу?»
«Вы обязаны выжить», — ответил Снейп. Никогда не замечал за ним привычки лгать, однако сейчас это, похоже, была ложь во спасение.
— Драко, мне страшно, — признался Гарри, опуская перо. — Вы все готовитесь к смерти. Так нельзя. А я просто не могу заставить себя что-то чувствовать. Как будто я машина для убийства. Ведь к этому меня готовили...
— Прекрати, — сказал я, хотя у меня самого комок стоял в горле. — Это война, на войне люди погибают, и никто не знает, кто будет следующим.
Если следующим стану я... Родители умрут от горя. Единственная надежда для рода Малфоев — это то, что мать родила мальчика. Возможно, тогда отец найдёт в себе силы жить после моей смерти и начать всё сначала...
— Гарри, — сказал я. — Пообещай, что постараешься, чтобы всё стало хорошо, когда ты победишь.
— Обещаю, — сказал он и усмехнулся. — Не знаю, как в новом мире найдут воплощение идеи Гермионы... Но всё нужно менять. Всё, понимаешь? — он вздохнул. — Будет много работы. Придётся объяснять людям, что чистокровный не значит «тёмный», а «тёмный» — не значит «убийца и воплощение зла». Люди хотят, чтобы им сказали, где правда, хотят жить, руководствуясь этим. А так не бывает. Мне придётся это перебороть. Или тем, кто придёт за мной.
Он вдруг наклонился и потёрся носом об мою щёку — научился, наконец, ласкаться просто так.
— Знаешь, а на каблуках ты был очень даже ничего...
Я улыбнулся и, отбросив прочь все мысли о грядущем сражении, повалил его на кровать.
Утро мы встретили не самым лучшим образом. Я проснулся оттого, что жгло Метку; Люциус на своей половине кровати ругнулся и скатился на пол, неаристократично плюхнувшись на задницу.
— Ха-ха, — невесело сказал я и принялся стремительно одеваться. Ранний вызов ничего хорошего не сулил.
Было половина девятого, когда все Пожиратели собрались в зале. Я взглянул на неровный строй и понял, что Лорд вызвал абсолютно всех. А это значило, что у нас проблемы. Был среди прочих даже Скабиор, стоял позади Барти и, кажется, поддерживал его за плечи.
Господин расхаживал перед нами, держа в одной руке Книгу Мерлина. Нагайна послушно стелилась по полу, стремясь угнаться за его широкой поступью.
— Слуги мои! — наконец произнёс Лорд. — Мне нанесено чудовищное оскорбление! Совершенно случайно мне стало об этом известно, потому что никто не посмел оскорбить меня в глаза. Эти жалкие грязнокровки провернули всё за моей спиной... Они должны быть наказаны!
Я облился холодным потом, молясь, чтобы это не оказалось тем, про что я подумал. Рядом Люциус шумно вздохнул.
— Мы идём на Хогвартс! — объявил Лорд. — Немедленно! На подготовку — полчаса!
В моей голове стало пусто. Вот оно, началось, то, чего мы все ждали. Каким будет исход — зависит только от нас.
Лорд опустился на трон и погладил змею.
— Кэрроу! Немедленно наложите на всех защитные чары! Да, прямо здесь, чтобы я видел...
Алекто побледнела до синевы: чтобы наложить защитные чары на такое количество человек, требовались как раз эти самые полчаса. Они просто не успевали сбегать в свою комнату, схватить вещи и добраться до холла.
— С-северус-с, куда же ты? — нагнал меня голос господина у самых дверей.
— Я собираюсь взять в лаборатории некоторые зелья, — сообщил я, поклонившись. — Некоторые из них ядовиты, некоторые предназначены для маскировки, некоторые взрываются... Я собираюсь отомстить сполна.
— Иди, — усмехнувшись, кивнул Лорд.
— Я, пожалуй, прихвачу секиру, — пробасил Макнейр и проверил, сколько ножей висит у него на поясе. — Детишек я ещё не казнил, гы!
— Вторая палочка! — возопила Беллатриса и, шурша юбками, промчалась мимо. — Я буду сражаться двумя палочками!
— Не забудьте вернуться сюда, — спокойно произнёс Амикус, размахивая палочкой над головой Крауча, но я видел, что он держится из последних сил.
Руди схватился за брата, Огги прислонился к стене и со скучающим видом мял в пальцах нераскуренную сигарету, Долохов носился как метеор то к одному, то к другому. Питер трясся около трона, Фенрир нетерпеливо облизывался. Даже Скабиор, который Пожирателем не был, но, по-видимому, вознамерился им стать, сосредоточенно проверял, не развяжутся ли шнурки на сапогах в самый неподходящий момент.
Я развернулся и вышел, в коридоре перешёл на бег, постаравшись придать лицу зверское выражение. Люциус спешил следом.
Мы грохнули дверью в мои комнаты, я бросился в лабораторию и набил карманы мантии флаконами с Дымным зельем, нарочно не взяв ничего по-настоящему убойного. Порылся на полке и достал драгоценную колбу, которая хранилась у меня целых четыре года и теперь дождалась своего часа.
Когда я вышел из лаборатории, Люциус, склонившись над моим столом, быстро писал на зачарованном пергаменте.
— Правильно, — тихо сказал я. — Полчаса, чтобы подготовиться, у них будет. Если Минерва догадается — переправит малышей по камину в Хогсмид.
— Что ты предлагаешь сейчас? — Малфой был хмур, но собран.
— Проверить наши возможности, — ответил я и улыбнулся краем рта. Люциус спрятал пергамент под кожу, подошёл ко мне и крепко поцеловал. Я ответил, отдавая себе отчёт в том, что, возможно, это наш последний поцелуй.
