Велвет ступила вперед и сделала изящный реверанс, внимательно следя за тем, чтобы ее глаза были благовоспитанно обращены вниз.
Королева протянула руку и мягко подняла голову Велвет, тронув ее за подбородок элегантной рукой в перчатке.
— Встань, дорогое дитя, и дай мне посмотреть на тебя. Какая же ты прелестная! Я не видела тебя с тех пор, когда ты еще была совсем ребенком, но ты вряд ли помнишь об этом, слишком мала была. Сколько же тебе сейчас лет, Велвет де Мариско?
— Сегодня мне исполнилось пятнадцать, ваше величество, — проворковала Велвет.
— Сегодня? — воскликнула королева. — Так сегодня твой день рождения?
— Да, ваше величество, и я должна была быть королевой майского праздника в нашей деревне, но предпочла приехать в Прайэри, чтобы увидеть вас.
Это было сказано с такой бесхитростностью, что королева улыбнулась:
— Тогда мы должны сделать тебе подарок, дитя. Я же твоя крестная, Велвет де Мариско. Когда ты родилась во Франции, я была очень сердита на твоих родителей за то, что они сочетались браком без моего согласия. Твоя умная матушка сделала меня твоей крестной, пытаясь умиротворить свою королеву, но я никогда не знала точной даты твоего рождения. Скажи мне, дорогая, что я могу подарить тебе? — Королева улыбнулась еще шире при виде удивленных глаз Велвет и ее приоткрытого рта.
Велвет была ошеломлена. Это — невероятное везение, в которое трудно даже поверить. Теперь не надо как-то обхаживать королеву, надо действовать быстро и умно. Ее руки поднялись к щекам в жесте искреннего удивления.
— Мадам, — еле выговорила она. — О, мадам, я просто не могу ничего придумать!
Елизавета Тюдор улыбнулась еще раз и ласково потрепала девушку по щеке.
— Все что угодно, в разумных пределах, конечно, — мягко проговорила она. — Помни, я всего лишь королева Англии.
Велвет собралась с духом и с обожанием посмотрела на королеву:
— Мадам, у меня есть все, чего можно пожелать в этой жизни, кроме одного. Мои родители всегда были более чем щедры ко мне, и я ни в чем не испытывала недостатка; но всю свою жизнь я мечтала служить вам, ваше величество, стать одной из ваших фрейлин. Можете ли вы подарить мне мою мечту, мадам? Если вы действительно хотите одарить меня, тогда одарите меня высокой честью служить вам!
Лорд Блэкторн стиснул руку жены, чтобы удержать ее от вступления в разговор. Он был искренне восхищен ловкостью своей кузины. Не нарушив данного ему обещания, она все-таки сумела добиться своего.
— О дорогое дитя! — Лицо королевы расплылось в улыбке.
По традиции, Елизавета Тюдор имела восемнадцать прислуживающих ей женщин. Четыре камеристки состояли при ее опочивальне; все это были женщины в возрасте, замужние, из хороших семей; восемь служили при ее личных апартаментах, также замужние и тоже высокого происхождения; и шесть фрейлин — молоденьких девушек из благородных семейств, чьи родители надеялись, что, состоя на службе у самой королевы, они будут более высоко котироваться на рынке невест. Эти восемнадцать женщин присматривали за гардеробом королевы и ее украшениями, ее пищей и за всяческими другими вещами в ее личных покоях. Все они были ее ближайшими наперсницами.
Места фрейлины добивались многие, и при других обстоятельствах королеве пришлось бы отказать своей крестнице, так как свободных вакансий не было. Но, по счастливому стечению обстоятельств, одна из королевских фрейлин только что родила ребенка прямо в своем будуаре. Разгневанная Елизавета Тюдор засадила мать и дитя вместе с незадачливым папашей в Тауэр. Тот факт, что молодые люди были тайно женаты уже более года, нисколько не смягчил ни гнева королевы, ни наказания. Родители обоих молодых также попали в немилость ее величества за несчастье родить и вырастить таких непослушных отпрысков.
Освободившийся пост, естественно, отобранный у девицы, следовало как можно быстрее заполнить, но королева была так раздражена этим событием, которое она рассматривала как следствие распространившегося в последнее время падения нравов среди ее приближенных дам, что никто не решался поднять этот вопрос. И вот теперь прелестный и невинный ребенок просит у королевы столь же невинный подарок к своему дню рождения.
Елизавета Тюдор, конечно же, не позволила своей сентиментальности взять верх над юмором, который она усмотрела в ситуации. Это дитя — дочь Скай О'Малли. Скай О'Малли, этой возмутительной, исполненной гордыни, непокорной, упрямой, надменной и не желающей подчиняться женщины, посмевшей пойти против воли королевы Англии. Этого невозможного создания, имевшего наглость спорить с Елизаветой Тюдор! Этой чертовой женщины, которая два года назад отвергла предложение Елизаветы взять ее дочь под королевское покровительство. Королева улыбнулась, теперь уже во весь рот. Какой подарок судьбы!
— Конечно, ты можешь стать моей фрейлиной, Велвет де Мариско! — сказала она. — Когда мы будем покидать сей гостеприимный дом, ты поедешь с нами. В отсутствие твоей мамы я чувствую моральную обязанность взять тебя под свое крыло. Но все-таки мне хочется в эту нашу встречу в день твоего пятнадцатилетия подарить тебе маленький, чисто символический, но осязаемый подарок.
Королева сняла с пальца перстень с изумрудом, ограненным в виде квадрата, с бриллиантами с каждой стороны. Камни были оправлены в червонное золото с искусной филигранью как снаружи, так и изнутри.
— Носи его не снимая в память о Елизавете Тюдор, моя дорогая девочка, — сказала она взволнованно. Затем оперлась на предложенную лордом Блэкторном руку и проследовала в Прайэри.
Велвет надела перстень на мизинец и не могла отвести от него глаз.
— Он так идет к вашим глазам, дорогая, — раздался глубокий, мужественный голос, и она подняла глаза, чтобы прямо взглянуть на произнесшего эти слова человека.
— Мы не знакомы, сэр! — отрезала Велвет чопорно, отметив в то же время про себя, что со своими рыжими кудрями и блестящими черными глазами он божественно красив. Высокий, хорошо сложенный, с удлиненным лицом и немного безвольным подбородком, что, однако, не портило общего превосходного впечатления, кавалер был облачен в темно-голубой бархат, отделанный серебристыми кружевами.
Мужчина рассмеялся и, обернувшись к своему столь же изысканно одетому приятелю, попросил:
— Представьте нас, Уолтер.
Элегантный кавалер, исполняя просьбу, сделал шаг к Велвет и произнес:
— Госпожа де Мариско, позвольте представить вам Роберта Деверекса, графа Эссекского, королевского конюшего. Милорд граф, госпожа Велвет де Мариско.
Граф Эссекс изящно поклонился Велвет, его черные глаза озорно блестели.
— Но, сэр, — запротестовала Велвет, — с вами я тоже не знакома!
— Это просто исправить, — сказал Роберт Деверекс. — Так как мы теперь должным образом представлены друг другу, могу ли я в свою очередь представить вам, госпожа де Мариско, сэра Уолтера Рэлея, капитана королевских гвардейцев? Уолтер, госпожа де Мариско. Итак! Мы все представлены друг другу и можем теперь стать друзьями.
— Милорд, — осадила Велвет Эссекса, — я не такая уж прозябающая в серости деревенщина и знаю, что королева без ума от вас. Если она приревнует вас ко мне, меня могут забыть взять с собой, и тогда мне придется… — Велвет прикусила язычок как раз вовремя. — Милорды, королева скоро соскучится без вас. Так что лучше поспешите в дом. — С этими словами она повернулась, слегка задев их, прошла мимо и последовала вслед за сестрой.
— Ах ты, моя прелесть! — пробормотал граф, заступая ей путь. — Бог даст, нынешняя поездка не будет такой скучной, как предыдущая.
— Робин, ты сошел с ума! Девушка права, и тебе известно это лучше кого-нибудь другого, — попытался Рэлей увещевать своего друга. — Королева и вправду сходит по тебе с ума, хотя мне и не понятно, почему она делает это, имея перед глазами гораздо более привлекательного кавалера в моем лице. Кроме того, я слышал кое-что из того, что рассказывают об отце и матери этой девушки. Любой из них сделает из тебя котлету, мой дорогой граф, съест ее и не подавится.
