И я могу сказать об этом Яру, но толку. Мозгоправ ведь Егора не убедит, что я его тёлку не чпокаю.
- Тогда давай запишу тебя на прием. На этой неделе, - вздыхает Яр, не дождавшись исповеди. Черкается на рецептурном бланке. - Сань, ты сам должен уяснить, что психотропы не выход. Терапия, терапия, еще раз терапия. С Машей как у вас? Если не она, то другая женщина. Изоляция так себе помощник. Постиг мой посыл? - он протягивает бумагу.
Бла-бла-бла.
- Постиг.
Кладу на стол купюру, прощаюсь, ищу круглосуточную аптеку, думаю, что не доеду и попаду в аварию, о, как крепчает маразм, спокуха, торможу у зеленой вывески, покупаю пилюли и закидываюсь.
Проверяю пульс - нормально. И снова я не умер.
Отчеркиваю полоску на сигарете и забиваю лёгкие дымом. Смотрю на часы.
Ехать домой в лом, клуб ближе, поэтому на светофоре сворачиваю.
Блин, Яр, как у него все легко. Другая женщина. Зачем она мне нужна. Что мне с ней делать. Если даже Маша меня боится. Сначала рухнул журнал, за ним брак, два удара под дых кувалдой, и я в соплях и в нокауте.
Не так представлял себе порог сорокалетия, странная штука жизнь.
Прохожу сквозь синюю, дрыгающуюся на драйве толпу. Софиты и драм-н-бейс, привет Василина, я наверх, нет, ничего не случилось, да, кофе буду.
Спустя шесть чашек "карарро" и ворох документов за окнами светло, в клубе тишина, а ортопедическое кресло с эргономичным подголовником безбожно меня калечит.
Потягиваюсь, приседаю четыре раза, через четыре секунды приседаю еще, зеваю и спускаюсь вниз.
Кристина, мое проклятье. Пришкандыбала. Устроилась в вип-зоне, на столе открытый ноутбук. Забирается с ногами на диван, когда видит подкрадывающегося уборщика.
Останавливаюсь в проходе и жду, пока он уйдет.
Она грызет ногти и пялится в экран.
Эта девица меня бесит. От нее одни проблемы.
В принципе, телефон с видео можно засунуть ей в нахальную задницу и просто выгнать нафиг. После сладких речей Егора я уже в той степени бесстрашия, когда терять не жалко и нечего.
Но есть в ней что-то...
На меня похожа. Я раньше так же на мир смотрел " нет - это не ответ, не знаю такого слова".
И когда, интересно, копья поломались и война остановилась, а я на обочине присел? Я ж почти Карлсон, в самом расцвете сил. Встряхнуться пора. Счастье в варенье и в пирогах.
Невольно улыбаюсь. Подхожу и плюхаюсь на диван напротив:
- Как успехи?
- Доброе утро, Александр Александрович, - кивает она. Отбрасывает за спину волосы. - В поте лица тружусь. Тема вечеринки - "Пурга". Пена это всегда вариант, тем более по сезону. Завязка, как в сюжете одного норвежского фильма. Когда выпадает первый снег, то бишь пена, бесследно исчезают женщины. Виноваты снеговики-рецидивисты. Здесь надо будет с конкурсами вписаться. Без ужасов, конечно.
- И какие конкурсы? У нас секс-вечеринки, не забыли?
- Для начала легкая эротика и элементы господин-госпожа. А дальше...пока наброски. Можно обновления немецкого порно глянуть, там бывают годные идеи, - она замолкает и ждет моей реакции.
Вот это бесстыдница. И даже не краснеет. Она или не малыш, или очень гибкая, в профессии как дома в ванной плавает. Что сказать, забавный экземпляр.
Выдерживаю длинную паузу.
Она нетерпеливо барабанит пальцами по столу. Цокает и недовольно поджимает губы. Откидывается на спинку дивана. Теребит край широкого вязаного шарфа.
Надо же, упертая, между нами молчанка и гляделки, и ее задранный до потолка нос. Она меня, всерьез, что ли не воспринимает до сих пор?
- Кристиан, а в приглашениях гостям вы фотографии добавляете? - спрашиваю.
- Что? - она подается вперед. - Ну, когда как. Если есть, что фоткать, то да.
- У меня предложение. Сходите и слепите снеговика. В мини-бикини его оденьте. А я вас потом пофоткаю. Для гостей.
- Со снеговиком? - переспрашивает.
- Да, - подтверждаю.
- В бикини.
- Ага.
- И когда лепить?
- Да вот прям щас и идите. У клуба есть хороший сугроб, вам хватит даже на большого.
Она смотрит в стену. В темно-синюю пористую поверхность, утыканную цветными светильниками. Переводит взгляд на меня и утверждает:
- Вы издеваетесь.
- Бог с вами, Кристиан, - неодобрительно качаю головой. - Даже не думал.
Она сидит еще пару минут, надеется. Но перед моей непреклонной гримассой надежда угасает, тлеет, Кристина вздыхает и хватает с подлокотника куртку.
- Позовите меня, как готово будет, - кричу ей вслед.
Двигаюсь поудобнее и листаю телефонную книгу. Надо возвращаться в большой бизнес.
Сверяюсь с расписанием в институте и договариваюсь о нескольких встречах. Н-да, отвык. Щас и нервничать не в цвет, но куда деваться, миром правят не любовь и не доброта, а стальные яйки.
Кстати, о яйцах, я еще не завтракал. Повар уже ушел или в клубе?
Повара нет, ну ок, чревоугодие оставим на потом. Поднимаюсь наверх за пальто. Заруливаю в костюмерную, прихватываю купальник для снеговика и выхожу на улицу.
Кристина возится в снегу у крыльца. На ступеньке лежит аккуратный кругляш, голова стало быть. Она пыхтит и катает туловище. Тяжело дышит, между зубов торчит кончик розового, как у котенка, языка. Видит меня и предупреждает:
- Только ломать не смейте.
- За кого вы меня принимаете, Кристиан, - спускаюсь ниже.
- За мужчину, - стучит ладошками по комку снега. - Знаю я вас, - да что ты говоришь. Она трет варежкой влажный лоб и продолжает. - Как-то давно я сделала на лавке у подъезда снеговика-маму и снеговика-дочку. Вместо глазок и носа почки с сирени. Ручки веточки. Уходить домой боялась, рядом с мерзкой-мерзкой ухмылочкой крутился соседский пацан. Я его попросила не трогать, он: да-да, Кристин. Ага. Догадываетесь, чем все кончилось? Я когда уже дверь подъездную открывала, обернулась. А он злостно моих снеговиков потрошил, садисты обзавидуются, - она разгибается и обличительно тычет в мою сторону. - Вопрос: почему по статистике на одного достойного волка приходится семеро кретинских козлят. В смысле козлов.
Она смотрит на меня.
Я разражаюсь хохотом.
Однако.
Что у нее с башней? Большей дичи в жизни не слышал. Она хмурится, я вытираю выступившую слезу и уточняю:
- Кристиан, я верно понял, вы меня только что козлом обозвали?
- Бог с вами, Александр Александрович, - передразнивает она. - Даже не думала, - поворачивается спиной и катит ком вдоль крыльца.
Оглядываюсь по сторонам. Народ и так с вопросом в глазах: "что она мутит", недоуменно чешет мимо. Если тоже начну ковыряться в сугробах, глупость зашкалит. Идея с дурацким снеговиком вообще нелепица. Но руководитель слов не забирает.
Дилемма. Если я уйду, буду...
козлом, как ни крути. А я не такой, нет.
Хмыкаю и натягиваю перчатки.
- Что я вижу, - она с удивлением наблюдает, как я сгребаю в кучу снег. - Хозяин помогает рабу.
- Не делайте вид, что не рады мне. Вы ведь опять меня хотите, Кристиан. У вас соски встали, торчат. Специально без лифчика, соблазняете?
Она смотрит на свою ярко-розовую дутую куртку. Поднимает голову и вдруг швыряет в меня снег. Смеется с моей ошалелости. Такая звонкая, что меня зашибает ее весельем, отряхиваю пальто на груди и улыбаюсь в воротник.
Смотрю на часы. Уповаю на удачу, что найду фартовое число. Если есть девятка и пятерка - мой личный цифровой апокалипсис, то и антипод тоже есть. И я его вычислю, базара нет.
Маниакально звучит. Как и другие выверты мои. Но фак оф, не канает.
Соединяем снежное туловище и голову. Отходим на несколько шагов и придирчиво осматриваем творение.
- Трусы не налезут, - сообщает Кристина. Подбрасывает в воздух кусок красной атласной тряпки. Отбивает в меня, как мяч.
- Будет без трусов, - перехватываю стринги.
Она обходит снеговика и натягивает на него лифчик.
- Хотя он как-то... - сомневаюсь. Не нравится мне композиция. - Надо в игрушках порыться. Искусственный фаллос добавить.
