Он сел на переднее сиденье, рядом с водителем. Оба казались огромными из-за своей формы. Едва не касались друг друга плечами.
У того, который сидел на пассажирском сиденье, хриплым и неразборчивым мужским голосом заговорила рация. Он выслушал то, что ему там прохрипели, придвинул её ко рту и нажав кнопку, сказал:
- Игрушка её новая. Или соучастница. Выясняем.
Убрал с кнопки палец, дождался односложного ответа что-то типа "Понял" и убрал рацию. Затем повернулся ко мне:
- Вы понимаете, почему мы вас задержали?
- Нет, - честно ответила я. В голову, разумеется, лезли мысли о Люси.
Полицейский достал из бардачка несколько листов и протянул их мне со словами:
- Вы знаете эту женщину?
На распечатанных на чёрно-белом принтере фотографиях была Люси - волосы распущены, взгляд исподлобья, ни намёка на улыбку. Анфас и профиль.
- Да, - сказала я.
- Прекрасно. Рад, что вы не отпираетесь, - довольно сказал он.
- Я не понимаю в чём причина вашего...
Он резко перебил:
- Вопросы здесь задаю я. Это ясно?
- Да, - ответила я.
- Прекрасно. Как давно вы знакомы с этой женщиной?
- Чуть больше суток.
Полицейский, сидевший за рулём, хохотнул:
- Ты смотри... Врёт и не краснеет!
- Я не вру, - сказала я.
- Гражданочка, на вопросы отвечаем, - надавил на меня полицейский справа.
- Хорошо, - сказала я.
Он вынул из кармана телефон, судя по всему включил диктофон, потому что направил его в мою сторону и спросил:
- Я повторю вопрос: как давно вы знаете Лебедеву Люсилису Сергеевну?
- Повторю ответ, - сказала я. - Чуть более суток.
Полицейский за рулём хмыкнул.
Полицейский справа убрал телефон в карман, подался ко мне и сказал:
- Гражданочка, вы может чего не понимаете, но вам, согласно УК РФ грозит серьёзный срок за соучастие в ряде преступлений. Настоятельно ррекомендую вам быть честной и откровенной. За гражданкой Лебедевой давно уже идёт слежка. Она известная аферистка, ранее уже судимая, что вы возможно не знаете. Шантаж, мошенничество, махинации с квартирами. Вы предоставляли ей какие-либо сведения о себе?
В голове пронёсся шторм самых разнообразных мыслей: от паники и желания сбежать, до желания объяснить, что я тут вообще ни при чём.
Я постаралась взять себя в руки:
- Я никаких преступлений не совершала.
- А вот это мы выясним, - сказал полицейский. - Вы совершенно точно контактировали с группой лиц, которых можно считать организованной преступной группировкой. И поскольку это по факту так, то мы сейчас лишь выясняем, какую роль вы во всём этом играете. Я вам сразу скажу, у меня за плечами годы оперативной работы и врать мне - бесполезно. Вы однозначно либо потенциальная жертва гражданки Лебедевой, либо её соучастница.
- Послушайте, - сказала я, но он снова перебил меня.
- Вопросы здесь, я сказал, задаю я, - с нажимом, чеканя слова, произнёс он. - Это неясно или что?
- Ясно, - смиренно сказала я.
Он вынул из бардачка папку, достал оттуда фотографию мужчины и протянул её мне:
- Вам знаком этот человек?
На фотографии был парень из кафе... Миллионер...
- Я его видела один раз всего...
- Ну-ну, - сказал полицейский. - Один раз всего, значит? Хорошо, допустим. И вы его конечно не шантажировали на предмет отписания вам квартиры на Малом Козихинском, так?
- Ерунда какая-то... - сказала я в недоумении.
- Ясно, - зло улыбнулся полицейский и покивал головой, подняв брови и поджав губы. - Решили валять дурочку. Ну что ж, ладно. Езжай в отделение, Серёг, - сказал он водителю.
- Послушайте, - сказала я, подавшись вперёд, - произошла какая-то ошибка!
Полицейский не оборачиваясь, молча сунул мне в руку небольшую кипу бумаг.
Это были распечатанные фотографии с минимум двух камер в кафе, на которых я стояла рядом с миллионером, целовала его и стояла напротив Люси...
Машина мчала нас по освещённому оранжевым светом проспекту.
Глава 6. "Загородный дом"
Некоторое время мы ехали молча. Полицейские будто забыли о мне. Но потом тот, что сидел справа, снова стал приставать ко мне с вопросами, сути большинства которых я не понимала. Он спрашивал какую-то ересь: участвовала ли я в квестах, гоняю ли с друзьями по ночной Москве, какое отношение мои родители имеют к Люси - в общем какой-то бред. Я отвечала честно, но его явно не устраивали мои ответы. Он делал паузы, шуршал бумагами, которые доставал из бардачка, слушал хрипы из рации, что-то туда говорил, а второй полицейский, тот, что был за рулём - молчал и только изредка ухмылялся.
В какой-то момент полицейский спереди и слева достал смартфон из кармана и вместо того, чтобы говорить, как в рацию - быдловато и и с явным чувствованием себя супергероем, отвечать стал односложно и как-то даже подобострастно. Будто яростный пуделёк вдруг увидел своего сурового хозяина и поджав хвостик, принялся старательно им вилять. Мне даже стало интересно, с кем это он говорит.
- Хорошо, Вениамин Карлович.
Он убрал телефон в карман и тот, что сидел за рулём, явно волнуясь, спросил:
- Что он сказал?
- Сказал в участок её не везти.
Я нервно сглотнула. Если это всё часть собеседования - то оно переходит все границы. Совершенно уже не смешно.
- А куда?
- На Можайском шоссе встречаемся.
- Ох, бля...
- Слушай, я тут ни при чём. Сам понимаешь, у меня нет таких полномочий, чтобы...
- Да заткнись ты. За рулём кто?
- А какая разница? Когда оба при исполнении?
- Да мне плевать. Привезли-увезли. Рапорт напишу и всего делов. Пускай сами там разбираются. И ты не лезь.
Они говорили очень тихо, тот, что сидел справа, часто наклонялся к этому Серёге, что-то тихо говорил, почти шептал, я не всё даже понимала, а то, что понимала, не была уверена, что понимала правильно, но одно могла сказать точно - у меня не было никакого чувства розыгрыша. Эти два огромных полицейских явно боялись. Какого-то неведомого мне Вениамина Карловича...
Вскоре машина закружила по развязке и выехала на МКАД, а потом, в полном молчании, свернула на шоссе. Судя по всему, Можайское...
- Могу я узнать, куда мы едем? - набралась наглости я.
Ни тот ни другой не удостоили меня ответом.
- Слушайте, молодые люди... - сказала я.
- Гражданочка, - гневно повернулся тот, что сидел на пассажирском сиденье, - не "молодые люди", а сотрудники полиции! Это рррря-аз. Вопросы здесь задаю я. Это два. Рот закрыли и молча едем. Что неясно?
Я промолчала.
- Я не слышу! - пробасил он громче.
- Всё ясно, - сказала я.
- Прекрасно, - удовлетворённо кивнул он и развернулся обратно.
И снова мы ехали молча. Не могу сказать, что мне было страшно. Скорее - очень неспокойно. Я допускала мысль, что всё это - не то, чем кажется, но с каждой новой минутой понимала, что больше надеюсь на это, чем это понимаю.
Шурша покрышками, машина съехала на обочину и остановилась. Вот теперь я испугалась по-настоящему. Потому что кроме дороги, что и спереди и сзади уходила вдаль, теряясь во тьме, и машин, которые время от времени шумно проносились мимо, ничего тут не было. Две чёрные стены леса по сторонам. Всё.
Рация полицейского слева снова что-то прохрипела, но он ничего не ответил. Затем открыл дверь и молча вышел. В окно было видно клубы дыхания из его рта на морозном воздухе. Он стоял у машины и смотрел по сторонам.
Вскоре к полицейской "Рено" подъехала какая-то незнакомая мне машина, явно очень дорогая. Чёрная и большая. Разом открылись все её двери и чуть ли не синхронно оттуда вышли два мужчины в коротких чёрных пальто и без головных уборов. Один из них открыл заднюю дверь и из машины вышел третий - крупный, в очках, высокий и широкоплечий, средних лет и тоже в пальто, но явно в более дорогом, отороченным чёрной, блестящей в свете фар шерстью.
