И когда курьер передает пакеты, я понимаю, что дорогие сыры и вина — дрянь. Устрицы — редкая гадость. Лучше бы я взяла обычные суши!
Инна сосредоточенно жует, а я испытываю смесь недоумения и смущения. Стоило ли тратить столько денег, которые даже не я зарабатывала?
— Давай! — подруга вынимает у меня из рук телефон. — Теперь моя очередь!
Вот в нее сухое вино входит неплохо, я же привыкла к кагору.
К счастью, она делает именно то, на что я так и не решилась — заказывает нам пива и пиццы. Располагаясь с картонными коробками около плазмы, я понимаю, что деньги тоже надо уметь тратить. И не в деньгах, в общем-то, счастье.
Идет скучный романтический фильм. Уронив голову на плечо Инны, я озвучиваю эту мысль.
— Угу, — говорит она.
— А ты не завидуешь? — я немного пьяна и не могу удержать язык под контролем.
— Немного. Но честно, — она смотрит мне в глаза, — я ценю свои отношения.
И тут я понимаю, что никогда в жизни не спрашивала подругу, встречается ли она с кем-нибудь. Я слишком зациклена на себе.
Выясняется, что у Инны роман по переписке с японцем. Она фанат манги и аниме и мечтает переехать в страну восходящего солнца. Я слушаю молча. Как много порой можно узнать об обычных с виду людях, если высунуть нос из своего кокона!
— И вы пишете друг другу письма полгода?
— Год! — из ее уст это звучит гордо. — Я еду к нему вскоре после праздников. Это нормальный прогресс. Ты не представляешь себе, какие они все там тормоза. Восточный менталитет. Но я ж чекнутая.
На этом месте я давлюсь пивом.
— Мне самое место в Японии, — продолжает Инна, — с девятого класса мечтаю об этой стране!
Потом она демонстрирует мне фото Сайто, и я повторно давлюсь. Нет, японцы — точно не мое. Даниил гораздо лучше. Но я рада за подругу. Инна переводит мне переписку, которую они ведут на японском и мне кажется, что с Сайто у них куда больше общего, чем у меня и Даниила. Они оба заядлые анимешники и любят косплей. В их переписке столько неподдельного человеческого тепла, что мне становится зябко от того, что у меня такого не было.
Три ночи. Подруга тянется.
— Я прикорну…
И тут я понимаю, что у меня в этом доме нет ни ночнушки, ни даже пледа. Смущенно докладываю об этом Инне, и мы вдвоем устраиваемся на диване под тем одеялом, что я беру с кровати Даниила. Мне приходится спать в белье. Другой одежды кроме той, что подарил мне муж еще в первый день нашей совместной жизни, у меня здесь нет.
Наутро подруга предлагает отправиться в торговый центр. Я соглашаюсь. В конце концов, давая мне свою карту, Даниил именно это и сказал — я могу проехаться по магазинам.
Шоппинг поглощает нас на целых два дня. Мне наконец удается сделать то, о чем все время твердит Инна — расслабиться и начать получать удовольствие.
Я позволяю себе все то, чего раньше избегала: брендовые шмотки, дорогие кафе, люксовую парикмахерскую, такси премиум-класса, и чувствую себя так, словно праздник, которого я ждала всю жизнь, наконец наступил.
Странного только то, что десятого числа, под конец праздничной недели, у меня все время начинает вибрировать телефон — это приходят уведомления о том, что кто-то пытается добавиться в мой инстаграм-профиль.
— Да что творится? — удивляюсь я, когда мы с Инной приходим домой.
Подруга расставляет на полу сумки.
— Все, Алин, я сегодня домой, — говорит она. — Тебе-то уже не надо, а мне завтра на работу. А то не накоплю на поездку в Японию.
А что, кавалеры в Японии не платят за дам? Я не успеваю этого озвучить.
— Это, по-моему, трехсотый запрос за сегодня, — говорю я, снова нажав на кнопку «отклонить», — что за магия?
На мой инстаграм подписаны четырнадцать человек, одна из них Инна. Я всю жизнь никого не интересовала.
— Спам атака?
Инна забирает у меня аппарат. Несколько раз тыкает в экран, а потом протягивает мне телефон.
— Не-а, — говорит подруга. — Популярность.
Я холодею. Все дело в том, что пост обо мне написала Аня. Судя по всему, эта стерва прилично зла. В профиле Ани фото, где мы с Инной ходим по магазинам и рассказ о том, что Даниил тяжело болен, а я транжирю его деньги вместо того чтобы заботиться о муже.
Это выбивает у меня почву из-под ног. Я молча опускаюсь на пуфик в прихожей. Вот же я дура! Лютов ведь меня предупреждал! Я осознаю, что Аня — бывшая тв-звезда, у нее есть связи с журналистами и папарацци. Проследить за мной и сделать фото — раз плюнуть.
Закрываю глаза руками. Че-е-ерт!
Инна ловит выпавший на пол телефон.
Какое-то время она бесшумно возится с аппаратом, а потом отдает его мне.
— У тебя милый профиль, — говорит подруга.
Я фыркаю.
— Я написала Ане, что у нее самой рыльце в пушку.
Я машу рукой. Инстаграм-звезда будет читать эти сообщения?
— Еще я заглушила уведомления. Алин, — Инна садится рядом со мной на колени. — Давай я чай с тобой попью.
Мы плетемся на кухню и садимся там за стол.
— Алин, ты во всем права, — говорит подруга, когда я совсем теряю присутствие духа, — кроме того, что ходила по торговому центру. Надо было домой одежду заказать.
— Я меркантильная, — я вожу по столу пальцем.
— Вот сколько ты знаешь Даниила? У тебя с ним прям такая любовь? — подмигивает подруга. — Ты вообще-то едва знакомого человека из беды недавно выручила.
Я улыбаюсь.
— Слушай, а расскажи, почему ты реально за него выскочила?
Я набираю воздуха в грудь.
— Потому что все было как в сказке. Мне показалось я Золушка, а он принц.
Подруга меня подначивает, тем временем держа в руках мой телефон. А я, замечтавшись, выкладываю историю нашего знакомства. Про песни на кухне, про его трогательную заботу, про то как он был обижен на Аню и как сорвался к ней в госпиталь. Я даже забываю про нашу первую брачную ночь.
— Постой, ты что снимаешь? — в какой-то миг я прихожу в себя.
— Да, — улыбается Инна, нажав на какую-то кнопку. — Такие люди как ты не умеют говорить на публику, зато если они уверены, что их никто не слышит, становятся настоящими.
Звучит страшно. Я хватаю телефон.
— Вот что эта стерва тебе написала, — Инна открывает директ.
Там только одна фраза от Ани: «Пожалеешь, сука».
— Это еще не все.
Инна выходит из диалога и мне бросается в глаза то, что у меня впервые за несколько лет больше ста непрочитанных сообщений.
— Это что? — у меня губы дрожат.
— Я просто открыла твой профиль, — пожимает плечами подруга. — Когда шанс сам плывет в руки, нельзя его упустить.
Холодными пальцами я выхожу из директа. В глаза бросается цифра: три тысячи подписчиков. Обычно я не ругаюсь матом, но…
— Какого хрена?!
— Черный пиар, — Инна щурится как сытая кошка. — За такое, Алин, миллионы отваливают.
Я вскакиваю и холодными пальцами пролистываю свой профиль. Экран не слушается. Я не могу толком рассмотреть посты. Вот я на кухне с лопаткой, внизу рецепт маминой шарлотки. Вот пост, где я прощаюсь с бывшим, вот пост-знакомство, где я упоминаю о своей мечте петь. Вот мои короткие клипы… Ведь когда-то я завела профиль, потому что надеялась, что меня кто-нибудь заметит. Но потом закрыла, потому что мне стали писать арабы с домогательствами.
Что? На моей песне уже сто лайков? Я думала меня начнут поливать грязью.
— Инн, а где видео? — оборачиваюсь к подруге.
Она пожимает плечами.
— Сейчас уже нигде. Я делала трансляцию.
— Что-о?!
— Я поищу. Может сохранилось.
— Ты могла мне сказать?!
Инна встает.
— Я всегда считала, что твои посты трогательные, просто некому было их оценить. Ты настоящая Золушка для принца и люди это увидели теперь.
Я молча падаю на стул и обновляю профиль в инстаграм. Уже три с половиной тысячи подписчиков.
— Иди спать, Алин, — улыбается Инна. — Утро вечера мудреней.
Желания спорить у меня нет. Деваться-то уже некуда.
Но я долго мучаюсь угрызениями совести, прежде чем заснуть. Кем я выставила себя и Даниила? Наконец я накрываю голову подушкой и проваливаюсь в сон.
