— Постой! — но она не остановилась.
Я долго так стоял, уперевшись рукой о дверь и тяжело дышал. Все тело трясло от возбуждения, словно в лихорадке. И кричало, буквально требовало разрядки! Ее! Так хотел ее, сил нет!
Резко развернулся и пошел снова в парилку, успокаивать себя.
Глава 16
Только через полчаса я смог немного прийти в себя. Под конец вылив на себя ведро холодной воды, оделся и пошел в дом.
Как только зашел, сразу прозвучал ее звонкий смех. От этого стало как-то легче что-ли. Они услышали, как за мной закрылась дверь и замолчали. Мария Анатольевна тут же вышла меня встречать.
— Смотрю тебе баня наша понравилась. Час парился. Ну с легким паром. Давай садись за стол. Мы уже все приготовили.
Когда зашел в зал, Олеся стояла у стола и резала хлеб. Глаза не подняла.
— Ну чего стоишь то, садись, только банку с компотом открой, — зашла мама, — и налей всем нам компотику.
Я с легкостью открыл банку и налил всем по полному стакану. И не дожидаясь никого, начал с жадностью пить, испытывая неимоверную жажду после бани. И тут после трех-четырех глотков я понимаю, что это вовсе не компот. Но жажда берет свое, да и уже поздно, допиваю весь стакан. И только опускаю стакан, вижу, как Олеся делает несколько глотков и резко убрав от себя стакан, тут же начинает кашлять.
— Мама, это не компот! — Наконец удается выговорить.
— А что? — Удивленно принюхивается к открытой банке, — а пахнет компотом…Ааа, я ж еще настойку на вишне делала, видно банку не подписала.
Наши взгляды встретились. Олеся на меня, потом на мой пустой стакан, потом на маму.
— Мам, как Максим поедет, выпил целый стакан твоей настойки? Сколько тут градусов?
— Ну, тридцать-тридцать пять.
— Что?! — Олеся была возмущена. Толи от алкоголя, толи от возмущения, толи от возбуждения ее щеки порозовели.
— Ой, ничего страшного! Сейчас поест и все хорошо будет. Садитесь уже.
Несмотря на то, что пьянею я редко, стакан настойки хорошо ударил в голову. Наверное, сказалась усталость, баня, перевозбуждение. Не знаю, что еще. Как говорится, щи совсем не помогли.
— Максим, давай еще по рюмашке. У нас переночуешь. Я все равно тебя такого не пущу за руль. — Сказала мама, наливая мне в рюмку настойки. — И ты дочь давай с нами. Расслабься хоть немного! Где еще, если не в родном доме?
— Мам, — хотела было возразить, но увидев мой взгляд, говорящий мол — Маму не расстраивай, — протянула пустую рюмку.
— Максим, а ты чем занимаешься?
— Мам, — опять возмутилась Олеся. Вечно эти стандартные вопросы — где живешь, кем работаешь?
— Что мам? Простой вопрос, что тут такого? — мама тоже уже была навеселе.
— У меня свой бизнес по сборке мебели, — ответил я. Увидел одобрение на лице мамы. Это хорошо.
— Ух, даже так. Значит, как собрать мебель, знаешь?
— Конечно. Ну и не только это. Подбираю палитры, проектирую модели кухонь.
— То есть, нет, как там у вас по-модному называется? Диз…диз…
— Дизайнер, мам.
— А, да, — ткнула в дочь рукой.
— Ну, не совсем так, но что-то похожее. Проектировщик.
— Интересно, — мама оперлась щекой на свою ладонь и закрыла глаза. — У меня уже давно стоит в сараишке шкаф. Еще с отцом его покупали, собрать некому. Да и не хотелось без Володи трогать этот шкаф. Он еще такой большой, хотели с ним ремонт сделать, расшириться. Но судьба решила по-другому.
Я заметил, как дамы загрустили и хотел как-то подбодрить, но как? Деревянная ты башка! Опыта то в подобных делах нет!
— А давайте я завтра помогу Вам собрать этот шкаф. Это быстро. — Предложил я безвозмездно.
Две пары глаз уставились на меня.
— Да брось, он поди уже сгнил. Да и куда мне его ставить? — махнула рукой Марина Анатольевна.
— Мам, давай уже спать, устали за сегодня, много дел сделали, — сказала Олеся, вставая и беря маму за руку.
— Ой, доченька, ты права, устала. Найди там Максиму матрасик и раскладушка в сарае…
— Не переживай, — успокаивала Олеся, ведя маму в комнату.
Тут вдруг в дверь постучали.
— Кто это там? — Поторопилась Леся к выходу.
К ним зашла пожилая женщина. Остановилась в дверях, улыбнулась.
— Здравствуйте.
— Маринка, ты что-ли? Заходи! — Вышла мама встречать свою знакомую.
— Маня, да я тебя зашла позвать. Пошли, там Полинка из города приехала, сто лет не виделись.
— Да ты что!
Мама обрадовалась, но ей было неудобно оставлять нас одних.
— Мама, иди конечно. Я все уберу и Максиму все найду, постелю. Конечно сходи, и так все время одна, — подбодрила Олеся маму.
Накинув платок, куртку, женщины попрощались и вышли.
Ужин был съеден, банка компота была уже наполовину пустая и после ухода женщин, тишина окутала дом.
Глава 17
Как только Олеся вернулась из коридора и присела за стол, меня просто убила мысль, о том, что сейчас мы с ней одни в доме.
— Ты наелся? — Тихо спросила, заглядывая в глаза.
— Да, спасибо, — так же тихо ответил.
— Мама у тебя классная. Прямо говорит и по делу, — решил честно ответить я.
— Да, она такая, — улыбнулась Олеся, — правда не такая веселушка как раньше. Когда отца не стало, поникла.
Увидев мой немой вопрос, ответила:
— Сердечный приступ. Они так хорошо и дружно жили, почему, не понятно…для нас это было сильным ударом…
— Извини за этот разговор, — с сочувствием произнес.
Она махнула рукой.
— Мне тоже надо чаще у нее бывать. Не слушать Колю, он вечно не хочу, не…,-тут она поняла, что сказала не то, подскочила, стала собирать посуду, — наверное пора спать, поздно уже…
От этих слов о ее Коле, меня затрясло от бешенства. Я остался сидеть на месте, боясь взорваться от злости. Она быстренько собрала тарелки и пошла в кухню.
Я старался успокоиться, пока слушал, как она гремела тарелками на кухне.
Нет, так дело не пойдет.
Взял банку с «компотиком» и пошел на кухню, но Олеся вдруг оказалась передо мной, и чтобы не ударить ее банкой, резко прижал к себе сосуд. Жидкость от удара как плюхнет и… часть выплёскивается на меня.
— Черт! — выругался невольно. Поднял на нее глаза, несколько капель упало на ее лицо и шею. Наши взгляды встретились. Тут я почувствовал, как на мой носок что-то капает. Опустив взгляды, мы увидели, как лужа настойки растекается по носку, капает на пол. Поднял снова взгляд на нее, она улыбалась, я в ответ. Не выдержав, мы от души расхохотались.
— Этот злонесчастный компот, — сквозь смех проговорила Олеся.
— И напоил нас и облил, — подхватил я, все еще держа в руках банку.
— Да поставь ты ее уже, что держишь как родную, — не переставала смеяться моя Леська.
Вдруг они услышали звон телефона. Олеся скорее побежала на шум.
Поставил банку и стал прислушиваться, кто звонит. Молил, чтобы это был не он.
— Да мама, хорошо, — услышал.
Вуух, это мама.
— Все хорошо? — спросил я, когда она вернулась.
— Это мама, сказала, что там заночует. Весело у них там, шумно. Рада за нее, — рассказывает, подходя ко мне, — снимай носки, пол теплый в принципе. А рубашка, сейчас что-нибудь найду…, - и скрылась у мамы в комнате.
Когда я зашла в зал, чтобы отдать ему рубашку, он уже стоял по пояс голый. Широкая рельефная спина, мускулы перекатываются от каждого его движения. Я почувствовала, как внизу живота разлилось сладкое горячее тепло. Захотелось сжать ноги вместе, чтобы сохранить это чувство. Услышав, что я пришла, он повернулся. Я не могла сказать ни слова, словно ком в горле.
— Я…не знаю, подойдет ли…это папы…он тоже был высокий…и…, - наконец смогла произнести хриплым голосом.
Он откинул свою рубашку и уверенно направился ко мне. Это произошло так быстро, что смогла сделать только вдох…и он уже рядом. Взял в ладони мое лицо, наклонился ближе, заглядывая в глаза. Я положила свои ладони на его руки, поднимая взгляд. Мое сердце так колотилось, что казалось, что сейчас оно просто выпрыгнет. Жар зарождался внутри, такой сладкий и манящий, что я не заметила, как тяжело задышала.
