— Что ты здесь делаешь? – как-то шиплю я.
— Привет, — вместо ответа говорит Денис. Рожа кирпичом.
— Что ты здесь делаешь?!
— Отдыхаю.
— И выбрал нашу сраную фирму для экскурсии?
Нет. Мной больше нельзя играть.
— Иди ты в жопу, Денис! Не будет экскурсии!
Я кричу. Все оборачиваются. Он чуть усмехается. Это бесит. Лечу на всех парах к выходу, но шага через три меня хватают за руку и тянут к лифту.
— Отпусти, урод!
Мужчина не обращает на меня никакого внимания. Как и все остальные. Ну что же это! Я открываю рот, чтобы заорать, но Денис предугадывает это и закрывает его рукой, крепко прижав к себе. Смотримся мы, наверное, поссорившейся семейной парочкой. Кусаю его, но он даже не морщится. В лифте никого. Он меня отпускает.
— Что ты себе позволяешь, тварь?
Пощечина. Хлесткая. Мое удивление. Его ровный тон:
— Не потерплю в мой адрес таких слов.
— Ты… — щека горит. Возмущение не дает говорить.
Дверь открывается. Денис подхватывает меня, перекидывает через плечо и тащит. Молочу по нему, но бесполезно. Будто по китайской стене бью. Стояла и будет стоять.
В номере прохладно, пахнет лилиями и фруктами. Люкс. Несколько немаленьких комнат, справа спальня с огромной кроватью.
— Какого черта все это значит? – со злостью спрашиваю я, видя, как мужчина закрывает на ключ дверь.
— От экскурсии ты отказался, стал кричать, так что вот, придется так.
— Что «так»? Выпусти меня немедленно, скотина.
Денис вздыхает:
— Я же сказал, что…
— Мне плевать, что ты там говорил! Выпусти меня!
Ярость, непонятная тоска при взгляде на него. Все клокочет внутри. Мужчина делает ко мне шаг, я отступаю назад. Он ухмыляется:
— Боишься.
— Такого придурка? Нет.
По его лицу понятно, что лучше мне заткнуться. Но я не могу. Что он себе позволяет? Снова появляется в моей жизни? После всего? Пара секунд, что я задумался, и он рядом. Опять пощечина. Еще большая злость внутри меня.
— Урод! Козел! Мудак!
От сильного удара голова дергается, в ушах звенит. Он невозмутим. Лишь тяжело дышит. Это выдает его. Что, не так представлял нашу встречу? Зло смеюсь. Хватаю вазу и швыряю в него. Бегу к двери. Конечно, я промахиваюсь, и у двери меня останавливают, обхватив за талию.
— Пусти! – задушено прошу я, а Денис впивается в мои губы.
На несколько мгновений я онемел. Позволил ему проникнуть в рот. Сколько же меня никто не целовал… И сколько бы еще никто не целовал. Я вдруг понял, что совершенно забыл о такой вещи в нашей жизни, как секс. Для меня он просто перестал существовать. А тут Денис, и я весь дрожу.
— Хватит, — стараюсь придать голосу твердость. – Не хочу.
Пытаюсь ударить его, но он легко перехватывает мою руку. Разворачивает меня к себе спиной. Я утыкаюсь лбом в гладкое дверное полотно, оно пахнет полиролью. Чувствую, как с меня снимают брюки, трусы. Не нужно, ты же не сделаешь этого, ты же не вернешь меня назад… Рука проникает под футболку, гладит по животу. Против воли по телу пробегают крошечные импульсы, которые зажигают что-то внутри. Я плачу. Громко, надрывно, но Денис словно не замечает этого. Он играет с моими сосками, наклоняется, прикусывает шею. Чувствую его жаркое дыхание, его запах, такой же горький, как и тогда. Я не могу так, не могу:
— Ответь мне, ответь, — я захлебываюсь, почти ничего не понять, — ты бы дал Туманову убить меня?
Рука опускается ниже, обхватывает член. Голова идет кругом. Спина вся мокрая.
— Нет, — короткий ответ.
Всхлипываю.
— Это ты дал ему пистолет с холостыми патронами?
— Кто же еще? – чувствую его усмешку, в то время как его рука сжимает мои яички и оттягивает их. Не особо приятно, если честно.
— Но… — глотаю слезы. – Ты…
— Черт, Саша, ты сейчас хочешь все обсудить?
Слышу раздражение и радуюсь. Он хватает меня на руки и тащит в спальню. Швыряет на кровать, скидывает с себя все за пару секунд и ложится на меня.
— Скажи мне… — шепчу я, пока он целует мою шею. Острый укус, ойкаю.
— Ты заткнешься?
— Нет, хочу понять.
— Что понять? – он с силой впивается в мое плечо. Больно. Выгибаюсь.
— Что я значил для тебя.
Он матерится. Встает, достает из тумбочки тюбик со смазкой, возвращается ко мне. Лежу и не шевелюсь. Наблюдаю, как он размазывает по пальцам гель, затем эти самые пальцы ныряют в меня. Крепко зажмуриваюсь, стараюсь перетерпеть боль. Он растягивает, поглаживает мышцы изнутри.
— Значит, хочешь знать? – его голос звенит. От… злости? Мне становится не по себе. Его пальцы внутри уже не такие деликатные. – Я помешал тебе убить Туманова в первый раз, потому что ты должен был сделать это при свидетелях.
— Почему? – еще один палец. Резко. Морщусь.
— Потому что иначе мой план провалился бы.
Понимаю, кажется. Прежде всего думаем о себе? Говорю:
— А так ты вроде бы и ни при чем?
Он с силой пропихивает еще палец. Стараюсь не забывать дышать.
— А потом? – еле выговариваю я.
— Потом… — за свою грубость он покрывает поцелуями мое лицо. – Потом я держал руку с пистолетом в кармане, и если бы Туманов решил тебя убить, то я прикончил бы его первым.
Перевариваю услышанное. Невозможно… Черт… Я не замечаю, когда пальцы Дениса исчезают, но четко ощущаю, как он входит в меня. Проталкивается внутрь, несмотря на сопротивление. Это жутко неприятно, на тонкой грани с болью. Я закусываю нижнюю губу, через секунду отпускаю ее и спрашиваю:
— Ты бы не дал ему убить меня?
От этого вопроса много зависит.
— Нет, никогда, — он замирает во мне. – Даже если бы события той ночи сложились по-другому, Туманов остался жив, или просто ничего бы не было, то я забрал бы тебя, и мы бы уехали далеко-далеко.
— Почему ты так не сделал раньше?
Снова всхлипываю.
— Потому что ты сказал, что хочешь убить его, — удивлен он.
А, так мы еще и благородные. Типа это мораль такая, дать убить врага, если хочешь? И не вмешиваться, если меня вот-вот не станет?
— Ты поэтому ничего не сделал, когда меня избивали?
— От пары ударов еще никто не умирал, — хмурится он. – Мы продолжим или еще поболтаем?
О. Мы лежим, совершенно забыв о потребностях тела. Он все еще во мне, все еще возбужден. А я…
— Ничего не хочу, — роняю я и закрываю глаза. Если бы мог, то оттолкнул бы его. Только знаю, что это бесполезно.
— Значит, продолжим.
Как всегда решает за меня. Как всегда делает то, что хочет сам.
Его поцелуи осторожные, нежные, так не похожи на недавнюю грубость, резкий тон. Он не двигается, но я чувствую, как ему хочется. Денис касается моих губ, я отворачиваюсь, тогда он проводит языком за ушком, сжимает зубами его мочку. Дрожь… Невольная. Непонятная. Распахиваю глаза и с удивлением смотрю на него. Почему он рождает во мне желание? Он едва улыбается и завладевает моими губами. Долго, слишком долго меня целует, сводя с ума. Перед глазами цветные разводы. Я даже не замечаю, как он начинает медленно двигаться, стиснув меня в объятиях. Боли нет, как ни странно. Я обхватываю его ногами, впуская как можно глубже. Он благодарно касается моего лба губами в ответ. Я хочу его. Остро, сильно, первобытно. Хочу сильней, хочу его жестче, хочу его быстрей. Он такой родной со своим горьким запахом. Все сужается. Быстрые-быстрые движения. Пот на всем теле. Жар. Снова закрываю глаза, чтобы резко их распахнуть через секунду от нахлынувшего оргазма.
<center>***</center>
Мы лежим на этой огромной королевской кровати. Кинг-сайз, блин. У меня сотня и больше вопросов, но так не хочется рушить мгновение. Мои бедра в его сперме, слипаются. Нужно в душ. Не хочу. Лучше снова порушу все.
— Как ты меня нашел?
Денис обнимает меня сзади. Хорошо, что я не вижу его лица. Хотя, как обычно, ничего бы не увидел там нового, кроме сурового выражения.
— Нанял людей.
— Почему именно сейчас?
Тяжкий вздох мне в затылок.
