* * * * *
— Ты уверена, что достаточно еды?
Я улыбнулась Рену, прежде чем открыть посудомоечную машину и сунуть в нее пустую миску. — Достаточно. Овсянка, блины, фрукты и тосты — это примерно в десять раз больше, чем я обычно ем на завтрак.
— Завтрак — самый важный прием пищи в течение дня. — Он убрал со стола, передавая мне каждую тарелку, чтобы я положила ее в посудомоечную машину, прежде чем сполоснуть тряпку и вытереть стол.
— Ты приготовил завтрак, а я должна убирать, — запротестовала я.
— Я не против. — Он присоединился ко мне у стойки, снова прополоскал тряпку и аккуратно повесил ее над раковиной.
Рен оделся перед завтраком, а я просто накинула ночную рубашку после ванны. Я намеренно не надела лифчик и трусики в надежде убедить Рена трахнуть меня еще раз. Мои бедра все еще немного болели, но мне было все равно. Простое нахождение рядом с Реном возбуждало меня, и я хотела больше того, что только он мог мне дать.
— Мне, наверное, пора идти. Тебе нужно быть на работе через полтора часа. — Рен изучал меня, и я подумала, не вообразила ли я его взгляд «попроси меня остаться».
Я решила, что есть только один способ выяснить это.
Подойдя ближе, почувствовала облегчение, когда Рен автоматически обнял меня за талию и уткнулся носом в шею. — У меня есть идея получше. Почему бы тебе не пойти в спальню, и я поблагодарю тебя за то, что ты наполнил мне ванну и приготовил завтрак.
Большая рука скользнула под мою ночную рубашку и сжала мою голую задницу. — Я не хочу, чтобы ты опоздала на работу из-за меня.
— Не опоздаю. — Я лизнула его горло, наслаждаясь тем, как его дыхание со свистом вырывается наружу, и ощущением его твердеющего члена на моем животе. — Разве ты не хочешь узнать, как я скажу тебе спасибо?
Он улыбнулся мне, прежде чем наклонил голову и поцеловал. Я застонала, когда его язык вторгся в мой рот и пососала его, пока он терся о мою возбужденную плоть.
— Спасибо как-то связано с твоим горячим ротиком? — прошептал он мне в губы.
— Может быть. — Я облизала его нижнюю губу, а затем пососала ее. Боже, Рен превращал меня в сексуальную наркоманку. — Если, ну ты знаешь... ты хочешь, чтобы я, эм... поблагодарила тебя ртом?
О. Боже. Мой.
Смех Рена вызвал во мне одновременно похоть и смущение.
— Вот черт. Похоже, это был наименее сексуальный способ предложить минет?
— Милая, почти все, что ты говоришь, заводит меня, но мы могли бы поработать над твоими грязными словечками.
— Прости. У меня это очень плохо получается.
— Вовсе нет. — Он наклонил голову и проложил дорожку из поцелуев вниз по моему горлу, прежде чем лизнуть мою ключицу. — Тебе просто нужна практика. Повторяй за мной.
Я пискнула, когда он другой рукой обхватил мою грудь через ночную рубашку, а его пальцы начали играли с моим соском. Я чувствовала, как снова становлюсь влажной, когда откинула голову назад, чтобы Рен снова мог поцеловать мое горло. Он что-то говорил, но я ничего не слышала из-за учащенного сердцебиения.
Он ущипнул меня за сосок, и я громко вскрикнула.
— Будь внимательна, милая.
— Я пытаюсь. Перестань играть с моим соском, чтобы я могла сосредоточиться.
Он засмеялся и снова потянул меня за сосок. — Сосредоточься, милая, и повторяй за мной, — он наклонил голову, и его голос был приглушен моим горлом. Между мягкими покусываниями и облизываниями он произнес: — Я хочу, чтобы твой член оказался у меня во рту, Рен.
Я покраснела, но прошептала: — Я хочу, чтобы твой член оказался у меня во рту, Рен.
— Громче.
Я прочистила горло и попробовал еще раз. — Я хочу, чтобы твой член оказался у меня во рту, Рен.
Рен мял мою грудь, пока я не застонала и не выгнула спину. Он просунул бедро между моих ног, и я бесстыдно потерлась о него голым лоном. — Хорошая девочка. Попробуй вот это: «Пожалуйста, позволь мне пососать твой очень большой член, Рен».
Я захихикала и ткнула его в спину. — Серьезно?
Он подмигнул мне, прежде чем поцеловать. — Прекрасно. Пожалуйста, позволь мне пососать твой член, Рен.
— Пожалуйста, позволь мне пососать твой член, Рен.
— Мне нужно, чтобы ты говорила громче, милая. — Он попытался изобразить неодобрение, но это не помешало мне трахнуть его бедро. Он снова поцеловал мою шею и обнаженную верхнюю часть груди, дразня сосок через мягкий хлопок ночной рубашки.
Черт. Ощущение его рук, грубой ткани его джинсов на моем клиторе внезапно болезненно приблизило меня к оргазму.
— Рен, — выдохнула я. — Рен, я…
— Скажи это, милая. — Он удерживал меня на месте, прижав свою руку к моей пояснице. Я заскулила от разочарования, и он ущипнул меня за горло. — Скажи это, и тогда я позволю тебе тереться своей маленькой киской о мою ногу, пока ты не кончишь. Это ведь то, чего ты действительно хочешь? Ты хочешь кончить мне на бедро? Пометить меня своим сладким кремом?
— Да, — простонала я. — Да, я хочу этого.
— Тогда скажи мне то, что я хочу услышать.
— Пожалуйста, позволь мне пососать твой член, Рен.
Безжалостное давление его руки на мою спину не ослабевало. Чувствуя безумную потребность – я была так чертовски близка – я почти прокричала во второй раз: — Пожалуйста, позволь мне пососать твой член, Рен. Пожалуйста! Пожалуйста, позволь мне...
— Рейчел!
Я закричала, мое тело дернулось. Рен толкнул меня за спину и развернулся лицом к человеку, который выкрикнул мое имя. Его тело напряглось, и он пробормотал «черт» себе под нос.
Я выглянула из-за него, и моя челюсть отвисла. — Мама? Какого хрена ты здесь делаешь?
Ее брови почти исчезли в линии волос. — Следи за своим грязным ртом, юная леди.
— Я миллион раз говорила, что ты не можешь просто так войти в мой дом без предупреждения. — Мое смущение и – я признаю это – гнев из-за того, что меня прервали, делали мой обычный тон с матерью резким и обиженным.
— Конечно, могу, я твоя мать. Что ты с ним делаешь? — Она изучала Рена, и когда ее взгляд упал на выпуклость в его промежности и мокрое пятно на бедре его джинсов, ее рот с отвращением опустился. — Скажи мне, Рейчел Юджин Бэнкс, что ты не позволила ему поступить с тобой отвратительно.
Ее пренебрежение моим правилом и то, как она говорила и смотрела на Рена, превратили мой гнев во что-то неконтролируемое. Неудержимое.
— Убирайся, — прорычала я. — Убирайся из моего дома прямо сейчас.
Рен взял меня за руку, и я крепко сжала ее, благодарная за его молчаливую поддержку. — Дай мне свой ключ и уходи. Немедленно.
У мамы отвисла челюсть. — Нет, пока ты не услышишь, что я хочу сказать.
— Мне надоело тебя слушать. Я больше не позволяю указывать мне, что делать, что говорить или как себя вести. Это моя жизнь, и с кем я сплю – нет, с кем я трахаюсь, — это не твое дело. Мне все равно, что ты говоришь или что ты чувствуешь к Рену. Я люблю его и я...
— Он преступник!
Я уставилась на маму широко раскрытыми глазами. — Что?
— Он преступник, Рейчел. Вот почему я здесь – чтобы предупредить тебя. Он сидел в тюрьме, и я не позволю своему единственному ребенку быть с кем-то вроде него. Он недостаточно хорош для тебя.
Рен отпустил мою руку, и я повернулась к нему. От стыда на его лице мне захотелось заплакать, но когда я попыталась прикоснуться к нему, он отстранился.
— Рен? Это правда?
— Конечно, это правда, — огрызнулась мама.
Я проигнорировала ее и сделала еще один шаг к Рену. Он попятился, и мое сердце сжалось в груди. — Рен, скажи что-нибудь.
— Это правда. — Слова слетали с его губ, как кирпичи. — Это правда, Рейчел.
Я ошеломленно уставилась на него, и он схватил свою куртку со стула. Направился к двери, не обращая внимания на мою мать, когда она выскочила из дверного проема на кухню и бросила на него испуганный взгляд.
— Рен!
Он остановился в дверях и бросил еще один короткий, полный стыда взгляд, который разбил мне сердце. — Мне очень жаль.
Он вышел из кухни, и через несколько секунд хлопнула входная дверь. Я прислонилась к стойке, тупо уставившись в пол. Рен сидел в тюрьме. Тихий, милый мужчина, в которого я была влюблена, сидел в тюрьме.
