— Сделаешь ему лоботомию?
— Надо будет — сделаю!
— Ну, ты понимаешь, чтобы современному мужику толстая тетка старше его на пять лет понравилась, тут только лоботомия и поможет.
— Так, блин! Дарина! Прекращай!
Ужасно трогательно, когда кто-то готов для тебя перевернуть целый мир, чтобы вытащить из-под земли то, что сделает тебя счастливой.
Пусть я вряд ли когда-нибудь встречу подобного мужчину, но у меня уже есть такая подруга. Это в миллион раз больше, чем у всех остальных.
Момент был достоин того, чтобы я отставила чашку с кофе.
Вот до чего довела проклятая любовь!
И обняла Элку.
А Элка меня.
И тут бы нам в самый раз порыдать, обнявшись.
Но в прихожей затренькал звонок. Он у нас раритетный, механический — нужно крутить ручку, чтобы звенел. Все курьеры Самоката-Яндекса-Деливери давно в курсе и тренькают четыре раза, чтобы мы знали, что это еда прибыла, а не какие-то голодные гости.
Новые же люди вечно пугаются и поначалу не могут разобраться, как с этой древностью обращаться.
Поэтому когда звонок коротко звякнул и затих, у меня оборвалось сердце.
Все мы девки — дуры! И надеемся на явление прекрасного принца, который как тот Ричард Гир в «Красотке» явится залезть на балкон с букетом в зубах, правда?
Элка, кажется, подумала то же самое, что и я, потому что посмотрела на меня огромными глазами и беззвучно, одними губами сказала: «Егор?!»
Но звонок уже исправился и дальше затренькал как обычно — четыре раза.
Хотя курьера мы не ждали.
Глава тринадцатая, счастливая
— Базиль! — рявкнула Элка на всю квартиру. — К тебе жратва! Или что там…
И отправилась открывать. А я следом. Может быть, удастся отжать ломтик пиццы. Налог на сожительство. Когда твои соседи грустят, ты просто обязан поделиться, я так считаю.
Но за дверью нас ждал совершенно несъедобный гигантский букет белых роз. За ним еле-еле виднелась кепочка курьера — он тянул шею и даже пытался подпрыгивать, чтобы мы его заметили.
— Опять с каким-то олигархом развлекалась? — зыркнула я на Элку.
В прошлый раз, когда она подцепила мужика на «бентли», он регулярно заваливал ее дорогим шампанским, букетами из клубники в шоколаде и килограммами суши.
Пусть и этому намекнет, что суши — беспроигрышный вариант, когда в доме есть еще прожорливые соседи.
— Букет для Дарины! — подал наконец голос курьер, кое-как показавшись в зарослях. — Сто одна роза! Распишитесь, пожалуйста.
Сто одна?
Я тупо смотрела на букет, думая, как их сосчитать.
Элка смотрела на меня, и по лицу ее расплывалась очень ехидная улыбка.
— Это вы Дарина? — курьер навелся на Элку как ракета средней дальности.
Еще бы, кому из нас двоих еще дарить букеты!
— Не-е-е-ет… — пропела она. — Дарина вот!
И она подтолкнула меня к выходу из квартиры.
Уже заметив то, что не замечала я.
Того.
— Посторонись-ка, парень, — отодвинув курьера через порог переступил Егор.
Егор!
Нет, не так.
ЕГОР!!!!!!
И пока я судорожно соображала — сбежать из дома, рвануть в ванную расчесываться и краситься или заверещать и повиснуть у него на шее, он шагнул ко мне и первым делом обстоятельно облапал мою задницу, словно проверял — точно та самая Дарина?
Ну вот такие мы, золушки, в 2022-м году. Убегаем на рассвете вместо полуночи и находят нас не по маленькой ножке, а по большой попе.
— Что ты тут делаешь? Как ты меня нашел? Ты совсем сумасшедший?
Это были настолько важные вопросы, что я уворачивалась от попыток меня поцеловать, только чтобы их задать.
— Ты ушла, — сказал Егор, отлепив одну руку от моей задницы, чтобы зафиксировать шею и наконец поймать мои губы.
— Ну да.
Губы были смяты — довольно бесцеремонно, весьма нагло и неприлично жарко. Аж курьер что-то там квакнул. Хотя, может, он букет устал держать.
— Женщины обычно не уходят от меня, пока я об этом не попрошу, — пояснил Егор, отрываясь от моих губ, зато впечатываясь бедрами в живот. Так знакомо, что там, в животе, в нижней части особенно, что-то сладко заныло.
— Так это у тебя инстинкт охотника пробудился? Догнать, поймать и поставить галочку? — хмыкнула я, но на всякий случай обняла его за пояс. Вдруг решит, что цель достигнута и можно уходить.
— Две галочки. Может, даже три, — кивнул Егор. — И ты мне еще экскурсию должна.
— О господи… — закатила глаза Элка. — Комната Дарины вторая слева, валите уже, смотреть тошно. А ты давай сюда букет, хватит глазеть, — это она уже курьеру. — Чай будешь? С шоколадкой.
— Это моя шоколадка! — не поворачиваясь, вякнула я. Поворачиваться было неудобно — я восторженно пялилась на Егора.
— Твоя шоколадка тает у тебя в руках и, кажется, не против растаять во рту, — проворчала Элка. — Сладостей ты теперь лишена на неделю, а вот лимончик могу выдать, чтобы не так лыбилась.
— Я тоже хочу чаю, — сказал Егор. — И побыть шоколадкой тоже хочу.
— И лимончик?
— И лимончик.
— Ну что ж, — вздохнула Элка. — Заходите все, ты, с букетом, тоже. Чай так чай.
— Или все-таки в твою комнату? — горячо шепнул мне на ухо Егор, когда Элка прошествовала на кухню, и курьер в обнимку с букетом — следом. — Ты лишила нас очень сладкого утра, может, доберем быстренько?
— Быстренько?
— Тоже верно… — Егор развернул меня в сторону кухни и шлепнул по попе, задавая направление. — Чем дольше ожидание, тем больше сил я наберусь для того, чтобы наказать тебя за побег. Долго, тщательно и очень, очень жестоко…
Глава четырнадцатая, в которой курьер ненадолго становится почти главным героем
Егор прошел на кухню, курьер наконец расстался с букетом и тоже бочком протиснулся по коридору, а я замешкалась, цепляясь за Элку.
— Что случилось? — удивилась она, увидев мой панический взгляд. — Теперь что не так?
— Все случилось! Все! Я не одета! Я не накрашена! Ты видишь, в каком я виде! Эл!
Это была катастрофа! Домашняя футболка очень-очень оверсайз — даже для меня оверсайз! — широченные афгани с неотстирываемыми пятнами. Я вот как-то не думала после душа, что у меня опять будет сексуальное свидание с ненасытным юным хищником, обладающим идеальным телом!
Иначе хоть ресницы бы накрасила!
Элка закатила глаза до середины черепа, развернулась и заорала:
— Его-о-о-ор! А Его-о-о-ор! Тебе Дарину одеть и накрасить или будешь сырую употреблять?
— Сырую — это мокрую? — деловито уточнил Егор из кухни.
Курьер, который пока еще скромно топтался в дверях, закашлялся.
— Мокрую? — нахмурилась Элка. — Что?
— Что? — хмыкнул Егор.
— Мокрую Дарину… О боже!
До нее дошло. Я так и вовсе стояла, закрыв глаза ладонью.
— Егор… — пробормотала я.
Он услышал.
— Любую буду! — быстро сказал он. — Иди сюда!
Подлая волчица Элка толкнула меня в спину, курьер вжался в дверной косяк, а Егор ловко поймал и привлек к себе, усаживая на колени.
Меня! На колени!
— Я тяжелая!
— Уж как-нибудь выдержу, — чрезвычайно довольным голосом заявил он, с удовольствием жамкая мою попу.
— Ты выдержишь, а табуретка нет, — возразила я, прислушиваясь к подозрительному скрипу.
Пришлось сползти на соседнюю, но Егор все равно заставил закинуть на него ноги и придвинуться поближе.
— Все устроились? Да сядь ты уже! — рявкнула Элка на курьера, который все колыхался по кухне как цветок в проруби.
Она не нарочно — просто кто-то уже успел нажать кнопку чайника и тот зверски шумел, закипая.
За шумом мы и не заметили, как на кухне объявился сонный Базиль.
Он разумно дождался, пока чайник щелкнет, выключаясь, и кивнул сначала на гигантский букет в коридоре, потом на стол, заваленный сладостями:
— Что отмечаем?
— У Дарины был секс! — объявила Элка.
Егор подавился хохотом, а я бы дала ей подзатыльник, не поленилась бы дотянуться, но не смогла, сама заржав над бедным курьером, который за секунду побелел, позеленел и покраснел. Занесло бедолагу к нам…
