— Маш, у меня вино закончилось! Ваня говорит, есть в доме, в погребе, принеси, пожалуйста! — кричит Леночка и складывает ладошки в просящем жесте.
— Без проблем! Только я не знаю, где этот погреб?
Герда возвращается к мангалу и слушает инструкции Ивана. Уходит в дом.
Снимаю авиаторы, жилетку. Стакан оставляю на скамейке. Я знаю, что это плохая идея, но меня магнитом тянет за ней.
Мы уже два часа играем в гляделки, между нами искрит. Маша улыбается, хохочет и общается со всеми кроме меня.
Но смотрит постоянно. Я тоже за ней наблюдаю без палева, через тёмные стёкла.
Со мной только поздоровалась и перекинулась едва ли десятком слов за всё время, что мы здесь, и это, пожалуй, самое долгое наше общение после её побега из архива.
Неделька выдалась адская, я мотался по области. Соколова была с ребятами на выездах. Мы практически не виделись.
Странное ощущение, непонятное, её невнимание меня раздражает и неприятно щекочет за затылком. Она царапала меня там, когда кончала.
Захожу в дом, мимо лестницы на второй этаж сразу налево. Я знаю этот дом как свои пять пальцев. Спускаюсь вниз.
Маша что-то мурлычет, водит пальчиком по бутылкам на стеллаже.
Пытается прочесть. Зря там всё на французском.
Крёстный Ивана живет во Франции, у него свои виноградники. Поэтому у Ростова всегда шикарный ассортимент вин.
— Doma чего? — хмурится Маша, крутит бутылку в руках.
— Domaine du Vissoux. — подсказываю.
Вздрагивает, двумя руками вцепляется в бутылку.
— Господи, зачем так пугать? Я чуть бутылку не уронила! — аккуратно ставит вино на место.
Дёргано поправляет юбку. Бесполезно, это платье очень короткое.
— Разобралась с вином? — подхожу ближе, опираюсь плечом на стеллаж.
— Нет, я не запомнила название, что Лена говорила. Да и с языками у меня не очень.
По поводу языка я бы поспорил. Залипаю на стройных ногах, красивых коленях. Как она умудряется быть такой сексуальной в кроссовках?
— Кай?
— Гм?
Усилием воли возвращаю свой взгляд к лицу.
— Я говорю, ты знаешь, какое из этих вин пьёт Лена? Я думала сориентироваться по бутылке, но они все одинаковые.
— Маш, как прошла твоя неделя? Мы же не виделись практически.
Я кажется, скучал. И это очень необычно.
— Эм, нормально. Я с ребятами ездила на встречи к заказчикам. Да ты знаешь, наверное. Было интересно, мне понравилось. — улыбается.
— Я скучал, Маш.
Соколова моргает, фокусируется на мне. Натягивает рукава платья на ладошки.
— Кай Алексеевич, — начинает очень строго.
— А ты скучала? — мне кажется, не дышу, пока жду ответа.
— Я не понимаю к чему эти разговоры? Мы же всё выяснили уже.
Отходит на пару шагов назад, упирается в какой-то старый стол.
А я думаю, о том, что высота очень удачная, если её посадить на столешницу, развести ноги. Она в чулках или в колготках?
— Скучала, не скучала, какая разница? К чему это всё? Мы ведь договорились. Все гештальты закрыты. Мы просто коллеги. — давит интонацией.
Сама-то верит?
Понимает, чем обернётся наше пребывание здесь? Конечно, надо как-нибудь нормально поговорить, обсудить всё, что между нами происходит. А что-то определенно происходит. Между нами словно канаты. Чертовщина.
Мне блядь кажется, что у меня в лобешнике магнит размером с яйцо и меня необъяснимо тянет к этой проблемной малолетке.
Подхожу, усаживаю на стол, встаю между длиннющих ног. Бодаю её лоб своим. Да, сейчас я телок и меня всё устраивает.
Встречаемся взглядами. Машины ресницы распахнуты, не моргает, крылья носа подрагивают, румянец на щеках. Веду носом по скуле.
Охуенно пахнет яблоками. И это не парфюм, а её запах.
Мне хочется, как щенку вываляться в этом яблочном безумии. Почувствовать принадлежность к ней. Вот то самое, когда держишь за руку и точно знаешь, сколько ложек сахара добавлять в её чай.
— Мы обязательно поговорим, в другой раз, окей? Сейчас вот совсем не разговаривать хочется.
— А чего хочется? — шёпотом.
— Тебя.
Дёргаю Герду за бёдра на себя.
Утыкаюсь носом за ушко, моё яблочное сумасшествие.
–
— Ты опять?! — зло шипит Герда, оклемавшись после оргазма.
Что не так? Из-за колготок? Ну, порвал и что?
Маша перекидывает волосы на одну сторону, демонстрируя шею.
Бля, точно засос. Оно само как-то получилось.
— Я не специально, честно. — покаянно опускаю голову.
Сейчас орать начнёт. Снова. Возмущаться и доказывать, что я не могу её трахать. Но я ведь могу. Не должен. Но очень хочу и поэтому трахаю.
Последние мозги расплавились к херам от её яда и моего вечного стояка рядом с ней.
Нужны кардинальные меры. Я либо вытрясу её из своей головы и буду жить спокойно. Рано или поздно ведь даже дети наедаются сладким, или окончательно отравлюсь ядом её неприятия и сдохну. Меня устроит уже любой вариант.
Я ведь просто обнять хотел. Понежничать немножко. Тоже кстати новая опция моего организма. Она меня отпихивала, кричала, что это всё кошмар и надо срочно прекращать.
А дальше как в тумане. Она стонет мне в рот и царапает затылок, а я кончаю как в последний раз. Такой феерверк. Хорошо, что презерватив каким-то чудом нацепил.
— Не ври, ты опять всё специально сделал! И засос и секс этот! Я не планировала с тобой спать! Я сюда вообще за вином пришла! Ты руководитель, я твой сотрудник! На этом всё! Не надо мне ничего больше! А если нас кто-нибудь слышал? Что если Кате расскажут? Ты же знаешь, она повёрнута на тебе! — взвизгивает Соколова.
Про Катю знаю, но мне по фигу. Я ей и намекал и прямо говорил несколько раз, что без шансов. Непробиваемая барышня.
— Блядь, ты понимаешь, что это неконтролируемо? Я вообще поговорить хотел, а вон как вышло. Трахаемся как кролики где попало, надо хотя бы постараться это между нами как то упорядочить! Как там нормальные люди делают? Трахаются ночью, гуляют в парке, ходят в кафе, вечером зажимаются в кино.
— Это называется встречаться. — бурчит заноза и наклоняется со стола в поисках трусов.
— Я согласен! — слова сами собой слетают с языка.
Вру, конечно, не хочу я ни с кем встречаться. Потому что отношения — это вечные разборки и запреты, вынос мозга терпеть это не могу.
Хочу, чтоб Соколова со мной спала часто и много. Всё.
От шока голожопая Соколова падает со стола. Звук как будто мешок с картошкой уронили. Притихла.
Кровь стучит в висках, долбит как Рамштайн, и в погребе становится жарко и тесно.
Спокойно. Выдыхаю.
— Ты собираешься вылезать оттуда?
Ей что пять лет прятаться за столом?
Сначала показывается темная макушка и огромные удивлённые глаза.
— Я не то, в смысле, — облизывает губы, пытаясь подобрать слова — Идея так себе. — шепчет Соколова качая головой.
Слежу за кончиком её языка, и член начинает снова оживать, да сколько можно то?!
Шиплю:
— Соколова, не беси меня! Я и так блядь, на взводе. Нормальная идея.
— Не буду я с тобой связываться! Все знают, что ты не с кем долго не встречаешься. Мне не нужны проблемы с сестрой! — спорит Герда.
— А ты не слушай сплетни, меня слушай. Не будет проблем. У нас тут походу второй раунд намечается. — киваю на эрекцию.
— Иди сюда. — маню пальцем.
Соколова не спешит покидать своё укрытие и продолжает сидеть за столом, одни глазища видны.
Огромные карие озёра, влажный и дико невинный взгляд, смотрит как котёнок из Шрэка.
От взгляда этого штырит, от тела, от запаха её. Когда-нибудь же должно отпустить? Нужно больше практики. Обхожу вокруг, поднимаю, пристраивая на столешнице.
Она нервно сглатывает и причитает:
— Угораздило же меня так вляпаться! Кай, ты понимаешь, что это ненормально? А вдруг кто узнает про нас? Нельзя чтоб узнали!
— Я всё-всё понимаю. Не хочешь, значит никто не узнает. — беру её ладошки и кладу себе на затылок, мне нравится когда она меня так трогает. Стараюсь не думать, почему моя больная голова позволяет ей это.
