Он бы поцеловал меня снова, но вовремя позвонил Корбин.
~~~
Мне потребовалось десять минут, чтобы унять дрожь.
Читтапон пытался привести меня в чувства, подбодрить, но я его не слушала. Единственным желанием было замахнуться и отхлестать его по щекам, отплатить за свои страдания. Я лишь уповала на Бога, чтобы однажды мне предоставился такой шанс.
Мы шли по дорожке к дому, когда на крыльце появился Корбин. Он быстро сбежал по каменным ступеньками и направился к нам. Я прошла чуть вперёд и постаралась сохранить невозмутимый вид.
– Элора, я уже не могу их удерживать. Ты сказала «пять минут», а прошло… – Брат метнул взгляд на Читтапона, кивнул в знак приветствия, затем продолжил. – Помимо мамы и Дэниела там ещё Зак и миссис Хартон. Я не знал, как обьяснить им…
Я остановила его жестом. Мне и так не сладко, а он мне про Зака и его мамашу. Что ж, может быть, оно к лучшему.
– Давно они здесь?
– Приходили на ужин. Не представишь гостя? – спросил Корбин, покосившись на молчаливого корейца.
– Представлю, – сказала я. – Позже. Пошли в дом. Где они все?
– В каминной. Я попросил Клэрис приготовить всем кофе.
Каминной мы называли зимнюю комнату отдыха. Она была расположена в северной части дома. Просторная комната с высоким потолком, большими окнами, с камином и полукруглыми диванами. Папа любил там читать. Не редко мы принимали гостей в каминной и угощали кофе после сытного ужина.
С каждой секундой внутреннее напряжение нарастало, я была готова взорваться, сорваться на истерику. К горлу подступила тошнота, голова закружилась, и мне всё больше казалось, что в каминной я не произнесу ни слова. Я вдруг остановилась.
– Корбин, ты иди ко всем. Скажи, что я сейчас приду.
Брат не стал спорить, прошёл арку и скрылся за створчатыми дверями. А я повернулась к корейцу и жалобно произнесла:
– Я не могу!
– Нормальное явление, – произнёс он вкрадчиво, взяв моё лицо в руки, – ты волнуешься. Но это не простые слова, Элора. Помни, что один звонок Ду Хёну и расследование продолжится.
– Ты же сказал, что Марк покончил с расследованием.
Я шлёпнула его по рукам, чтобы убрал с моего лица. Моему негодованию не было предела. Я надеялась, что он скажет «Да, это так», но хитрая улыбка говорила об обратном.
– Приостановил, – сказал Читтапон. – Станешь моей женой, и дело закрыто.
Он одарил меня обезоруживающей улыбкой и широким жестом руки пригласил меня пройти вперёд к арке.
«Я должна это сделать. Должна, должна, должна».
И вот мы в каминной. Я быстрым взглядом оценила обстановку. Мама с миссис Хартон сидели друг против друга, попивая кофе. Миссис Хартон как всегда сдержанная, с неестественно прямой осанкой, скованными движениями; те, кто плохо знал Миту Хартон, могли счесть ее высокомерной. На самом деле она была общительной и весьма безобидной. Мама выглядела великолепно во всех смыслах этого слова. В своём обтягивающем красном платье она была грациозна, вид немного вызывающий, но в этом вся Нола! А её улыбка обезоруживала любого, кто встретится на пути. Дэниел пристроился у окна, в его руке между пальцами была зажата сигарета. Он стоял с таким видом, будто заранее знал, что я помышляю сделать. Корбин развалился в кресле и болтал о чём-то с Заком, который не то стоял, не то сидел – скорее облокотился на спинку дивана. Я его не стала разглядывать, но успела уловить его взгляд, направленный на Читтапона, холодный и полный предупреждения.
С нашим появлением наступила тишина. Казалось, даже брёвна в камине не потрескивали. Любопытные взгляды устремились на человека за моей спиной. Читтапон не растерялся, он был спокоен как удав. Поприветствовал всех, помахав рукой, и пожелал хорошего вечера.
– Элора, ты могла сказать, что у нас будет гость, – сделала небрежное замечание Нола. – Корбин, распорядись, чтобы Клэрис принесла ещё кофе.
– Нет! Сиди, Корбин. Мы не хотим кофе. – Я так волновалась, что не знала, с чего начать монолог. – Э… – я обернулась на Читтапона, он едва заметно кивнул. – Перед вами Читтапон Ли. Читтапон, это моя мама, – сказала я, показывая на Нолу. – Миссис Хартон – её подруга, а это её сын Зак…
– Близкий друг Элоры, – решил добавить он.
Проигнорировав слова Зака, я показала на Дэниела.
– Мой старший брат Дэниел и Корбин – средний в семье.
Молчание.
– Вот и познакомились, – нервно улыбнулась я. Никто ничего не понимал. Я привела парня, познакомила со всеми, но от этого ясно ничего не стало. Потом я почувствовала его руку на своём плече и до меня дошло, что пришёл момент сказать. «Просто скажи это, Элора. И всё закончится. Ради Фаррен. Ради папы».Настроившись таким образом, я зажмурилась и выпалила: – Я выхожу за него замуж.
Ничего не произошло. Я открыла глаза и, казалось, что никто не дышит. Но потом они начали постепенно оживать. Дэниел усмехнулся и затянулся. Кружка, стоящая на блюдце в руке мамы, задрожала. Она поспешила поставить ее на стол, затем встала.
– Я же чувствовала, что у тебя кто-то появился, – сказала она несколько твёрдо. – Девушка не станет пропадать несколько ночей без причины. Правда, дорогой? – обратилась она к Читтапону. Обычно она не использует слово «дорогой», скорее она просто не запомнила его имени, не хотела выглядеть в его глазах глупо. – Что ж, не стойте так! Присаживайтесь… – она одарила меня колким взглядом и добавила: – Будущий зять. Нужно обсудить, какую свадьбу вы хотите. Это как-никак расходы.
– Не будет свадьбы! – выкрикнула я, заставив маму обернуться ко мне. – Мы поженимся в Тайланде, тихо и без прессы. Читтапон – известный айдол, его поклонницы не очень будут рады этому браку.
– Мы хотим избежать звонков сумасшедших поклонниц, – вступил в разговор кореец. – Хочу уберечь Элору от стрессов.
– Это правильно! – поддержала мама.
Я следила за реакцией Зака. Всё, что могло вызвать ревность, обиду, разочарование, произошло только что. Он держался молодцом, за что я была благодарна ему. Зак воспитанный парень и не станет закатывать истерик. Да я и не обещала ему отношений.
– Элора.
Я вздрогнула. Это был Корбин, он вёл меня к дверям.
– Выйдем на минуточку.
– Хорошо, – сказала я, оглянулась на корейца. Он прекрасно чувствовал себя в обществе мамы.
Корбин отвёл меня в дальний конец коридора.
– Так ты выходишь замуж?
– Пожалуйста, только не читай мне нотаций. Я уже всё решила.
– И ты любишь его?
– Что?
– Такой сложный вопрос? – злился мой брат. – Ты любишь его?
– А в чём, собственно, дело? – Сложила руки на груди, вздернула подбородок.
Корбин усмехнулся, не веря своим ушам.
– Да что с тобой? Ты никогда не любила корейцев. «Все азиаты для меня на одно лицо»,– передразнил меня он. Я часто пересказывала наши с Фаррен фривольные разговорчики. Корбин знал меня слишком хорошо, чтобы поверить в этот бред с замужеством. – А теперь ты приводишь в дом корейскую звезду…Звезду!Подчеркиваю это слово, потому что это ещё один твой бзик: не связываться с мужчинами, которые вращаются в шоу-бизнесе.
– Корбин, пожалуйста. Я не могу всего объяснить. Это сложно, – жалобным голоском произнесла я, сложив брови домиком и склонив голову на бок.
– Я думал, ты мне доверяешь, – дулся брат.
– Доверяю.
– Но ты не рассказала мне! И словом не обмолвилась. Ни намёка!
Сейчас он давил на мою совесть и на мои чувства к нему. А что я могла сделать? У меня внутри всё сжалось в один сплошной комок нервов. Корбин так и не смог выбить из меня достойного ответа ни на один вопрос. В итоге он ушёл. Взял ключи от машины, позвал с собой Зака, и они уехали. Миссис Хартон тоже поехала домой. Дэниел поздравил меня и Читтапона, он остался равнодушным к этому событию. Впрочем, он никогда не лез в мою жизнь. Он мой брат только по статусу. Что касалось мамы, то она лишь разглагольствовала о том, как жаль, что мы не станем закатывать пышную свадьбу. Ей было фиолетово, за кого я выхожу замуж – за корейца, за папуаса или за принца Брунея. Кстати, последний ещё холост. Для Нолы было важно, что мой жених – часть их жизни, жизни шоу-бизнеса. Она так и сказала: «Отец одобрит».
