— Она ему очень нравится, да?
Я вздохнула, желая, чтобы у мальчика было все, чего бы он ни захотел. После того как Дина вновь ушла из его жизни четыре Рождества назад, она время от времени звонила ему, но Майкл все еще злился. Вместо того чтобы продолжить сопротивляться его гневу, показывая, что он достаточно для нее важен, Дина сдалась. С тех пор Майкл ничего о ней не слышал.
Но у моего сына от природы было открытое сердце, и теперь он называл мамой меня, оказывая мне большую честь.
Хейдин рассказал Майклу о том, что хочет сделать мне предложение, через шесть недель после того, как мы начали встречаться. Всем остальным это казалось быстрым, но мы знали, что нам суждено стать семьей. И мне даже понравился тот факт, что Хейдин сделал мне предложение прежде, чем я успела сказать ему, что беременна Уиллоу. Едва я поселилась в своем новом бунгало, как мы решили, что я сдам его в аренду и перееду к ним.
Многие, вероятно, считали, что Хейдин женился на мне по залету, но я решила не обращать внимания на мнения других. Мы любили друг друга, и только это имело значение. Когда я была на шестом месяце, мы поженились на частной церемонии, свидетелем которой был только Майкл.
Идеально.
— Полагаю, настолько, насколько мальчику-подростку может нравиться девочка, — ответил Хейдин.
— Ты не считаешь, что подростки могут влюбляться?
Он ухмыльнулся мне.
— Я думаю, это другой вид любви. Я думаю… подходящая девушка придет к Майклу, когда настанет время. Свою мне пришлось ждать тридцать семь лет, но я бы подождал еще тридцать семь. Тоже касается и Майкла. Просто… когда ты подросток, все кажется серьезнее, чем есть на самом деле. Как вопрос жизни и смерти. Я бы не стал проходить через это еще раз, даже если бы мне заплатили.
Я все еще сияла от его слов: «Свою мне пришлось ждать тридцать семь лет». Прижавшись глубже к его боку, я пожала плечами.
— Как бы это ни было прекрасно, я не хочу, чтобы ему пришлось чего-то ждать. Я хочу, чтобы у него было то, чего он хочет. Он навсегда был влюблен в Келли.
— Возможно, она одумается. — Хейдин пожал плечами. — Однако о семье Адэр ходит легенда.
Я слышала о ней.
— Что, раз влюбиться в Адэра — это навсегда?
— Именно.
— Ну, я не верю в нее. На мой взгляд, мужчины Барр могут составить конкуренцию Адэрам.
Хейдин ухмыльнулся.
— Мне кажется, нам нужно просто подождать и посмотреть.
Потом он поцеловал меня. Обстановка быстро накалилась, и Хейдин потянулся за моей кружкой и поставил ее на столик, чтобы теснее притянуть меня к себе.
Мы так увлеклись, как подростки, что не услышали вошедшего Майкла.
— Фу, гадость, — разнесся его голос по комнате. — Разве вы не слишком стары для такого?
Мы с Хейдином оторвались друг на друга, и я бросила на нашего сына обиженный взгляд.
— Как ты смеешь? Как, по-твоему, сколько мне лет?
Он ухмыльнулся, став гораздо больше походить на самого себя после разговора с отцом.
— Много.
— Тридцать один — не старость.
Майкл налил себе стакан воды.
— Мне не нравится говорить тебе это, мам, но так и есть.
— Подожди, пока тебе исполнится тридцать один. Думаю, тогда ты изменишь свое мнение.
— Да-да, но до этого еще очень далеко. — Он отпил воды. — Продолжайте, если это помогает вам чувствовать себя молодыми.
— Санта заберет все твои подарки! — тихо пригрозила я ему вслед.
Я услышала его приглушенный смешок, прежде чем он ушел, и повернулась к Хейдину.
— Ты такой хороший отец.
Он вскинул бровь.
— Почему ты так говоришь?
— Потому что после того, как ты с ним поговорил, ему стало лучше. Я очень сильно тебя люблю. Ты ведь знаешь это, да?
— Я тоже тебя люблю, — ответил он хрипло. — Возможно, даже больше, чем думал.
— Спасибо, что позволил Майклу нанять меня тогда.
При этом напоминании муж ухмыльнулся. Позже он признался, что с того момента, как открыл дверь тем утром, планировал вообще не нанимать меня, потому что я его слишком привлекала.
— Мой сын всегда был умнее меня. Но не говори ему этого.
С моих губ сорвался смешок, и Хейдин наклонился ко мне, заглушая звук поцелуем.
После очередного восхитительного поцелуя я положила голову ему на плечо, и мы стали любоваться огнями рождественской ели. Пальцами я гладила подвеску, которую они с Майклом подарили мне в наше первое совместное Рождество, и подумала о родителях. Моя печаль теперь не причиняла такой боли. Я знала: где бы они ни находились, они видели, что со мной все в порядке. Что Хейдин, Майкл и Уиллоу снова подарили мне семью. Что они любят меня так же, как любили меня родители.
И знание этого давало мне покой, необходимости в котором я даже не осознавала.
— Счастливого Рождества, Хейдин, — прошептала я.
Он поцеловал меня в макушку и также тихо ответил:
— Счастливого Рождества, любовь моя.
