– Только не по нашу душу, – усмехнулась я.
– Жаль, – скривился он.
– Как Ира? – равнодушно спросила я, а кавалер напрягся.
– Если честно, то ужасно. Истерит, кричит, плачет, вызывает жалость. Но она заслужила то, к чему рвалась. И я до сих пор не могу поверить, что маленькая девочка готова была на все, чтобы получить его. Да что в нем такого? – выпалил он.
– Она не маленькая, – напомнила я. – Она взрослая женщина, и отказ Антона ударил по ее самолюбию. Но убийство или то, что она делала, не могут оправдать любовь. Да и не любовь это вовсе. Когда любишь, ты защищаешь любимого. И если он решит, что ты не для него, он не готов быть с тобой, ты не станешь противиться, как бы ни было больно. Ты просто отпустишь.
– Как ты? – спросил задумчиво он.
– Я не отпускала, не знала ничего о его чувствах. Я сбежала от будущего. Но время прошло, я подросла и, надеюсь, мозги мои тоже, – улыбнулась я.
– Но ведь он не готов жениться. Как ты представляешь ваше будущее? – озабоченно произнес он.
– А я не рвусь в жены. Не готова быть повязана по рукам и ногам. И для этого когда-нибудь придет время. А пока… пока я буду просто наслаждаться, – вздохнув, ответила я, хотя мысль о расставании кольнула сильнее, чем я бы хотела.
– Обманываешь. Ты хочешь быть привязана к нему, просто боишься, что он обманет вновь. Ведь он этим и занимался, а сколько у него было связей. Их не сосчитать, – спокойно сказал он, а я сжала губы. – Не злись. Я говорю правду, а на нее не стоит обижаться. Я наблюдатель со стороны и вижу больше, чем ты. Не дай ему снова унизить тебя, ты заслуживаешь большего, даже чем я, – добавил он, а я ухмыльнулась.
– Ты слишком себя любишь, – высказалась я.
– Нет, не себя. Тебя. Когда любишь, ты готов отпустить, но будешь оберегать до последнего. Больно ей, больно тебе. Подумай, дорогая, подумай о том, что Антон только ревнует, а ревнует, потому что боится потерять тебя. Он, возможно, придумал эту любовь, ведь столько лет вы знаете друг друга. А возможно, и правда любит. Его не раскусить. Но будь осторожна рядом с ним, он может убить одним словом и сокрушить тебя. И, к сожалению, ты никогда не оправишься, потому что выросла. Детская обида забывается, а повзрослев, ты ее холишь и лелеешь, как самое ценное. Потому что ты будешь желать сохранить эту боль, чтобы больше никогда не обжечься, – тихо сказал он, и музыка кончилась. Я поспешно вырвалась из его рук и отступила на шаг.
– Ты не гадалка и не ясновидец, чтобы предсказывать будущее. Отвали от меня и не смей говорить плохо о Антоне, – угрожающе прошипела я.
– И еще одна мысль тебе подумать на досуге. Ты его защищаешь перед всеми, стараясь обелить. Но он в отличие от тебя спокойно может слушать о тебе гадости и даже добавить их. Неравносильно, не считаешь? – усмехнулся он и обошел меня, оставляя одну стоять и сжимать губы от желания закричать на него. Он специально это говорит. Просто специально, чтобы я не была счастлива, чтобы перестала верить Антону и доверять. А я верю. И ни за что не позволю этому уроду испортить мне радостное событие. Высоко подняв подбородок, я быстрым шагом дошла до столика и плюхнулась на кресло, подхватывая в руки шампанское.
– Дамы и господа, попрошу вас занять ваши места, – произнес в микрофон ведущий, и шум в зале возобновился.
– А где Антон? – спросила Ира, а я только пожала плечами. – И Ромы нет, как и остальных. – Подруга указала на пустующие сиденья, а я просто отпила побольше. Верю! Доверяю! Боюсь! Чертов Александр! – Ничего себе, – прошептала Ира, показывая головой на сцену. Что там? Танцовщицы? Или весь цирк? Я недовольно подняла голову и замерла. На сцене стоял Антон с микрофоном, Рома располагался за синтезатором, Макс взял гитару, а Алекс сел на ударных.
– Давно мы этого не делали, – усмехнулся в микрофон Антон, поворачиваясь к парням. Они рассмеялись и кивнули. – Итак, более пяти лет прошло с последнего раза, когда я что-то исполнял. Но такой прекрасный вечер мне хотелось бы запомнить именно так. – Антон посмотрел на меня, а я невольно улыбнулась, как идиотка. Анжела хлюпнула носом, а мама восхищенно что-то шептала Кристине, которая кивала. Антон повернулся к ребятам и кивнул. Он запел. Господи, я смотрела на него, не веря ни ушам, ни глазам. Зал зааплодировал, но не я. Никого не существовало, кроме него и меня. Он, не отрываясь, удерживал мой взгляд, не давая исчезнуть этому миражу. Хотелось смеяться, плакать и просто провалиться сквозь землю от взглядов, которые все бросали на меня. Он пел для меня, о нас, о себе, о страхах. Я не знала, куда деть руки, что сделать с лицом. Потому что улыбка не сходила с него. Попыталась отвернуться, но тут же вернула все свое внимание на сцену. Он это делал для меня, ради меня, а другого мне и не требовалось. Я оказалась в сказке, в романтической мелодраме. Вот сейчас я покраснела, ощущала, как краска заливает щеки и кончики ушей. Не стыдно, смущена до предела. Никогда не было такого внимания. Вру. Было. Было еще ярче, но для меня не имело никакого значения. А все потому, что был не тот герой. А сейчас я могла только смотреть, наслаждаться и не давать себе заплакать от любви, переполнявшей меня. Мир потух, оставляя только тех, кому принадлежала эта история. Антон и я. Навсегда. Глупо и романтично. Все-таки какие-то моменты ему удаются на пять с плюсом. И я поняла, что никогда не смогу жить без этого человека. Где бы он ни был, что бы ни сделал, он всегда будет тем самым. Единственным и неповторимым. Папа никогда не был моим суперменом, им был Антон. И я вспоминала, как первый раз увидела его, грязного после игры в футбол, и предложила одежду Стаса. А он только рассмеялся. Всегда рядом с ним чувствовала себя дурой, да и сейчас не лучше. Но всегда была предана только ему. Как я смогла выжить эти годы вдалеке, не представляю. Вот он, стоит на сцене, на предсвадебном вечере наших родителей, и поет, как раньше. Я и забыла, как это красиво, как чувственно и сексуально. Ни с чем не сравнимое ощущение легкости и влюбленности, и сейчас я была наполнена им. Он спрыгнул со сцены и быстрым шагом начал подходить к нашему столику, улыбаясь только мне. А я закрыла глаза и опустила голову. Девственница на выданье, ей-богу. Но все было слишком прекрасно. Меня толкнула в бок Ира, и я повернулась, когда Антон, стоя около меня, запел снова, как я поняла, последние слова. Его глаза блестели от счастья, от возможности показать мне, что я для него не очередная игрушка. Я закусила губу, потому что все – это был край. Слезы сами настигли меня, и я моргнула. Моя рука оказалась в его руке, а я стояла рядом, смотря на него. Поглощая всего и любуясь этим мужчиной. Невероятный человек, незабываемый и больше не одинокий. Последние аккорды, и зал взорвался в аплодисментах, гости встали, свистели. Глаза в глаза, его рука на моей талии. Его губы рядом с моими, быстрое дыхание на них, а я, глупая, готова была просто расплакаться от чувств.
– Обещай, – прошептал он.
– Обещаю, – так же ответила я, не зная, на что подписалась. А разве есть значение? Никакого. Пообещаю все что угодно, только люби меня, прости меня и будь рядом. А остальное… пройдет, забудется. Нежный поцелуй в губы, и никакого контроля. Цеплялась за его плечи, пока люди вокруг свистели. А он пил из меня мое дыхание, прижимая к себе, как самое ценное в жизни. Поверила. Навсегда. Буду бороться, даже если он не захочет. Не отступлю, даже если пошлет. Он мой. А я всегда была его.
– Я в шоке, – призналась, когда мы оторвались друг от друга.
– Да и я тоже, – рассмеялся он.
– А теперь мне кто-то обещал минуты на балконе, – прошептала я, когда он отдал микрофон.
– Ненасытная малышка, – довольно сказал он.
– Антон, куда вы? – поинтересовалась Анжела, когда моя мама только хитро улыбнулась, оглядывая нас.
– Мам, ночь, звезды, романтика. Есть еще вопросы? – недовольно ответил он.
– Все, идите, – она рассмеялась и подняла вверх руки. Сжала его руку в своей, и он расслабился. Плечи опустились, и суровое выражение лица сменилось нежностью. Добро пожаловать, новая жизнь. Я ждала тебя столько лет, и только сейчас соизволила прийти. Я не сержусь, я благодарна тебе. Располагайся и дай нам сил, чтобы бороться друг за друга.
