— Физическую боль подобного плана можно и перетерпеть, хотя она и способна стать временным напоминанием о твоих необратимых ошибках. Куда невыносимее мучиться с той, которую невозможно заглушить никаким ремнем или ножевым порезом. К тому же… я никогда не подниму на кого-либо свою руку по личной на то прихоти, в особенности на более слабого, чем я, как бы сильно мне не хотелось этого сделать. В этом плане, контролировать я себя еще могу. А вот шлепнуть ладонью по соблазнительной попке в порыве безудержной страсти, это, да, запросто и без предупреждения.
Он меня точно доведет до ручки и не знаю, чем быстрее? Голосом, далеко не прикрытым смыслом "пугающих" слов, ощущением своей физической близости или умопомрачительной клеткой рук. Особенно, когда чуть ли не в самый притык приближает к моему лицу свое и почти произносит все свои зачаровывающие откровения прямо мне в губы. А потом, в какой-то момент, просто оплетает и окутывает, чтобы одним просчитанным движением притянуть к себе впритык, после чего меня моментально долбанет и обжигающей вспышкой остервенелой похоти, и эрогенной дрожью по всему телу.
Прежний вопрос, какого он шастает по собственной квартире голышом, отпадет сам по себе, поскольку я окажусь прижатой к его члену и мошонке своей ноющей киской и едва не скончаюсь на месте от столь запредельно блаженных ощущений, забывая за считанные мгновения обо всем и вся на свете.
— А что ты еще можешь сделать в порыве безудержной страсти? — и, похоже, я уже бредила, больше не в состоянии контролировать собственные желания, действия и слова. Еще плотнее прижалась к его быстро твердеющему фаллосу и бесстыдно обвив его таз ногами. После чего осмелела уже в конец, задвигав ягодицами по взмокшей поверхности столика и одновременно заскользив возбужденными складочками вульвы по упругому и ощутимо выросшему в размерах стволу мужского члена. Как я еще умудрилась при этом не кончить, когда уже буквально находилась на этой грани, банально не представляю. Кир, кстати, тоже резко изменился и не в одном лишь выражении лица и глаз. Его мощное тело напряглось, тонкая кожа будто еще сильнее натянулась на безупречном рельефе идеально проработанных мышц и ассиметричных узорах вздутых вен. А как при этом встал его эрегированный член, нацелившись своей блестящей вздутой головкой прямо вверх — в сторону моего раскрасневшегося личика…
— Все, что подскажут мои первобытные инстинкты. Вые*ть по любому, неважно, где и как. — его руки проникли под подол его же рубашки и беспрепятственно нашли мое уже давно готовое тело. Вначале скользнули по спине и ребрам весьма загребущими ладошками, в которых я постоянно чувствовала себя очень маленькой и уязвимой, а потом очень даже быстро нашли мою грудь и без особых усилий утопили в своих жадных захватах оба полушария. Кажется, меня тогда точно начало бить эрогенными конвульсиями, практически до несдержанных стонов и неистовых сокращений-спазмов моей одуревшей пизд*нки.
— Тогда, чего ты ждешь? — это все, это полный звиздец. Я больше не могу, ни терпеть, ни контролировать свою просто какую-то больную похоть (если даже не бешеную).
Так и шепчу, как в полном бреду в его губы, еще интимнее раскрываясь перед ним, еще откровеннее обвивая его ножками, точнее, лаская ими напряженные бедра мужчины… а потом и вовсе впиваясь жадными пальчиками в его крепкие ягодицы. Остановиться, реально не могу и не собираюсь, хоть убейте, дурея от этих тройных ощущений, как озабоченная в край извращенка. Начинаю их тут же "царапать" и мять не менее неистово, как и тереться о его член своей воспаленной киской. Перед таким сумасшедшим напором запредельно развратного соблазна, наверное, вообще никто не способен устоять, а я так и подавно.
— Не знаю… — он хрипит мне в губы в ответ, пока насилует мою грудь совершенно не щадящими ласками, растирая пальцами затвердевшие соски, и уже не сдерживается. Дразнит бесстыдным касанием языка по моему всхлипывающему ротику и уже сам толкается на меня бедрами, имитируя половое сношение не внутри вагины, а поверх моей перевозбужденной вульвы. — Наверное, когда окончательно тронусь рассудком… Чтобы потом не отвечать за последствия…
— Если ты не сделаешь это прямо сейчас, то я… точно кончу еще до того, как ты… надумаешь меня трахнуть… — в этот раз я осмелела еще больше, вцепившись всей пятерней в его ягодицу у промежности, а пальчиками второй руки практически добравшись до самой мошонки.
— Если бы я знал, какая ты испорченная и очень-очень грязная девчонка, трахнул бы без зазрения совести еще на парковке у клуба.
Возможно, я бы и отреагировала на эту фразу совсем по-другому и в ином эмоциональном ключе, если бы Кирилл в этот момент не вошел в меня и не выбил из головы и тела всю ненужную дурь…
ГЛАВА двадцать четвертая
Не знаю, как у других с определением земного рая или заоблачного счастья, но, похоже в ту ночь, утро и немалую часть последующего дня я успела пройти чуть ли не все стадии данных представлений как на физическом, так и эмоционально-психическом уровне. И мне не нужно было уточнять у истинных "знатоков-авторитетов" правильного смысла всех этих понятий, чтобы убедиться в безошибочном определении своих новых открытий. Такие вещи познаются только индивидуально и с чем-то их сравнивать банально глупо и неуместно. Как и пытаться измерить возможный предел самого простого человеческого счастья и любви.
Спросите меня, откуда мне это вообще прилетело и с какой стати меня расперло от эйфории с человеком, который еще вчера угрожал мне буквально физической расправой, а сегодня вдруг стал для меня центром вселенной, а то и самой этой вселенной?.. Увы, но дать точного ответа, у меня все равно не получится. Видимо, есть такие чувства, которые не спрашивают, когда им приходить и во сколько. Они просто приходят и просто тебя наполняют, иногда постепенно, иногда одной мощной вспышкой или сбивающим с ног ударом. И ты уже ничего не можешь с этим сделать, потому что уже этим дышишь и живешь. При чем они ВСЕГДА активируются только рядом с тем человеком, кто и является по своей сути главным источником этого света. И только рядом с ним ты чувствуешь себя настоящей, живой, парящей над всем миром… держась крепко-крепко за его руку.
В этом и заключается их главная сила. Им не нужна причина, их нельзя спровоцировать намеренно по собственному на то желанию. Просто в один момент ты вдруг понимаешь и осознаешь, как самую банальную истину — ты уже в этом, она давным-давно в тебе, только сегодня она тебя собою переполнила, как никогда… Переполнила вас обоих, заставив пережить всю глубину данной метаморфозы чувств всем, чем только можно: каждой клеточкой ваших тел и слившихся воедино душ, каждым "нервом" правильных эмоций и таких естественных теперь желаний. Вынудила прорости и врасти друг в друга уже окончательно и навсегда…
Не удивлюсь, почему я так от этого бежала после самой нашей первой встречи и того судьбоносного поцелуя. Почему пыталась спрятаться за его отца, надеясь, что тот окажется намного сильнее собственного сына хотя бы по тому же возрастному опыту и наработанным за столько лет способностям. Но, как оказалось, дело отнюдь не в обширных знаниях касательно большинства жизненных вопросов или несоизмеримой мощи очень властного характера. Все находится только в тебе, а Глеб… Как бы это не смешно сейчас звучало, но Глеб был лишь отражением Кирилла в очень нескором будущем и то только во внешности. Может поэтому мне и было легко ложиться в его постель и даже получать нереальное для себя удовольствие, временно забывшись в этом ложном подмене чувств и ощущений. А после и вовсе уверовав, что большего мне не то что не дано испытать, а я попросту на это не заслуживаю. Ведь за большим я и не стремилась гоняться изначально, кроме как за материальным и физическим, что в последствии и получила, как говорится, сполна.
И то, пройдет еще не один день и далеко не парочка верениц мучительных сомнений по аналитическому разбору произошедшего, прежде чем я приду лишь к одному конкретному выводу. Увы и ах, Алька, но ты реально попала. И, боюсь, из этого уже нет выхода, ни влево, ни вправо; ни вперед, ни назад. Да и винить во всем этом безумии ты можешь лишь себя одну. Не поцелуй ты тогда Кирилла и не зацепись за него ментально, эмоционально и, само собой, физически, того глядишь все обошлось бы и малыми жертвами. А теперь? Как ты собираешь выкручиваться из всего этого дерьма? Ведь теперь тебе придется держать ответ не перед одной лишь собственной совестью. Как ты будешь смотреть в глаза Кира уже завтра, после того, как его отец позвонит тебе и выдернет твое им купленное тело на вашу далеко не платоническую встречу? А ведь так оно и будет, и вполне очень даже скоро.
